Игорь Ковлер - Проклятие Индигирки
Вечером отправились в ресторан. Запаздывал только Папаша. Все выглядели посвежевшими. Наконец, в белом костюме, в окружении смуглых девиц, появился Папаша. Лицо его светилось от удовольствия.
Рядом с Перелыгиным оказалась рыжеволосая Алла с миндалевидными карими глазами. Ему показалось, что Алла сама подошла к нему. Удивительный сон продолжался, но теперь вместо воображаемой Тамары в лучах заката рядом с ним сидела вполне осязаемая хорошенькая Алла в открытом черном блестящем платье. Разговаривая, она наклонялась к нему, и он улавливал свежий запах ее волос, терпкий аромат помады. Он изнывал от ощущения неловкости, даже вины перед самим собой за готовность сделать то, что делать не следовало. И пусть Тамара ничего не узнает, у тайной вины всегда есть свой тиран и судья – совесть. Но кто-то другой нашептывал ему, что думать так глупо. Легко, созерцая мир с вершины, сберегать в чистоте и непорочности свою совесть, а начни что-то делать, тут же в нее и упрешься. Сейчас, нашептывал голос, тот самый случай, когда обстоятельства служат оправданием. Послезавтра ты улетишь, такого вечера больше не будет.
– Вас, правда, ждет самолет? – недоверчиво спросила Алла.
– Как такси, – небрежно кивнул Перелыгин. – А что?
– Ничего, – фыркнула она, – чудеса какие-то.
– У нас там и есть страна чудес, – улыбнулся он снисходительной улыбкой бывалого человека. – Не желаешь взглянуть?
В ее глазах будто чиркнула спичка по коробку, но не зажглась.
– Не играй, – предупредила Алла. – Соглашусь, что делать будешь?
В ней угадывалось противоречие, присущее женщинам юга, – между внешне обманчивой плавной расслабленностью и скрытым темпераментом. Она была кошкой. Красивой, беспородной кошкой – мягкой, но готовой исцарапать в любую секунду.
В нем еще бродили тени слабых возражений вместе с безответным вопросом: кто играет с ним? Но дверь в сказку открылась. Там звучала музыка, раздавался смех, стреляло шампанское; под окнами море шепталось с берегом. Взошедшая луна выстлала по воде волнистую дорожку прямо к распахнутой двери. На дорожке стояла Алла, ее черное в блестках платье отсвечивало тысячами крошечных звездочек, словно Млечный Путь, влекущий в теплое ночное пространство. Оглядываться было поздно, и он пошел навстречу мерцающим звездочкам по дорожке лунного света.
Утром пришел Градов. Перелыгин только вышел из душа, замотавшись махровым полотенцем. Градов выглядел слегка помятым, но веселым. Вчера они перешли на «ты».
– Ага, грехи смываешь? – добродушно буркнул Градов, высыпая из пакета виноград, бутерброды. Из другого пакета извлек две бутылки. – Домашнее, – прикрыл он глаза от удовольствия. – Закачаешься! Позвони, пусть кофе принесут. – Взглянул на раздетого Перелыгина и махнул рукой. – Ладно, одевайся, сам позвоню. Сейчас двинем на тихий пляжик, там барашка разделывают, а пока поговорим. – И разлил по фужерам черное тягучее вино. – Этому рецепту лет двести, если не больше. До кагора, в церквах таким вином причащали. Монастырский рецепт. Птичка уже упорхнула? – Он покосился на Перелыгина. – Будет, с чем сравнить, – Папаша на охоту поехал.
– Алка вернется.
– Такое случается, – задумчиво констатировал Градов, изучая его, как врач пациента. – Домой отправишь, а лучше пусть дежурная скажет, что ты ушел.
– Не, не могу, – мотнул головой Перелыгин. – По-свински как-то. Не могу.
Градов с недоумением посмотрел на него:
– Думаешь, Папаша снял ее в белых одеждах с облака? Впрочем, молчу. Но берегись, мужики с тебя потом не слезут.
– Перетерплю, – отмахнулся Перелыгин.
Градов бросил еще один пристальный взгляд с оттенком не то уважения, не то удовольствия.
– Ладно, давай дегустировать. Сказочное вино! – прошептал он, восхищенно осушив фужер. – Как думаешь выбираться из нашей дыры? – Градов опять наполнил фужеры почти черным напитком.
– Куда? – пожал плечами Перелыгин. Он не понимал, к чему клонит Градов. – Не надоело пока.
– Если везде торчать до надоедания, не заметишь, как жизнь пройдет, – жестко сказал Градов. – Дыра наша того не стоит. Болото! В нем тихо век доживают. А тебе в драку надо. Денег тут тоже не заработаешь, только время потеряешь.
– Ты меня выпроваживаешь, что ли? – По лицу Перелыгина пробежала тень недовольства. – Если хочешь знать, я не любитель скакать с места на место. У меня есть планы, задумки.
– Хорошо, – твердо произнес Градов, – поговорим серьезно. Твоим задумкам цена – копейка в базарный день.
– Между прочим, это часть моей работы, и ты о ней не знаешь.
– Ерунда! – Градов насмешливо хмыкнул. – Секрет полишинеля – хочешь книжку про геологов написать. Хочешь! – Он провел ладонью по волосам, став едким и циничным. – Их до тебя понаписали. Ты, конечно, лучше напишешь, всю правду! А откуда вынешь, правду-то? Из воспоминаний тех же стариков, как впроголодь по горам скакали и ветер им, извини, в жопу дул? Это их правда, не твоя. Ты свою правду узнай: кто мы сегодня такие? Тогда и прошлое уразумеешь, и с настоящим сложишь. Поймешь, ради чего все делалось и ради какого будущего сейчас суетимся. И ни один Сусанин тебя тогда в лес не заманит. Мне, к примеру, интересно, лучше или хуже станет человеку, если он про будущее разнюхает. Не про свое, конечно, когда женится-разведется, заболеет или помрет, а какая жизнь вокруг будет. Как думаешь, что начнется?
– Ничего, – пожал плечами Перелыгин. – Никто не поверит.
– Верно, – оживился Градов. – Значит, в будущем скрыта опасность, разрушающая сила, и мы ее должны остерегаться. Ладно… – Градов слегка захмелел, лицо его разгладилось, глаза заблестели. – Мы можем принести пользу друг другу. – Он резко сменил тему. – Ты много чего узнаешь, а мне книжку поможешь написать. Оформлю тебя в артель снабженцем – вторая зарплата небось не помешает?
– Мне, конечно, надо соглашаться, но предупреждаю, книжку все равно не напечатают, разве что… – Перелыгин уставился на Градова. – За границей.
– Я похож на идиота? – улыбнулся он. – Предупреждаю, дело опасное. Умеешь держать язык за зубами?
– Зачем тогда писать?
Градов помолчал, вертя виноградинку.
– Не знаю, – пожал он плечами. – Предчувствие. Плывешь куда-то, остановиться некогда. Потом, глядь – каньон, поздно к берегу приставать, да и не видать берегов: они где-то над тобой уже, с небом вровень, и течение все быстрее, и пороги впереди. Думаешь, сегодня все крутится по правилам государства? Знал бы ты, что я делаю за деньги. День за днем, год за годом. И что? Пожалуйста вам – параллельная экономика. Налей, – попросил Градов, разворачивая бутерброды.
