Уилбур Смит - Охота за слоновой костью
Внутреннюю стену веранды украшали черепа животных парка. Их пустые глазницы и изогнутые рога в свете фонарика придавали обстановке мрачность и обостряли у Дэниэла ощущение обреченности, когда он быстрыми шагами шел по веранде. Теперь он понимал, что следовало с самого начала искать здесь, а не бросаться к бунгало.
Дверь в кабинет Джонни была открыта, и Дэниэл остановился на пороге, готовясь к тому, что может увидеть.
Пол и письменный стол усеивали листы бумаги. Комнаты обыскали, сбросили с полок груды документов. Открывали ящики стола Джонни и выбрасывали их содержимое. Нашли ключи Джонни и открыли выкрашенную зеленой краской дверь встроенного в стену сейфа Милнера.
Ключи еще оставались в замке.
Луч фонарика Дэниэла обежал комнату и остановился на лежащей перед столом фигуре.
— Джонни, — прошептал Дэниэл. — О Боже, нет!
— Я подумал, что, пока жду грузовики, могу съездить к источнику у фиговых деревьев.
Голос посла Ниня прервал сосредоточенность Джонни Нзу, но, отрываясь от стола, Джонни не испытывал недовольства.
Джонни считал одной из своих главных обязанностей сделать дикую местность доступной для тех, кто любит природу. Нинь Чэнгун, несомненно, относился к таким людям. Джонни улыбнулся, увидев его принадлежности: бинокль и определитель птиц.
Он встал из-за стола, радуясь возможности уйти от скучной работы с бумагами, вышел вместе с послом с веранды и прошел к ожидающему «мерседесу», строя предположения, где можно увидеть неуловимого и удачно названного журавля великолепного, за которым хотел понаблюдать Чэнгун.
Когда Чэнгун уехал, Джонни дошел до мастерской, где лесничий Гомо разбирал и собирал генератор неисправной машины. Джонни сомневался в способности Гомо починить генератор. Утром, вероятно, придется позвонить хранителю прудов Маны и попросить прислать механика.
Одно утешение — мясо слонов нельзя бесконечно хранить в холодильнике лагеря. Холодильники грузовиков подключены к лагерному генератору, и, когда Джонни проверил, температура в них была минус двадцать. Мясо будет обработано и превращено в корм для животных одним частным предпринимателем в Хараре.
Джонни оставил лесничего Гомо у разобранного генератора и вернулся в свой офис под кассиями. Стоило ему выйти из мастерской, как Гомо многозначительно переглянулся с другим лесничим — Дэвидом. Генератор, с которым он возился, он подобрал именно для этой цели в груде металлолома в Хараре. А совершенно исправный генератор машины лежал под сиденьем шофера. Нужно не больше десяти минут, чтобы вернуть его на место и подсоединить к проводке.
В кабинете Джонни вновь обратился к монотонности форм и бухгалтерских книг. Один раз он взглянул на часы и увидел: без нескольких минут час. Ему хотелось закончить работу до обеда. Конечно, заманчиво вернуться домой пораньше. Джонни нравилось по вечерам возиться с детьми, особенно с сыном, но он подавил искушение и продолжал упорно работать. Он знал, что скоро Мевис пошлет за ним детей. Ей нравится, когда за едой проводят не много времени.
Услышав звуки у двери, Джон улыбнулся, предвкушая появление детей, и поднял голову.
Улыбка исчезла с его лица. В дверях стоял незнакомец плотного сложения, с кривыми ногами, одетый в грязные тряпки. Руки он держал за спиной, словно что-то прятал.
— Да? — коротко спросил Джонни. — Ты кто? Чего тебе?
Мужчина улыбнулся. Кожа у него была очень черная, с лиловым отливом. Когда он улыбался, шрам через все лицо придавал его улыбке зловещее, невеселое выражение.
Джонни встал из-за стола и пошел ему навстречу.
— Что тебе нужно? — повторил он, и мужчина ответил:
— Ты.
Он достал из-за спины автомат «АК-47» и направил ствол в живот Джонни.
Джонни был захвачен врасплох посередине комнаты. Однако почти мгновенно пришел в себя. У него были рефлексы охотника и солдата. В десяти шагах от него дверь оружейной комнаты… и он бросился к ней.
Там хранился арсенал парка. Джонни сквозь дверь видел стойку с ружьями у дальней стены. Отчаяние сделало его ноги свинцовыми: Джонни вспомнил, что ни одно ружье не заряжено. Таково было установленное лично им правило. Патроны спрятаны в закрытом металлическом сейфе под ружейной стойкой.
Все это пронеслось у него в голове в то мгновение, когда он устремился к двери.
Краем глаза он видел, как мерзавец со шрамом поворачивает ствол в его сторону, и на полпути к двери Джонни упал на пол и, как акробат, нырнул под очередь, прошившую комнату.
Перевернувшись и вскочив, Джонни услышал, как мужчина выругался, и снова устремился к двери. Он понимал, насколько опасен противник. По тому, как привычно тот держит оружие, он видел, что это убийца. Чудо, что он все еще увертывается от огня с такого близкого расстояния.
В воздухе повисло облако кусочков штукатурки, выбитых пулями из стены, и Джонни прыгнул сквозь него, хотя знал, что ничего не выйдет. Слишком хорош человек с автоматом. А дверь чересчур далеко, и до следующего залпа до нее не добраться.
Часы в голове у Джонни продолжали идти; он прикидывал, сколько времени потребуется противнику, чтобы восстановить равновесие. При стрельбе очередями ствол автомата всегда немного поднимается, независимо от действий стрелка; требуется доля секунды, чтобы опустить ствол для второй очереди.
Джонни рассчитал точно и рванулся в сторону, но на мгновение опоздал.
Стрелок опустил ствол, чтобы компенсировать его подъем.
Одна пуля пробила бедро Джонни, не задев кость, но вторая прошла через ягодицу и разбила бедренный сустав, раздробив головку и тело тазовой кости.
Три остальные пули пролетели мимо, потому что Джонни успел метнуться в сторону. Но его левая нога отказала, и он тяжело прислонился к дверному косяку, пытаясь удержаться от падения. Инерция заставила его съехать по стене, со скрипом процарапав ногтями штукатурку. Кончилось тем, что он замер на одной ноге лицом к стене. Левая нога болталась на разбитом суставе, а руки он широко расставил, как на распятии, пытаясь удержать равновесие. По-прежнему улыбаясь, стрелок перевел автомат на стрельбу одиночными выстрелами. Он старался беречь боеприпасы. Каждый патрон стоит десять замбийских квач, и его приходится сотни миль тащить в мешке за спиной. Каждый патрон бесценен, а хранитель ранен и полностью в его руках.
— Теперь ты умрешь.
И он выстрелил Джонни в живот.
Воздух с шумом вырвался у Джонни из легких. Страшная сила удара прижала его к стене и согнула вдвое, потом он упал вперед. Джонни во время войны уже бывал ранен, но в него ни разу не стреляли в упор, и потрясение от такого удара превзошло всякие ожидания. От пояса вниз его парализовало, но сознание оставалось кристально ясным, словно поток адреналина в крови необычайно обострил восприятие.
