Пропавшие. Тайна школьного фотоальбома - Сергей Александрович Милушкин
По ее ангельскому лицу пробежала тень.
— Антон… Ты же… Мы… А вообще, наверное, ты прав, — неожиданно согласилась Света. — Надо отдохнуть, переварить, тебе так особенно. Подумать, что делать дальше. Только обещай мне одно.
Я вопросительно посмотрел на нее.
— Ты никуда не вляпаешься. Я не могу тебя потерять снова. Понимаешь? Не могу! И если ты… если ты решишь, что там тебе было лучше и захочешь вернуться… то… — на ее глазах выступили слезы: — …прошу, возьми меня с собой… — и она неожиданно расплакалась так, что мое искусанное бразильскими комарами сердце не выдержало.
Я подошел и обнял ее.
— Я обещаю… если только найду как вернуться. Я возьму тебя.
— Хорошо… — Света вытерла слезы. — Я пойду. И еще… запиши мой номер телефона. И чуть что, сразу звони. Сразу!
Я ввел номер в память смартфона.
— Хорошо. Не волнуйся. Завтра я позвоню тебе, и мы встретимся. Спокойной ночи!
Мы поцеловались, она двинулась в темный дворик и еще раз помахала мне, заходя за угол дома. Я ответил и когда она пропала, вздохнул.
— Если ты и актриса, то невероятная. Лучшая! — Сказал я самому себе.
В какой-то момент, пока мы шли, я подумал, что она вполне могла работать на этих людей, который за мной наблюдают. Все это разыграть, чтобы найти ключ, разгадать тайну.
Я медленно двинулся к дому, размышляя, кому бы это могло понадобиться и зачем. А еще — кто остался у меня в этом городе, кому я точно могу доверять.
Почему-то я сразу не подумал, хотя… столько намеков и знаков…
Мама.
Она, конечно же, уже спит. Я посмотрел на часы на телефоне. Они показывали 22:45.
А может и не спит…
Я бывал у ней нечасто, мог бы и почаще, но созванивались мы периодически, а еще чаще переписывались в мессенджере. Однако… одно дело переписываться, ты не видишь человека, не слышишь его, не чувствуешь запах и все такое… и другое … она ведь сразу почувствует… И как я тогда все это объясню? Где ее настоящий сын сейчас? И кто тогда я?
Но может и… не почувствует?
Вопросов к ней было много.
В нерешительности я замер на перекрестке и только теперь заметил, что светофоры мигают другим светом. Они уже были включены в ночной режим, но вместо привычного оранжевого или желтого, кому как лучше, все четыре перемигивались ярко-синим.
Я даже протер глаза. Может быть, это галлюцинации? Приблизившись к ближайшему, я коснулся железного столба, потом задрал голову. Это был не обман зрения. Средняя лампа горела ярко-синим. Какими были остальные цвета, можно было только догадываться. Днем, когда я носился по городу, мне было не до того.
— Дела… — тихо сказал я. Что еще я увижу странного? А в том, что увижу, теперь я уже сомневаться не приходилось. Мир, который поначалу казался почти неотличимым от привычного, вдруг сверкнул из темноты холодным взглядом голодного хищника. По телу побежали мурашки.
— Не спи, кругом змеи, — сказал я вслух, чтобы немного встряхнуться. Мне следовало бы найти темное местечко и вздремнуть хотя бы минут пятнадцать, но я боялся, что не успею…
Моя улица Летняя от перекрестка уходила налево, проспект Космонавтов, где жила мама, шел прямо.
Я прошел от перекрестка еще метров сто, обернулся и вдруг понял, что несмотря на относительно ранее время, на улицах не видно ни одного человека. Совсем. Это было неприятное открытие. Я почувствовал себя совершенно беспомощным и беззащитным. Может быть, у них тут какой-нибудь комендантский час или просто все уже спят, потому что завтра на работу, — я не знал причины и спросить было не у кого, поэтому я прибавил шагу. Потом вспомнил про телефон, свернул в темную подворотню и набрал Свету.
Она ответила далеко не сразу. Гудков через восемь или десять я услышал знакомый, чуть взволнованный голос.
— Алло! Антон? У тебя что-то случилось?
Я же не давал ей свой номер, — пришла вдруг в голову мысль, я отнял трубку от уха, секунду соображал, но раз уж ответила…
— Да… то есть… нет. Все нормально. — Я не стал спрашивать, почему в маленькой квартирке она так долго добиралась до телефона. Мало ли. Может быть, в душе была. Или уснула. — Слушай, Свет… — я снова увидел синий светофор и на миг забыл, о чем хотел спросить. — А… где люди? Где все люди? Я не вижу ни одного человека на улице. Ведь тепло же, дождь, вроде бы, закончился. Комаров нет. Крокодилов тоже, — я решил, что тупенькая шутка не помешает в данном случае. — Даже страшно идти по улице.
— А ты еще не пришел что ли? — спросила она. — Не надо было тебя отпускать.
Последняя фраза прозвучала как «не надо было тебя отпускать ОДНОГО».
Она же не знает, как выглядит мой мир, поэтому и про светофоры я промолчал.
— Я уже рядом, но стало как-то не по себе и решил тебя набрать.
— Правильно сделал, — она засмеялась серебристым смехом. — Люди, наверное, спят уже, просто иди домой.
— А молодежь где? Влюбленные?
— Сегодня началась учеба. Влюбленные спят в кроватках. Завтра на пары.
— А… ну тогда хорошо. Ладно, бегу домой. Сладких снов тебе!
Я закончил разговор, но спокойней мне не стало. Она недоговаривала или попросту обманывала. Или специально или не хотела меня пугать.
В глубине двора я заметил тень. Мои глаза, привыкшие к постоянной темноте в джунглях, легко различили силуэт мужчины, скользнувшего за мусорный бак.
Без колебаний я направился в его сторону. Мои передвижения были тихими, плавными и со стороны я был практически незаметен. Иначе на охоте невозможно поймать добычу. На первых пяти вылазках охотники пираха оставляли меня одного в лесу, потому что я издавал слишком много шума. Волей-неволей пришлось научиться быть бесшумным и невидимым.
Он стоял лицом к темному дому, глядя на улицу, туда, где видимо заметил меня в арке, боком к бетонной коробке мусорки и таращился в темноту.
Я подошел на два метра и тихо сказал:
— Добрый вечер, закурить не найдется?
Понимаю, вопрос не самый простой в наше время. От ответа на него вполне может зависеть даже жизнь.
Мужик вздрогнул, резко обернулся. На его лице на секунду отобразилась вся гамма чувств — от резкого испуга до неподдельного удивления. Кажется, он даже забыл родной язык, потому что глухо закашлялся, что-то промямлил, беспомощно
