Эрл Гарднер - Девственница-бродяга
– Здорово вы все провернули, мистер Мейсон! – с ненавистью произнес Хэнсел. – Но вы еще пожалеете об этом!
– Я провернул? – с удивлением спросил Мейсон.
– А кто же еще?
– Извините, – ответил Мейсон, – но мне кажется, что вы сами только что заявили, что имели дело с Эдисоном, а ваша история насчет меня сплошная выдумка.
Хэнсел хотел было что-то сказать, но промолчал.
– Если вы желаете чтобы мистер Эдисон подтвердил ваше заявление, продолжал Мейсон, – то с ним в конце концов можно связаться.
– Я должен поговорить с ним! – выкрикнул Хэнсел. – Это его подпись стоит на чеке!
– Насколько я понял, подпись подделана, – заметил Мейсон.
– Не нравится мне все это, – вновь сказал сержант Холкомб.
– Возможно, господин сержант, ваши предположения и верны. Но шантажист есть шантажист, и вряд ли полиция заинтересована в том, чтобы он разгуливал на свободе, донимая добропорядочных граждан, – ответил Мейсон.
– Даже не знаю, что мне с ним делать. – Сержант повернулся к Хэнселу и отеческим тоном спросил: – Хэнсел, что это было? Шантаж?
– Я не скажу больше ни слова! – закричал Хэнсел.
– Сержант Холкомб все равно узнает всю правду, – с улыбкой сказал Мейсон. – Можете не сомневаться, господин сержант свое дело знает.
– Я повторяю, что не скажу больше ни слова!
– Хорошо. В таком случае я здесь больше не нужен, – сказал Мейсон вставая и направляясь к двери.
На столе сержанта зазвонил телефон. Холкомб взял трубку:
– Сержант Холкомб у телефона... Эй, мистер Мейсон, подождите!
– Что случилось, господин сержант? – повернулся адвокат.
– Звонили от Отдела по раскрытию убийств. Только что мне сообщили, что Эдгар Э.Фэррел, компаньон Эдисона, найден мертвым в старом заброшенном доме, примерно в двадцати милях от города. По всей видимости, он убит из засады. Пуля оставила след в оконном стекле.
– Когда примерно это могло случиться? – удивленно спросил Мейсон.
– Сейчас выясню. – Холкомб вновь взял трубку. – Когда стреляли? Труп лежал три или четыре назад? Во вторник вечером, потому что он отправлялся в отпуск? Хорошо. Я еще не закончил разговор, будьте на проводе.
Мейсон кивнул сержанту и спросил у задержанного:
– Где вы были во вторник вечером, мистер Хэнсел?
– Черт вас раздери! – вскочив со стула заорал Хэнсел. – Теперь вы еще и убийство хотите мне пришить! Вы грязный крючкотвор! Подлец!..
– Успокойтесь, – оборвал его Мейсон, – не забывайте, где вы находитесь. Я ничего не знаю о вашем прошлом, Хэнсел, но знаю, что вы занимаетесь шантажом. Я сейчас советую вам сказать всю правду, чтобы вас не обвинили еще и в убийстве.
– Я не имею никакого отношения к убийству! – закричал Хэнсел – Я попался с поддельным чеком. Вы специально подстроили мне ловушку, вы...
– Молчать! – Сержант с силой бросил трубку на рычаг.
– Да, смерть компаньона – серьезная утрата для мистера Эдисона, сказал Мейсон. – Самого мистера Фэррела я не знал, но мне приходилось часто оказывать услуги их фирме. Мистер Эдисон будет потрясен, когда узнает о случившемся. Наверное, лучше, если я срочно вернусь в свой офис.
Сержант Холкомб, казалось, пропустил мимо ушей слова Мейсона. Он уставился на Хэнсела.
– Тебе известно что-нибудь об убийстве мистера Фэррела? – спросил Холкомб у Хэнсела, словно не расслышал слова адвоката.
– Да вы что, сержант, с ума сошли?! – закричал Хэнсел. – Кого вы слушаете, этого адвокатишку?
Сержант Холкомб встал, обошел стол и влепил орущему Хэнселу оплеуху. Тот замолчал.
– Не выношу, когда на меня кричат всякие шантажисты, – заявил полицейский.
Тихо притворив за собой дверь, Мейсон покинул кабинет Холкомба.
9
Мейсон показал ночному дежурному свое адвокатское удостоверение. Тот открыл дверь и сказал:
– Миссис Фэррел ждет вас в кабинете Эдгара Фэррела, мистер Мейсон.
– Она вместе с мистером Эдисоном? – уточнил Мейсон.
– Нет, мистера Эдисона вызвали в Управление полиции.
– Его вызвали полицию? – переспросил Мейсон.
– Он им зачем-то понадобился. Миссис Фэррел, наверное, все объяснит вам сама.
Лоррейн Фэррел, сидела на кожаном диване, накинув на себя плед. Когда Мейсон вошел, она встала, поправила платье и вымученно улыбнулась ему.
– Хорошо, что вы пришли, мистер Мейсон, – сказала она. – Я пытаюсь хоть немного успокоиться. Закройте дверь и садитесь сюда, пожалуйста.
Мейсон прикрыл дверь, прошел в комнату и сел на предложенный стул. Они долго изучающе смотрели друг на друга. Затем миссис Фэррел нервно рассмеялась.
– Вы смотрите так, будто желаете составить собственное досье на меня.
– Я привык оценивать людей при знакомстве, – улыбнулся Мейсон.
– И удается понять человека с первого взгляда?
– Иногда удается. Например, в зале суда. Вызывают свидетеля для дачи показаний. За те секунды, когда он идет к свидетельскому креслу, пытаешься понять, что он за человек – консерватор, либерал, честный зануда или ограниченный добряк?
– Попробуйте оценить меня по походке, – рассмеялась она. Она встала и медленно пошла в противоположный конец комнаты, затем повернулась и вернулась к дивану. Было видно, что она знает себе цену. Сев на место, она улыбнулась и заметила: – Мой муж всегда был этаким честным занудой.
– Об этом я догадываюсь.
– А теперь вдруг случилось загадочное убийство. Я должна испытывать скорбь. А у меня словно груз с плеч свалился. Я, наверное, очень безнравственна.
– Вы в самом деле испытываете такое чувство?
– Да.
– Что же, я люблю искренность.
– Я вполне искренна с вами.
– Вы любили мужа, когда выходили за него?
– Нет, мистер Мейсон. Я вышла за Эдгара из-за денег. Возможно, если бы я была несколько менее привлекательна, все было бы не так плохо. Но, помимо него, у меня был большой выбор. Я не думаю, что любила кого-нибудь из своих поклонников, но некоторые мне нравились. Увы, все они были финансово беспомощны. Эдгар ухаживал за мной спокойно, методично. Иногда он нагонял на меня такую скуку! Но он был честным, искренним. Сделал мне предложение. Женился. Дал мне деньги, положение в обществе – и нагнал ужасную тоску. Иногда мне хотелось повздорить с ним как следует. Но он ни разу не позволил себе оскорбить или обидеть меня. Такая тоска, что хоть вой.
– Почему вы не развелись с мужем?
– Во-первых, у меня не было оснований. Во-вторых, если бы я решилась на развод, не имея на то веских причин, то мое положение оказалось бы весьма жалким. А ведь он все же по-своему любил меня. Если бы я нашла у него хоть какую-нибудь страстишку, хоть что-то такое в нем... Но он всегда оставался солидным, безупречным человеком, на которого можно положиться. Не очень умным, без всякого воображения, не зато полным достоинства и лишенным сомнений.
