Александр Башибузук - Страна Арманьяк. Корсар.
- Клятые размазни!!! - дверь брякнула и громко топая сапожищами, в каюту ворвался Тук. - Ну ничего, три шкуры спущу со стервецов...
- Не бурчи братец, присядь и лучше налей себе... - я показал глазами на флягу. - И вообще, ты о ком?
- Простите, сир... - Логан узрел Земфиру на моих коленях и сконфузился. - О ком же еще, об этих лоботрясах, конечно...
- Его милость, ведет речь о своих оруженосцах, наверное... - Сирийка ловко плеснула арманьяка в стопку и подала Логану.
- Благодарю вас, прекрасная госпожа... - скотт с поклоном принял рюмку, смешно зажмурил глаза и опрокинул ее содержимое в рот. - У-ф-ф... о них стервецах... Позорят меня ироды...
- Сир!!! - в каюту заполошно влетели близнецы. - Сир!!! В замке на донжоне* спущен ваш флаг, а маяк подает какие-то сигналы. Мы сами видели в подозрительную трубку...
донжон - главная башня в европейских феодальных замках. В отличие от башен на стенах замка, донжон находится внутри крепостных стен.
- Подзорную трубу... - я машинально поправил Луиджи, а потом вскочил с кресла - Что? Как приспущен?
Уже догадываясь о причине своей непонятной тревоги, вылетел на палубу и уставился на замок. Что случилось с флагом - я так и не рассмотрел, но огонь на маяке действительно бился, словно в истерике. А мгновением позже на стенах замка появились маленькие клубки дыма...
- Сир... Палят из пушек, очевидно, хотят привлечь наше внимание... - тихо подсказал Тук. - Время у нас есть, можно...
- Веренвен, лево руля... - недослушав его, рявкнул я. - Да шевелитесь, мать вашу...
Что, черт возьми, могло случится? Что? И Фен с Фиораванти, два дня назад сорвались в Гуттен без объяснений? Не дай Бог, что-нибудь с малышками или Матильдой, на кол посажу клятого жида...
Ледяные тиски тревоги не разжимались до самого причала. И так и не разжались...
Не дожидаясь пока шебека пришвартуется, я выскочил на причал и схватил за шиворот замершего на коленях рыбака:
- Что случилось? Какого хрена сигналы подавали? Говори...
Рыбак висел в моих руках как тряпка и молчал. Я крутнул головой и увидел неподалеку еще троих, тоже стоящих на коленях. Да что за хрень? Сознание наотрез отказывалось, что-либо понимать.
- Где староста, мать твою? Где все?
Мужик не поднимая голову указал в сторону замка.
Луиджи и Пьетро не дожидаясь команды, стали выпрягать лошаденку из телеги. Но они не успели закончить, к причалу примчался старшина замковой стражи Торвальд Баумгартнер с парой стражников и с заводными лошадьми. Увидев как он повалился на колени, я ничего не стал спрашивать, вскочил в седло и погнал коня к замку. Ни на что хорошее, уже не надеялся. Все стражники были одеты в черное.
Влетел в замковые ворота, соскочил с седла, совсем было собрался бежать в покои, но замер, увидев, как во двор выходят мои ближники. Последним появился Соломон. Он шел покачиваясь, неверными шагами, лицо еврея было смертельно бледным, вокруг глаз чернели круги, создавалось впечатление, что это идет мертвец, какой-то непонятной силой поднятый из могилы.
Не доходя до меня пару шагов, еврей упал на колени, поддернул воротник, обнажил шею и склонился к земле...
Не глядя по сторонам, я выдрал из ножен эспаду и шагнул вперед.
- Что с детьми?
Соломон ничего не ответил и только больше склонил голову.
Отливающий серебром клинок со свистом вспорол воздух и со смачным хрустом впился в поросшую черным пушком шею. Нереально алая струя крови хлестнула по мощеному брусчаткой двору. Карминовые капельки беспокойно закачались на чахлых травинках, пробившихся в щели между камнями...
