Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию по суше

«Я, нижеподписавшийся, командир корвета «Шотландия», принадлежащего ее величеству королеве Великобритании и Ирландии, императрице Индии, уведомляю через консула ее величества королевы перуанские власти в Трухильо (Перу) о следующем:

Если месье граф де Клене и Жак Арно, беспричинно арестованные вышеназванными перуанскими властями, не будут доставлены на борт моего корабля в течение ближайших трех часов, то есть до пяти часов по хронометру[645] корвета, то я, под чьим покровительством находятся подданные ее величества королевы Великобритании и кто призван защищать международные права представителей цивилизованных наций, предприму все меры для освобождения вышепоименованных господ, даже если мне придется применить для этого силу. Сия акция будет проведена мною без требований возмещения ущерба и выплаты репараций[646] потерпевшей стороной.

Писано на борту корвета «Шотландия» 16 ноября 1879 года.

— А теперь, дорогой мой Говит, дело за вами. Мои люди под командованием второго лейтенанта будут сопровождать вас. Слуга французских джентльменов покажет вам, где находится тюрьма — на тот случай, если власти не решат вопрос миром. Идите же, вам дается карт-бланш[647].

Морские пехотинцы, в восторге от этой вылазки, предоставлявшей, как им казалось, возможность поучаствовать в потасовке, бодро шагали вперед. Консулу не потребовалось много времени на то, чтобы заглянуть в свое учреждение и натянуть на себя форму, и через полтора часа после того, как он покинул корабль, англичане подошли к окраине Трухильо.

Бравая группа людей в нарядном обмундировании, шествовавшая по улицам города с воинственным видом, несмотря на свою малочисленность, произвела на прохожих сильное впечатление, повергая их в страх.

Узнав, что выдачи арестованных требовали англичане, прибывшие на военном корабле, отцы города, охваченные паникой, исчезли один за другим, так что найти их не представлялось возможным, и консул, тщетно пытавшийся собрать военачальников, дабы довести до их сведения ультиматум сэра Кэмпбелла, вынужден был ограничиться обществом начальника полиции, который, по всеобщему мнению, был не последняя спица в колеснице.

Сей же служилый, личность ловкая и изворотливая, сославшись на то, что он не полномочен решать такие дела, попросил на раздумье полчаса, дабы выиграть время.

Мистер Говит великодушно предоставил ему десять минут, остававшиеся до пяти часов.

— Десять минут!.. Ну что ж, десять так десять! — коротко сказал полицейский и исчез из здания городского управления, где застал его представитель Англии.

Эстебан, у которого все это время были ушки на макушке, увидел, что коварный перуанец направился в сторону тюрьмы.

— Господин, — обратился он к консулу, — этот человек что-то замыслил, как бы не причинил он зла моим хозяевам.

— Ваши опасения не лишены основания: у этого негодяя — лицо злодея. Однако кто мешает и нам пойти к тюрьме? Что вы скажете на это, лейтенант?

— Полностью разделяю ваше мнение! — ответил офицер.

Когда отряд морских пехотинцев подошел к массивным воротам мрачного здания, на городских часах пробило пять.

Лейтенант с силой постучал в ворота рукоятью сабли, но тщетно.

— Бесполезно, — сделал он вывод. — Их нам не откроют!

— Пять часов! — вскричал мистер Говит. — Сэр Колин, наверное, заждался!

И тут раздался грохот от пушечного выстрела, от которого содрогнулись все деревянные строения.

— Командир — сама пунктуальность! — воскликнул консул. — А вот мы запаздываем что-то. Как бы нам сокрушить побыстрее дверь в крепость?

— Это дело полминуты, — взглянув на часы, которые он держал в руке, произнес уверенным тоном лейтенант и подозвал одного из своих людей. Тот вытащил из ранца снабженный фитилем некий цилиндрический предмет сантиметров тридцати длиной и толщиной с кулак и передал его офицеру.

Лейтенант велел всем отойти подальше, подложил цилиндр под дверь, зажег сигаретой фитиль и сказал мистеру Говиту, с интересом наблюдавшему за этими манипуляциями:

— Сейчас увидите, что ничего не стоит превратить в крошево даже такие мощные ворота, коли есть динамит.

Страшный взрыв разнес толстые деревянные створы в щепки. Путь был открыт.

Пехотинцы, с лейтенантом во главе, бросились в зияющий проем, а затем, следуя за Эстебаном, направились к камере, где вынесли столько страданий ни в чем не повинные узники. Вот тогда-то офицер, услышав внезапно шум, поднятый перуанскими солдатами, готовившимися расстрелять французов прямо через решетку, кинулся в сопровождении своих моряков в зал судилища.

— Бросай оружие! Вы взяты в плен! Каждый, кто не подчинится моему распоряжению, будет расстрелян на месте! — крикнул он громогласно. И вовремя!

ГЛАВА 16

Тюремщик под конвоем. — Освобождение узников. — Утоление жажды. — Торжественная церемония. — Рассказ мистера Говита о передвижении в бочке. — Реквизиция[648] экипажа. — Триумфальное шествие. — Два часа на поиски багажа. — На борту корвета. — Обед. — Бешеный успех Жака Арно. — Многочисленные тосты. — Ночь на корабле. — Из Франции в Бразилию по морю. — Бортовая качка. — Освобождение от недуга. — Энтузиазм Жака. — И снова: из Парижа в Бразилию по суше. — Оставшаяся тысяча лье.

Лейтенант немедленно разоружил перуанских солдат, которые, ошеломленные внезапным появлением английского десанта, и не думали сопротивляться.

Начальник полиции, а заодно и монах — этот явный еретик, исполнявший обязанности писаря, — были взяты под стражу.

— Пока мы не освободим наших французов, — сказал офицер, — эти двое побудут у нас в заложниках.

— Ол райт! — важно ответствовал мистер Говит.

Во время этой драматической сцены оба узника, протягивая сквозь прутья решетки ослабевшие руки, хриплыми, едва слышными голосами просили своих освободителей:

— Воды!.. Воды!..

— Откройте дверь в их камеру, — распорядился лейтенант, и морские пехотинцы тотчас кинулись выполнять его приказ.

На другом конце коридора послышались яростные ругательства.

Это был Эстебан: отобрав бесцеремонно ружье у одного из перуанских вояк, он пустился на поиски черного тюремщика и, найдя его в глубине двора, повел, приставив штык к спине, к «апартаментам», в которых томились его хозяева. Надзиратель, обезумев от ужаса, с посеревшим лицом и вытаращенными глазами, передвигался с большим трудом, ибо страх парализовал его ноги. Метис же, полагая, что негр притворяется, подгонял его бранью и покалыванием штыком.