Между сном и явью - Гребёнкин Александр Тарасович
Коля удивился:
- Но я вижу здесь только двоих. А где же третий?
Женщина удивленно подняла брови:
- Вы имеете в виду Макса? Я вам сейчас его представлю. Бездельник загорает на заднем сидении машины. Максик, милый мой, тебя хотят видеть!
На звук ее голоса с заднего сидения автомобиля поднялся, распрямляя длинные лапы, толстый рыжий кот. Оглянув путешественников, кот, к удивлению Павла и Коли, салютовал им лапой.
- Какой у вас дрессированный кот! – похвалил животное Коля.
Елизавета Генриховна блеснула синими очами:
- Он немного обиделся за бездельника. Впрочем, Макс отходчив и дружелюбен. Этот золотистый кот – целитель и охранник!
Павел решился рассказать об ихней проблеме.
- Елизавета Генриховна, мы попали в беду. Товарищу, который был с нами в этом путешествии, стало плохо. Он там, в тени, под деревьями. Его нужно как можно скорее отправить к доктору. Вы можете нам помочь своим автомобилем.
- Дорогие товарищи – господа, я всегда готова, но вот только готов ли он?
- Кто? Ваш водитель?
- Автомобиль!
Павел подошел поближе к джентльмену в белом костюме, озадаченно стоявшему у открытого капота.
- Позвольте мне взглянуть…
Через пятнадцать минут Павел в водительском шлеме и очках сел за руль. Рядом с ним восседала важная и довольная Елизавета Генриховна под зонтиком и с рыжим Максом на руках. На заднем сидении устроился Коля со своим агентом Корнеевым, лежащим без сознания.
Елизавета Генриховна долго махала рукой.
- Дорогой Петер, до скорого свидания. Через час мы обязательно будем. Потерпи, мой дорогой. Будь мужчиной. Изучи окрестности. Скоро увидимся.
И послала ему воздушный поцелуй.
У Петера был виноватый и грустный вид. Он долго махал платочком вслед окружающему автомобилю, а потом сел у дороги…
Спустя несколько минут к тихо журчащему ручейку, распугивая сиреневых стрекоз, подлетел чубатый белоснежный голубь. Потрепав своими крылышками, он окунул головку в синюю воду и, отряхиваясь, выбрался на берег. Еще пару минут спустя он летел среди розовых облаков.
Павел проснулся, и долгое время не мог понять, что он делает один в этой большой, залитой белым светом палате. Сквозь открытое окно доносился запах магнолий. Он приподнялся, превозмогая боль в боку. В окне неподвижно стояли пирамидки кипарисовых деревьев. Было так тихо, что слышно было за окном мерный стук ходиков.
Постепенно Павел стал припоминать последние события.
Коричневая с черными пятнышками бабочка впорхнула в комнату и, покружив в пространстве, села на подоконник. Вдруг что-то ее вспугнуло, и она, испуганно подпрыгнув, зашелестела в своем полете по комнате.
На подоконнике лежал букетик полевых цветов. Внутри была записка: «Желаем скорейшего выздоровления».
Павел выглянул наружу. Внизу стоял светлоголовый мальчишка и, сощурившись, смотрел вверх. Конец его красного галстука запрокинулся за плечо. Павел узнал Витальку, пионера из лагеря.
Он помахал рукой.
- Здравствуйте, товарищ командир!
- Привет пионерам!
- Как ваше здоровье?
- Выкарабкиваюсь.
- А можно к вам?
- А давай через окно! Влезешь?
- Запросто!
- Влезай. Только потише. Чтобы не услышали наши эскулапы.
Вскоре Виталька был уже в комнате. Павел посадил его на стульчик, а сам уселся на кровати. Медовые Виталькины глаза горели восторгом.
- А что с вами, товарищ пограничник?
- Да вот помогал товарищу в одной операции.
- Ухты! Шпионов выслеживали?
- Ну, что - то наподобие. Говорить подробно, понимаешь, не могу – слово дал!
- А, тайна!
- Вот-вот. Пришлось идти далеко. Разбередил старые раны, и вот теперь врачи отправили меня на койку.
- Ой! А надолго?
- На парочку дней, наверное…
- А меня наша вожатая Цветана Славчева отправила сюда. Вас, мол, в изолятор положили, не пускают к вам. Надо весточку передать. А я легкий, незаметный. Через забор перемахнул и здесь. Вы читали записку?
