Рэймонд Чандлер - Высокое окно
Я вышел. За моей спиной кто-то сказал:
– В Голливуде их полно.
14
Поднявшийся ветер был сух и упруг; он раскачивал верхушки деревьев и подвесные фонари, отчего по стенам домов черные тени оползали медленно, как лава по склону вулкана.
Ломбард находился на Санта-Моника около Уилкокса – в тихом старомодном местечке, омываемом спокойными волнами времени. В его витрине выставлены вещи – от набора мормышек для форели в плоской деревянной коробочке до портативного органа, от складной детской коляски до фотоаппарата с четырехдюймовым объективом, от перламутрового лорнета в выцветшем бархатном футляре до несамовзводного кольта сорок четвертого калибра.
Я зашел в ломбард, над моей головой звякнул колокольчик. В глубине помещения кто-то завозился, высморкался, потом раздались шаги.
За прилавком появился старый в черной ермолке еврей и предупредительно улыбнулся мне.
Я вынул кисет, достал оттуда дублон Брэшера и положил его на прилавок. Рядом с прилавком было огромное окно, и я чувствовал себя совершенно голым. Никаких тебе потайных комнаток с резными плевательницами ручной работы и наглухо закрывающимися дверями.
Еврей взял монету и взвесил ее на ладони.
– Золото? Из фамильных тайников, а? – Он подмигнул.
– Двадцать пять, – сказал я. – Жена и детки просят хлеба.
– О, это ужасно. Золото, судя по весу. Только золото или, может быть, платина. – Он небрежно бросил монету на чашечку весов.
– Золото, да, – кивнул он. – Так десять долларов берете?
– Двадцать пять.
– За двадцать пять что я с ней буду делать? Продам или как? За те пятнадцать долларов, на которые может потянуть это золото? О'кей, пятнадцать.
– У вас надежный сейф?
– Мистер, в нашем деле – самые надежные сейфы из всех, какие только можно купить за деньги. Можете не беспокоиться. Так значит, пятнадцать, да?
– Выпишите квитанцию.
Он выписал – частично ручкой, частично языком. Я дал ему свои настоящие имя и адрес: Бристоль Апартментс, 1634, Норт Бристоль-авеню, Голливуд.
– Вы живете в таком районе и занимаете деньги, – грустно покачал головой еврей, отрывая половинку квитанции и отсчитывая деньги.
Я прошелся до ближайшего киоска, купил конверт, одолжил там ручку отослал ломбардный билет на свой адрес.
Я был голоден и опустошен. Перекусив в небольшом ресторанчике, я поехал обратно в центр. Ветер все усиливался. Руль под ладонями был горяч и пылен, и на зубах скрипел песок.
В высоких зданиях постепенно зажигались огни. Серо-зеленый магазин на углу Девятой и Хилл-стрит сверкал огнями. В Белфонт Билдинг там и сям светились несколько окон – но немного. В лифте на деревянном стуле сидел все тот же старый заезженный конь с устремленным в никуда пустым взглядом – уже отплывающий в небытие.
– Вы не знаете, где можно найти коменданта этого здания?
Старик медленно повернул голову и посмотрел куда-то за мое плечо.
– Говорят, в Ну-Йорке лифты ходят очень быстро. Двадцать этажей в минуту. Очень быстро. Но это в Ну-Йорке.
– К черту Нью-Йорк, – сказал я. – Мне и здесь нравится.
– Очень толковые ребята – лифтеры в Ну-Йорке, наверное.
– Смеетесь, отец. У этих щенков всей работы-то – жать на кнопки, говорить «Доброе утро, мистер Кто-то там» да рассматривать свои прыщи в зеркале. Вот этот лифт – другое дело: с ним не каждый справится. Как вам работа?
– Я работаю двенадцать часов в день, – сказал старик. – И я доволен.
– Постарайтесь, чтобы этого не услышали профсоюзные деятели.
– Знаете, куда они могут идти?
Я помотал головой. Он сказал. Потом немножко передвинул взгляд так, что смотрел теперь почти на меня.
– Я не мог встречать вас где-нибудь раньше?
– Так о коменданте, – мягко напомнил ему я.
– Год назад он разбил очки, – сообщил старик. – Я чуть не расхохотался. Почти.
– Да, да, а где его можно сейчас найти?
Он с усилием сфокусировал взгляд на мне.
– Коменданта-то? Он дома… Разве нет?
– Конечно. Вероятно. Или пошел в кино. Но где находится его дом? Как его зовут?
– Вам-то что от него надо?
– Да. – Я с силой сжал кулак в кармане и постарался не завизжать. – Мне нужен адрес одного из съемщиков. Домашнего адреса этого съемщика, который мне нужен, нет в справочнике. Домашний адрес. То есть где он живет, а не адрес офиса. Дом, понимаете, дом, – я медленно написал рукой в воздухе «Д-О-М».
