Возвращение колымского мамонта - Виталий Галияскарович Гадиятов
После слов директора о командировке в кабинете наметилось оживление. Мазур, не в силах больше сдержать эмоции, не находил себе места. И наконец не выдержал:
– Сергей Николаевич, между прочим, на этом мамонте можно заработать хорошие деньги. У меня есть кой-какие идеи: вначале мамонта нужно будет выставить на всеобщее обозрение у нас в стране, а потом за границей. Я знаю, мамонтами больше всех интересуются японцы, поэтому выставку надо открывать в Японии, а после – в Европе и Америке.
– Это мы всё знаем, главное, чтобы у организаторов выставки был интерес к этой проблеме, – вставил Кусов, – иначе мы с ними не договоримся.
На его лице появилась улыбка.
– Интерес-то у них есть и к тому же немалый, но ещё нужно, чтобы их возможности совпадали с нашими желаниями. Вот тогда у нас будет полный альянс.
– Представляете, сколько можно заработать? – не унимался Мазур. – На эти деньги мы откроем новый институт, построим лабораторию мамонта, оснастим её современным оборудованием. А сами, глядишь, будем разъезжать на «мерсах». Алексей Иванович, как вам такая перспектива?
– Перспектива, конечно, прекрасная, тут ничего не скажешь, только эти деньги надо ещё заработать. Для этого, конечно, должен быть материальный стимул. Естественно, хотелось бы получить премиальные.
– А я что говорю? Премиальные нам не помешают. А вот насчёт того, чтобы их заработать, тут мы, конечно, поработаем. По приезде домой составим план выставок, запустим рекламу, и о нас узнает весь мир.
Их дебаты прервал директор института. Поднявшись из-за стола, он жёстко сказал:
– Господа, давайте прекратим эту болтовню. Вы делите шкуру неубитого медведя. У меня тоже есть кое-какие планы насчёт этого мамонта, но я молчу. Вот привезёте мамонта, тогда мы продолжим этот разговор, а сейчас за работу. Ну всё, с богом!
Премия Психа
Все последние дни перед отъездом на Колыму у Мазура не выходил из головы разговор с директором института о том, куда они направят средства, заработанные на мамонте. Особенно запали в душу слова директора о премии, которую они якобы могли бы получить практически сразу же по приезде домой. Но для этого, конечно, надо было привезти мамонта.
– Наш бывший коллега по науке, а теперь крупный бизнесмен Семён Иосифович Прокопович из Иркутска учредил весьма солидную премию, которую он назвал «Премия Психа», – сказал директор при последней встрече, когда они обсуждали детали своей командировки.
Учёные переглянулись. Каждый в тот момент подумал, что ослышался, но переспрашивать никто не стал. Увидев их лица, Удалов повторил:
– «Премия Психа», господа учёные, я не оговорился. Прокопович назвал её по первым буквам своей фамилии, имени и отчества. Премию в размере трёхсот тысяч американских долларов Прокопович присуждает из учреждённого им благотворительного фонда за выдающиеся палеонтологические открытия. А находка целой туши мамонта, я думаю, подходит в эту номинацию как нельзя лучше.
– Очень интересно! – произнёс Кусов. – Я вообще-то о такой премии раньше не слышал. Почему же вы, Сергей Николаевич, нам об этом никогда не говорили? По-моему, это что-то из области фантастики, тут наукой даже не пахнет. Как я себе представляю, при учреждении таких престижных премий создаётся оргкомитет, который работает с экспертами, определяющими значимость открытия, и так далее. А тут что? – Он пожал плечами. – По-моему, ничего нет. Хотя я могу ошибаться: за этим идиотским названием может стоять что-то более значимое.
– Точно, какая-то странная премия, – поддержал его Мазур. – Название действительно не ахти какое, да разве это главное, а вот сумма, я вам скажу, очень даже впечатляет. Сергей Николаевич, может, в эту номинацию можно включить решение ещё каких-нибудь других проектов?
Директор засмеялся. Он лучше всех знал, сколько денег в институте и куда можно направить каждую полученную копейку. Только кто бы их дал.
– Господа, вы не забывайте – это частная премия. Понимаете меня?.. Частная!
Последнее слово директор произнёс по слогам.
– Деньги, скажем так, Прокоповича, поэтому он вправе распоряжаться ими, как ему вздумается. Понимаете, он занимается благотворительностью и, как Нобель, решил свои деньги потратить на развитие науки. Разве это плохо? По-моему, очень хорошо. Побольше бы таких «психов», тогда, глядишь, может быть, мы жили бы совсем по-другому. Понимаете меня?
– Конечно, – сказали они одновременно, как школьники на уроке.
– А наша задача состоит не в том, чтобы его обсуждать: каким образом он определяет лауреатов и почему даёт премию только в такой-то номинации, а в том, чтобы получить эту премию. Согласны?
Учёные заговорили наперебой. Было видно, что сумма премии их просто потрясла. Ничего подобного они пока не слышали.
– Да, вот ещё несколько слов по этой премии, – прервал их Удалов, – документация по извлечению мамонта из мерзлоты должна быть идеальной. Она обязана включать фотографии раскопа, самого мамонта с каким-либо масштабом, а также с кем-нибудь из вас. Для масштаба лучше использовать длинную линейку. Вот, возьмите.
Директор вытащил из шкафа толстую линейку из нержавейки и, положив её в серый фанерный футляр, отдал Кусову.
– Всё фотографии будут выглядеть поприличней, а то наши научные сотрудники порой такого нафотографируют– смотреть страшно. Один раз, помню, вместо масштабной линейки положили кирзовый сапог. Ещё не всё, господа. Описание разрезов должно сопровождаться анализами вмещающих пород, – продолжал Удалов. – Поэтому весь разрез многолетнемёрзлых пород нужно равномерно опробовать. Потом мы сделаем палинологический анализ и определим споры пыльцы растений, произраставших в то время. То есть у мамонта должна быть всеобъемлющая научная легенда, которая будет его сопровождать повсюду. Это своего рода паспорт.
– Конечно, мы всё соберём до мельчайших деталей, – сказал Кусов. – Опишем полный разрез всех стенок раскопа, по всем правилам, с зарисовками и фотографиями. Тут сам бог велел сделать всё по высшему разряду – сидим на этом.
После слов Кусова Мазур встрепенулся. В прищуре тёмных глаз сверкнули огоньки, туго сомкнутые губы сами по себе разошлись, обозначив складки, идущие от носа к подбородку. Спокойным твёрдым голосом он сказал:
– Вообще с извлечением этого мамонта из мерзлоты у нас могут возникнуть очень серьёзные проблемы. Как я понимаю, здесь мы имеем совсем нетипичный случай находки ископаемой фауны. Я имею в виду то, что это не прибрежно-морская россыпь или береговой уступ с остатками фауны, а криогенная площадь с континентальным формированием. Мамонт находится в отложениях лёссово-ледовой равнины. Если бы не морозное пучение, которое выдавило бивни на
