Ирина Шевченко - Сказки врут!

Глава 5

— В машину.

Отданный негромким голосом приказ тёмного опоздал на каких‑то пару секунд. Зомби (по–другому лишённых собственной воли людей и не назовёшь) уже ввалились во двор и облепили «Шкоду». На нас они, слава богу, не бросались, но что‑то говорило мне, что это ненадолго.

— Народ, вы это чего, а? — продолжал недоумевать Михаил.

— Коза, — требовательно повторила пришедшая первой женщина.

На несколько мгновений её взгляд обрёл осмысленность, скользнул по нам и остановился на колдуне. Тонкие губы скривились в недоброй усмешке.

— Коза!

Подняв руки и растопырив пальцы, она кинулась на Сокола, силясь вцепиться ногтями в лицо, а за ней ринулись другие.

Меня оттолкнули к сараю. Слишком быстро и целенаправленно, чтобы думать, что это был кто‑то из «зомби». Наверное, Серёжка. Но теперь я с трудом могла разглядеть его в толпе. Тесный дворик заполнился людьми, и даже если бы я хотела бежать, бросив своих, мне это не удалось бы. В воротах застыла троица мордоворотов, как специально — а может, и специально — отобранных для этой миссии, а остальные, всего человек двадцать, навалились на колдуна и стоявшего рядом с ним Сергея. К счастью, управляемые невидимым кукловодом марионетки не могли похвастаться ловкостью. Застывшие лица, смазанные, неестественные движения. То и дело кого‑то из них отшвыривали в сторону оставшиеся в эпицентре драки мужчины, но выбывший вновь поднимался на ноги и в исступлении пер обратно, размахивая кулаками. Это продолжалось минут пять, и за всё это время я не услышала ни визга, ни криков — только сдавленный рёв напирающей орды и сопровождающая каждый удар ругань Серого.

— Ах, ты ж тварь… Получи, урод…

Колдун отбивался молча. Вжавшись спиной в стену, боясь пошевелиться лишний раз, я видела, как он методично уклоняется от ударов, перехватывает замахивающиеся руки, пинающие его ноги и просто отталкивает от себя очередного противника. А потом следующего. И следующего. Но их было слишком много.

Из разноцветной ворочающейся кучи вдруг выскочил кто‑то и с жутким воем бросился ко мне. К несчастью для Михаила (а это оказался он), рефлексы меня не подвели, и едва вырвавшийся из потасовки Фирсов был возвращён на поле боя ударом ноги. Мае–гери, однако. Полгода в секции каратэ.

Видимо, воспоминания о пацанском детстве придали уверенности, и я смогла отлепиться от потрескавшейся штукатурки. На глаза мне попалась длинная отполированная палка, черенок от лопаты или ещё что‑то в этом роде, и, вооружившись этой дровенякой, я кинулась на помощь товарищам. Не била, скорее — расталкивала людей. Толку от этого было немного, и «зомби» всё так же рвались в бой, но злополучный Мишаня успел отползти на карачках и скрыться в сарае. Поняв, что впустую трачу силы, стала лупить нападавших по ногам. Это было более эффективно: они спотыкались, сбивались с шага и меняли направление. С нескольких ударов удалось завалить потрёпанного мужичка с харизмой записного пропойцы. И тут же сама его пожалела. Наконец‑то дошло, почему дерётся в полсилы Сокол: это же люди! Обычные люди, и вся их вина в том, что они живут тут поблизости…

Воспользовавшись моим смятением, невиновные люди сбили меня с ног. Хорошо, что тут не было асфальта, но утрамбованной земли, о которую я стукнулась затылком, хватило, чтобы в глазах потемнело. Болезненный удар носком ботинка в живот избавил от остатков гуманизма, но было поздно: чьи‑то пальцы вцепились в щиколотки, и меня поволокли по заросшему травою двору. В ответ на попытку лягнуться последовал пинок, и, перестав корчить из себя героиню, я завизжала что было мочи.

Сразу же вслед за этим раздались выстрелы. Один, второй, третий…

Бабка в цветастом платке и молодой прыщавый парень, за ноги тащившие меня к воротам, остановились и обернулись на звук. Значит, не все чувства у них отключены.

— Хватит игр, — громко произнёс Сокол.

Вывернув голову, я увидела его, стоящего посреди застывших селян с пистолетом в поднятой руке.

— Правильно, — поддержал Серый, — вали их.

— Вали их, — насмешливо повторил возвышающийся надо мной усатый мужчина в тельняшке. Снизу мне плохо было видно его лицо, но поклясться могла бы, что, за исключением оживших глаз и шевелящихся губ, оно являло собой застывшую маску. — Давай, перестреляй тут всех.

— Зачем всех? — тёмный направил оружие на Сергея. — Одного хватит.

На шутку это не походило.

— Блефуешь, — сказал усатый.

Колдун покачал головой:

— Ни капли. Отпусти девушку.

— Ведьму, — устами зомби уточнил управлявший им невидимка.

— Ведьму, — согласился Сокол. — Или я стреляю.

— Блефуешь, — прозвучало снова.

Я и моргнуть не успела, как тёмный нажал на курок. Грянул выстрел и Серёжка, тихо вскрикнув, схватился за плечо.

— Продолжать? — голос колдуна сочился жёлчью.

Мои освобождённые ноги упали на землю, но я была слишком ошеломлена случившимся, чтобы сообразить, что теперь делать. Он стрелял в Серого! Зачем?!

— Вставай, — велел мне Сокол. — Сюда.

Он пистолетом указал мне место рядом с Серёжкой. Вспомнилась наша первая встреча в парке…

— А теперь пусть люди уходят.

— Нет, — кукловод переключился на полную женщину в жёлтом сарафане. — Иначе, в чем смысл?

— Ты уже понял, что я не шучу, — колдун снова держал Серого под прицелом. — Если нас не выпустят, я его убью.

— Если ты его убьёшь, вас точно не выпустят, — на симпатичном веснушчатом лице злобная ухмылка смотрелась особенно пугающе.

— В сарай, — тёмный махнул нам с Серёжкой в сторону выбитой двери, — быстро.

Внимательно вгляделся в глаза женщины, как будто мог рассмотреть того, кто говорил через неё.

— Убери людей и дай нам уйти. Я подожду. А когда надоест ждать, пристрелю его.

После яркого солнечного света в сарае было темно. Но потом глаза привыкли, и двух маленьких грязных окошек и дверного проёма оказалось достаточно, чтобы всё здесь рассмотреть. Старый кухонный шкаф, ящики, чудом не сгнившие картонные коробки. Между шкафом и коробками сидел на земляном полу Фирсов: обхватил руками голову и несильно раскачивался вперёд–назад, что‑то невнятно мыча. Жалко его. Жил себе, никому не мешал…

Серёжка, по–детски обиженный, замер посреди захламлённого помещения, зажимая ладонью рану.

— Давай, гляну? — предложила я робко.

Хотя, что толку? Ни промыть, ни перевязать… Разве что, как в фильме про войну, начну героически рвать на себе футболку.

— Там не на что смотреть, Ася, — тёмный устало сполз по стене на пол, вытянул ноги и тут же полез в карман за сигаретами. — Царапина, в самом прямом смысле. Пуля прошла по касательной. Но можете подуть, чтоб быстрей прошло.