Видение было настолько живым и ярким, что когда открыл глаза, я дико удивился, увидев лекаря живым и невредимым.
- Что с детьми? - едва выдавая из себя слова, повторил я вопрос.
- Сын мой! - ко мне бросился падре Михаэль, замковый капеллан. И осекся, увидев кончик эспады у своего горла.
- Я в последний раз спрашиваю...
- Дык, в детской... - тихо прошептал священник, с ужасом посматривая на слегка подрагивающее острие возле своего кадыка. - С няньками же...
Ноги разом перестали держать, но выручили близнецы, солдатиками выросшие у меня по бокам.
- Господин... - натужно прохрипел Соломон, не вставая с колен. - Я сделал все что мог, но... но...
- Сир... - Фиораванти шлепнулся рядом с лекарем.
- Хозяин... - Фен присоединился к ломбардцу.
- Господин... - Баумгартнер лязгнув доспехом тоже преклонил колени.
- Призываю в свидетели святую Богородицу! - рявкнул Логан откуда-то из-за моей спины. - Если вы немедленно не объясните что случилось, я лишу вас жизни...
- Тихо!
Я поднял голову и увидел, как ко мне идет Брунгильда, жена Логана. Переваливаясь словно утка и придерживая рукой громадный живот, она быстро добралась до меня, крепко ухватила за локоть и потащила за собой, в беседку подле замковой стены.
- Господь забрал даму Матильду... - горячо шептала она по пути. - И ребеночка еще не рожденного. Два дня как схоронили. Знаю, любил ты ее... Ты поплачь, поплачь... легче станет... Эй, кто там, живо подать нам...
Слуг опередил Логан, подсунувший мне флягу с арманьяком. Все еще не понимая, что случилось, я судорожно глотнул...
- Пятого дня прибыл в приют для паломников при Гуттене, странствующий августинец Корнелий... - как сквозь подушку до меня доносился хрип Баумгартнера. - С частичкой мощей святого Бонифация... Дама Матильда обласкала оного монаха, и приложилась губами к мощнице. Монах убыл, а четвертого дня, у госпожи начался...
- Ядом была покрыта крышка мощницы... - перебил его Соломон. - Я сделал все что мог, но яд уже поразил внутренности с мозгом, и к вечеру...
- Оного августинца, мы разыскивали... - забубнил Баумгартнер. - И таки сыскали...
- Еретика проклятущего, вовеки проклятого... - возмущенно воскликнул фра Михаэль. - А даму Матильду мы отпели, все как положено, не сумлевайтесь, ваше....
- Где эта скотина? - разъяренным медведем заревел Виллем Аскенс.
- Дык в темнице же...
- Рты закрыли... - я наконец начал приходить себя. - Проводите меня к Матильде...
На меня накатило совершенно необъяснимое спокойствие. Ни злости, ни горя, никаких эмоций, совсем никаких - как одеревенел. Просто хочется сдохнуть...
Матильду похоронили при замковой часовне. Я постоял на коленях возле усыпальницы, с дикой злостью коря себя, за то что не смог выжать даже одной слезинки, а потом отправился к девочкам, играть с ними в куклы...
А уже в детской, возясь с малышками, чуть не сошел с ума от горя, запоздало, но накрыло все-таки. Но никого не винил в случившемся, подобного развития событий, я и сам бы не смог предусмотреть.
Подумал и приказал срочно привезти из Антверпена Лилит и допустить ее к дочуркам, с полными полномочиями матери. Если кому и доверю своих красавиц, то только цыганке. Земфира не отставала от меня не на шаг, в ее глазах плескалось настоящее, не поддельное горе, она искренне сопереживала мне, но почему-то не произнесла даже слова. А Логан все это время плакал, примостив свою голову на обширном животе супруги.
