Полярный конвой. Пушки острова Наварон - Алистер Маклин
Мэллори кивнул, глаза его скользнули по верхней палубе «Сирдара»:
— И куда же вы все думаете разместить?
— Резонный вопрос, — согласился Райан. — Лондонская подземка в пять вечера — ерунда по сравнению с тем, что будет твориться на палубе после погрузки. Но… как-нибудь упакуемся.
Мэллори снова кивнул и глянул на Наварон. Еще минута, ну может быть, две, и крепость покажется из-за мыса. Он почувствовал, как чья-то рука коснулась его плеча, полуобернулся, глянул в грустные глаза грека и тихо успокаивающе сказал:
— Теперь недолго, Лука.
— Люди, майор, — пояснил маленький человечек. — Население города. С ними все будет благополучно?
— Все будет благополучно. Дасти клянется, что скала и форт взлетят вверх. Большинство камней рухнет прямо в бухту.
— Да, а как же лодки?
— Брось беспокоиться! Ведь в них никого не будет. Ты же знаешь, что рыбаки уходят из бухты до комендантского часа. — Кто-то дотронулся до его локтя. Мэллори обернулся.
— Капитан, хочу представить вам лейтенанта Бистона, моего артиллериста, — в голосе Райана появился легкий холодок. Это заставило Мэллори предположить, что капитан отнюдь не в восторге от своего артиллерийского офицера. — Лейтенант Бистон обеспокоен.
— Да, я обеспокоен! — Тон лейтенанта был холоден, равнодушен, с почти неуловимым оттенком снисходительности. — Вы что, предложили капитану не отвечать немцам огнем из орудий?
— Это звучит так неправдоподобно, что похоже на сообщение Би-би-си, — коротко ответил Мэллори. — Но вы правы. Это так и есть. Нельзя же стрелять вслепую. Нужно засечь пушки прожекторами, а это смертельно опасно. Смертельно опасно и открывать огонь по вспышкам их выстрелов, не включая прожектора.
— Я не понимаю вас, — лейтенант удивленно вскинул брови, правда, поскольку было темно, об этом можно было только догадываться.
— Вы бы выдали свое местонахождение, — терпеливо пояснил Мэллори. — Тогда немцы накроют корабли с первого же залпа. Дайте им минуту форы, и они прикончат нас. У меня имеются основания считать, что меткость их артиллеристов просто фантастическая.
— У флота тоже есть такие основания. — вставил свою реплику в разговор Райан. — Третий снаряд немецких орудий попал прямо в пороховой погреб «Сибариса».
— Как вы думаете, капитан Мэллори, почему это произошло? — Бистона, казалось, не убедили слова Кейта.
— Пушки наводятся радаром, — коротко бросил Мэллори. — Он там, наверху: две огромные антенны.
— На «Сирдаре» в прошлом месяце тоже установили радар, — быстро отозвался Бистон. — Мы и сами могли бы засечь их орудия, если…
— Вряд ли бы вы промахнулись, — Миллер лениво растягивал слова, а тон его был сухим и вызывающим. — Это чертовски большой остров, Мак.[53]
— Кто? Кто вы? — возмутился Бистон. — Какого черта вмешиваетесь в разговор?
— Капрал Миллер, — янки был невозмутим. — Должно быть, у вас очень чуткий прибор, лейтенант, если он может, отыскать пещеру в тысяче квадратных метров камня.
На минуту стало тихо, потом Бистон пробормотал что-то невразумительное и отвернулся.
— Вы уязвили профессиональное артиллерийское чувство, капрал, — заметил Райан. — Лейтенанту очень хотелось бы пострелять. Но мы от стрельбы воздержимся. Когда это произойдет капитан?
— Точно не знаю… — ответил Мэллори. — Что ты скажешь, Кейси?
— Через минуту, сэр. Не позже.
Райан удовлетворенно кивнул и ничего не сказал. На мостике воцарилось молчание, которое подчеркивал только шум бурлящей воды да зловещее щелканье гидролокатора. Луна упорно пробивалась сквозь редеющие облака. Небо неуклонно прояснялось. Никто не произносил ни слова. Никто не шевелился. Мэллори чувствовал рядом громаду Андреа, а за спиной слышал дыхание Миллера, Брауна и Луки. Рожденный далеко от моря и воспитанный у подножия Южных Альп, Мэллори был до мозга костей сухопутным человеком, совсем чужим на борту боевого корабля. Но никогда еще в жизни ему не было так хорошо, как здесь, в рубке. Никогда еще не испытывал он, что значит быть своим, в доску своим. Он счастлив был безмерно, более чем счастлив. Так чувствовал себя не только Мэллори. Так чувствовал себя и Андреа, и новые их друзья. Они сделали невозможное. А что после этого могут испытывать люди, кроме глубокого удовлетворения?! Не все они возвращаются домой. Нет с ними Энди Стивенса. Но странно, Мэллори не испытывал сожаления, а только легкую грусть. Словно угадав его мысли, Андреа чуть наклонился вперед.
— Он должен быть с нами, здесь, — промолвил грек. — Энди Стивенс должен быть сейчас с нами. Вы о нем подумали, правда?
Мэллори кивнул, улыбнулся, но не ответил ничего.
— Он всегда будет с нами, так ведь, Кейт? — В голосе гиганта не слышалось ни волнения, ни вопроса: просто утверждение факта. — Это не важно, что посторонние его не видят. Он сейчас здесь и всегда будет с нами.
— Он всегда будет с нами, — кивнул Мэллори.
Еще не договорив, он быстро взглянул вверх. Свет! Яркое оранжевое пламя вырвалось из крутой скалы форта; эсминец обогнул мыс, а Мэллори и не заметил этого. Прямо над головой раздался воющий, свистящий рев, напомнивший Мэллори звук поезда-экспресса, вырвавшегося из туннеля. Огромный снаряд взорвался за кормой эсминца. Мэллори прикусил губу. Машинально сжал губы, стиснул кулаки. Теперь было легко понять, как погиб «Сибарис».
Он услышал, как артиллерийский офицер что-то торопливо говорит капитану, но слов не разобрал. Моряки смотрели на него, а он на моряков, совсем не замечая их. Его сознание странно раздвоилось. Еще один снаряд? И Мэллори снова очутился в снарядном погребе, схороненном глубоко в скале. Только сейчас он видел перед собой людей, обреченных, но не ведающих об этом. Он вновь увидел подвесные тележки конвейеров, тянущие по воздуху огромные снаряды к элеватору, к шахте подъемника. Он увидел и подъемник и шахту — колодец, в который спускались Миллер и он совсем-совсем недавно. Он увидел, как лифт медленно опускается, увидел застывшие оголенные провода всего в сантиметре друг от друга. Блестящее колесо мягко катится вниз по отполированной направляющей. Мягкий толчок, лифт…
Белый столб огня взметнулся на сотни метров в черное ночное небо, и страшный взрыв вырвал сердце острова Наварон. Ослепительный столб, в секунду осветивший весь город, выросший до невероятной высоты. Вот он коснулся облаков, и до них докатились ударная волна и гром взрыва.
И, наконец, мощный грохот, когда тысяч тонн камня и две гигантские пушки Наварона обрушились в гавань. Воды бухты взметнулись вверх миллионами всплесков и поглотили все.
Грохот еще стоял в