– Чей именно адрес? – спросил старик. Вопрос был так конкретен, что я даже растерялся.
– Мистера Морнингстара.
– Его нет дома. Он еще в офисе.
– Вы уверены?
– Уверен, что уверен. Я не слишком обращаю внимание на людей. Но он старый, как я, – и я заметил его. Он еще не спускался.
Я зашел в лифт и сказал: «Восьмой».
Он с трудом задвинул решетки, и лифт пополз вверх. Старик больше не смотрел на меня и ничего не сказал, когда лифт остановился. Он сидел, сгорбившись на своем деревянном стуле, и смотрел в никуда пустыми глазами, и оставался все в той же позе, когда я заворачивал за угол коридора. И лицо его было совершенно отрешенным.
Стеклянная дверь в конце коридора была освещена изнутри. Единственная в темном коридоре. Я остановился около нее, закурил и прислушался, но не услышал ни шороха. Открыв дверь с надписью «Вход», я прошел в маленькую приемную. Деревянная дверь кабинета была приоткрыта. Я подошел к ней и постучал:
– Мистер Морнингстар!
Ответа я не получил. Гробовая тишина. По спине у меня поползли мурашки. Я переступил порог.
Свет лампы под потолком отражался на стеклянном колпаке ювелирных весов, на полированной деревянной тумбе стола и на тупоносом черном башмаке, над которым виднелся белый хлопчатобумажный носок.
Ботинок был как-то странно развернут – носок его смотрел в угол потолка. Остальная часть ноги была скрыта за большим сейфом. Каждый шаг давался мне с трудом, будто я шел по пояс в трясине.
Он лежал на спине. Очень одинокий и очень мертвый.
Дверь сейфа была раскрыта, и в замке внутреннего отделения висела связка ключей. Металлический ящичек был выдвинут. И пуст. Прежде там, вероятно, лежали деньги.
Все остальное в комнате оставалось как было.
Карманы старика были вывернуты, но я не стал трогать его – только наклонился и прикоснулся тыльной стороной ладони к серо-фиолетовому лицу. Это было все равно что потрогать лягушачье брюхо. На виске, куда его ударили, запеклась кровь. Но запах пороха на этот раз не ощущался, а цвет его лица свидетельствовал о том, что смерть наступила в результате сердечного приступа – вероятно, от сильного испуга или потрясения. И все равно это оставалось убийством.
Я не стал выключать свет, протер дверные ручки и спустился по пожарной лестнице на шестой этаж. Идя по коридору, я автоматически читал имена: «Х. Р. Тиджер, зубное протезирование»; «Л. Придвью, бухгалтер»; «Далтон и Рис, машинописные работы»; «Д-р Е. Дж. Бласкович» – и ниже, маленькими буквами: «хиромант-практик».
Грохоча, поднялся лифт. Старик не взглянул на меня. Лицо его было пусто, как моя голова.
Я позвонил в дежурный госпиталь с угла улицы, не назвав своего имени.
15
Бело-красные шахматные фигурки выстроились на доске в полной боевой готовности и имели напряженный, загадочный и компетентный вид – как всегда, в начале партии. Было десять часов вечера. Я был дома. В зубах у меня была трубка, под рукой – бутылка виски, а в голове – ничего, кроме двух убийств и вопроса, как могла Элизабет Брайт Мердок получить назад свой дублон Брэшера, если он лежал в моем кармане.
Открыв сборник шахматных партий лейпцигского издания, я выбрал оттуда головокружительный Королевский гамбит, двинул вперед белую пешку – и тут в дверь позвонили.
Я обошел стол, вынул из дубового секретера кольт тридцать восьмого калибра и подошел к двери, держа его у бедра в опущенной руке.
– Кто там?
– Бриз.
Перед тем как открыть, я вернулся к секретеру и положил на него пистолет. Бриз, как и раньше, выглядел огромным и неряшливым, только чуть более усталым. С ним был молодой розовощекий следователь по имени Спрэнглер.
Они сразу оттеснили меня в комнату, и Спрэнглер закрыл дверь. Его зоркие молодые глаза забегали по сторонам, в то время как немолодые холодные глаза Бриза пристально изучали мое лицо.
Потом Бриз прошел к дивану.
– Посмотри вокруг, – сказал он уголком рта.
Спрэнглер пересек комнату, заглянул на кухню и снова вышел в коридор. Скрипнула дверь ванной, и шаги начали удаляться.
Бриз снял шляпу и промокнул платком лысину. В отдалении открылись и закрылись двери. Стенные шкафы. Спрэнглер вернулся.
– Никого, – доложил он.
Бриз кивнул и опустился на диван, положив шляпу рядом. Увидев пистолет на секретере, Спрэнглер спросил:
– Не возражаете, если я взгляну?
– Тьфу, на вас обоих, – сказал я.
Спрэнглер взял пистолет, поднес дуло к носу, принюхиваясь.
