Толчки - Марат Дроздов
Но все обошлось. Поднятый мною моментально «нырнул» в котел дерущихся. А я, в свою очередь, поспешил увести Даню отсюда. Когда мы отошли на более-менее безопасное расстояние, я сказал ему:
– Беги домой и никому не говори о том, что здесь случилось. Понял?
Он коротко кивнул и побежал прочь. Я обернулся. На поле брани происходило страшное. Сказалось то, что «толчков» изначально было меньше. Теперь их теснили. Двое из «красных» сидели в отдалении, видимо, выбыв из сражения. Один держался за руку, у другого из носа хлестала кровь, и он тщетно пытался ее остановить. Приглядевшись, я узнал в нем того, которого я сбил ногой недавно. Видимо, после меня ему еще раз прилетело. Хорошо, что ему сейчас было не до меня, ведь с его габаритами он с легкостью смог бы оторвать мне голову. Переведя взгляд снова на «толчков» я приметил одну деталь. Их было всего пятеро и сейчас четверо загораживали одного. Собой они являли жалкое зрелище: у одного был набухающий синяк под глазом, у другого разбита губа, третий стоял на одной ноге, вторую он поставил на землю носком. Четвертый, азиатской наружности, был без видимых повреждений, но по виду его было понятно, что он был измотан донельзя. А тот, которого закрывали, вспомнился мне по стычке в проулке две недели назад – это он сказал мне о должке Дани. Он прижимал телефон к уху и что-то нервно говорил.
А действие близилось к развязке. «Толчки» уже были зажаты между домом и толпой противника. Неожиданно тот, который до этой минуты разговаривал по телефону, вышел вперед и, что-то сказав, влетел в толпу противника. Что именно он сказал, я не слышал, но от лицезрения этого у меня побежали мурашки. Все остальные, как по команде, последовали за ним. Началась настоящая свалка. Тут какое-то новое движение привлекло мое внимание. По направлению к дерущимся кто-то бежал. Приближались они от стадиона и сначала представляли собой бесформенную разноцветную массу. Эта масса все увеличивалась и увеличивалась, пока не стала четко различимой. К «толчкам» спешило подкрепление. Это была также одетая десятка крепких парней, вел которую парень, первым заговоривший со мной в том переулке. На меня он не обратил никакого внимания, толпа пронеслась мимо и, с гоготом, врезалась в «красных». Те двое, что сидели в отдалении, пытались предупредить своих о надвигающейся опасности, но их если кто и услышал, то не обратил внимания. Они были слишком увлечены дракой. Застигнутые врасплох «красные» бежали с поля боя. Кто-то тащил на себе пострадавших, кто-то, хромая, уносил ноги. Но бежали все. Никто не остался, чтобы продолжить драку. Я следил за их бегством с легкой довольной улыбкой. Хоть мне было и жаль Даню, но сейчас я был полностью на стороне «толчков». Вспомнив о них, я посмотрел в их сторону.
А там уже праздновали победу. Та пятерка, с которой началось сражение, выглядела избитой, измотанной, но счастливой. Тот, который разговаривал по телефону подошел к предводителю второй группы и они радостно обнялись. Перекинувшись друг с другом парой слов, предводителя второй группы отвел в сторону спасенный мною парень. Он что-то сказал и… показал в мою сторону.
Предводитель подкрепления повернул голову и оценивающе меня оглядел. Затем повернулся ко всем, что-то негромко сказал и они все пошли на меня. Увидев это, я сначала подумал, что меня сейчас постигнет участь Дани, но, увидев, что они смотрят не на меня, а мимо, словно меня здесь и нет, я слегка успокоился. Когда они подошли ко мне на расстояние в пару-тройку метров, тот, что повел их, не глядя на меня, коротко сказал:
– Ты идешь с нами.
Слова эти, по-видимому, предназначались для меня. С чего бы такое радушие? Мне это показалось подозрительным.
– Нет, – ответил я, готовясь к худшему и поворачиваясь в его сторону.
Он, в тот момент, уже прошел мимо меня и был впереди. Обернувшись, он посмотрел на меня презрительно и сказал:
– Это был не вопрос.
В тот же момент кто-то сзади с силой подтолкнул меня. Сопротивляться я не стал, шансов на побег у меня не было. Вместе с этой компанией я вышел со двора, попав на улицу, которую прежде не видел. Дома здесь были совсем не похожи на те, что стояли у нас. В «клетке» это были желтоватые пятиэтажки, тогда как здесь это были шести или семиэтажные здания, каждое из которых казалось мне шедевром архитектуры. После однообразных пятиэтажек это место казалось мне почти культурной столицей. Наша братия свернула влево. Прохожие, проходя мимо нас, либо прятали глаза, либо пытались скрыться. Ничего кроме страха и недоверия эти ребята у них не вызывали.
Оглядывая место, по которому мы двигались, я вдруг понял, что никогда толком не выходил за пределы «клетки». Максимально далеко я заходил, когда навещал маму в больнице, когда она сломала руку. Больница находится к востоку от исторического центра города. А сейчас мы, судя по окружающим нас строениям, передвигались по этому самому центру.
Через некоторое время я стал замечать, что те «архитектурные шедевры» коими я восторгался, стали попадаться все реже и реже. Все чаще вокруг нас были те самые пятиэтажки, к которым я привык. Поймав себя на мысли, что эта улица какая-то уж слишком длинная я пришел к выводу, что это одна из «трехлинейки». Этим термином у нас в городе называли три параллельные улицы, тянущиеся от одного края города до другого. «Трехлинеек» было две: одна тянулась с севера на юг, другая с востока на запад. Они пересекались в центре города. На месте их пересечения стоял гостиный двор, и была огромная площадь с памятником рыбаку посередине. На этой площади, обычно, проводились разные гуляния в честь праздников.
А окружение вокруг нас, тем временем, окончательно сменилось на до боли знакомые пятиэтажки. Наша ватага свернула направо и, пройдя несколько метров, они остановились у какого-то кабачка. Если бы я тогда знал, сколько будет связано с этим кабаком… Но тогда место это мне было абсолютно незнакомо. В тот момент я лишь понадеялся, что смогу от них сбежать при первом удобном случае. Из толпы вышли двое. Один недавно вызванивал подкрепление, а другой его привел. Судя по всему, они были здесь главными, потому что стоило им скрыться за дверьми, все, как по команде,