- Это она писала записку?
- Да, она.
- Спасибо. Передай ей привет от меня. Надеюсь, скоро свидеться.
- Обязательно передам.
- Ну как живется у вас в лагере?
- Здорово. Позавчера в поход ходили! По компасу ориентировались!
И Виталька, захлебываясь, рассказал о походе.
- А еще мы с товарищем знаем, где клад зарыт.
- Какой клад?
- Настоящий, в пещере. Мы хотим найти его.
- В какой пещере?
- А тут недалеко у моря, в скалах есть пещера. Там турки очень давно клад спрятали.
- Откуда знаешь?
- А нам Кабис рассказал. Он сам татарин. Из местных пионеров. Он в моем отряде. Да вы, наверное, видели его, когда у нас выступали.… Так вот он говорит, что в глубине пещеры есть сундук с драгоценностями. Представьте себе, если мы найдем его! Драгоценности нам ни к чему. Мы отдадим их на самолет! Пусть в нашей авиации будет наш собственный самолет! А себе оставим пистолеты. Если будут. Ну, там еще кинжалы.
- Вы даже знаете, что в сундуке?
Виталька опустил голову.
- Ну, так. Не то, чтобы знаем наверняка. Догадываемся. Вот, здорово, бы было его найти!
- Конечно, - Павел улыбнулся мальчишеской мечте.
- Вот только у нас, ну, как - бы соперник есть. Он тоже клад ищет, все ходит, выслеживает. У него, вроде, даже план есть.
- А кто это?
- Наш завхоз, Игнатий Арнольдович. День назад мы с дружком во время тихого часа вырвались к морю и добрались до скалы. Вдруг слышим – шаги на тропе у самого моря. Мы – в кусты. Смотрим – наш завхоз идет. Остановился, бумажечку из кармана вынул. Смотрит. Там дальше узкая, скользкая тропа под самым морем идет. Там опасно, обрыв…Он веревку к скале привязал, вокруг пояса обвязался, значит, чтобы не упасть, и давай в пещеру спускаться. А мы испугались, затаились в кустах и ждем. Боимся, увидит, отведет к начальнику лагеря, за то, что режим нарушаем, ушли без спроса. А минут через десять-пятнадцать и он появляется.
- У него что-то было в руках?
- Нет ничего. Лоб вытирает, как-то выглядит, как будто досада какая его гложет. Не нашел значит клад. По дорожке вверх – и исчез.
- Ну, а вы?
- Ну, а мы так спуститься туда и не решились. Во - первых, боялись, что тихий час закончится и нас хватятся. Во-вторых, поняли, что так просто в пещеру не пробраться. Надо подготовиться, как следует.
Павел принял серьезный вид.
- Слушай, Виталий, вот что я тебе скажу. Пещера над морем, над пропастью – дело очень опасное и серьезное. Подожди, не перебивай. Знаю, что вас не отговорить – все равно ведь полезете…. Но, подождите, не делайте это без меня. Не ровен час – сорветесь. Разбиться, утонуть можно запросто. Я вам постараюсь помочь. Вот только подлечусь немножко.
Глаза у Витальки блеснули радостью.
- Хорошо!
- А заметишь что-то подозрительное про этого завхоза – мне скажи. Лады?
- Лады!
Спустя день, наслушавшись упреков и советов врачей, Павел не спеша спустился вниз в больничный парк. Здесь был тихо и спокойно. Только далеко, за зеленым забором, слышалось бодрое «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Павел погулял по парку, оглядывая мощные гипсовые статуи рабочих, колхозниц, бравых и подтянутых спортсменов и спортсменок, когда тишина нарушилась ревом моторов.
У забора стоял человек в больничном и жадно смотрел вверх. В чистом голубом небе, словно птицы, кувыркались легкокрылые самолеты. Павел и сам остановился, увлекаясь необыкновенным зрелищем. Вот самолеты собрались в один строй, словно птичья стая, а затем стали демонстрировать чудеса. Шестерка истребителей подарила зрителям "тюльпан" - одну из самых эффектных фигур группового пилотажа. Вдали слышен был восторженный шум и шелест аплодисментов. В течение получаса летчики совершали пируэт за пируэтом. И снова - аплодисменты.
- Эх, здорово! Что вытворяют, а? Гордость берет! – сказал незнакомец.
