Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Том 2. Месть каторжника. Затерянные в океане
Вы видите, мой дорогой Люс, как сильно заступался за меня министр. Несмотря на это, герцог не чувствовал себя побежденным; он пришел ко мне с целью просить меня подать в отставку, приводя те доводы, которые я вам только что сообщил, и, так как я отказался, он не постеснялся мне сказать, что силой добьется моей отставки и победит упорство самого министра при помощи других сановников. Вчера, мой дорогой Люс, я его не боялся, но положение сильно изменилось за эти двадцать четыре часа.
— Каким это образом, господин префект?
— Вы не понимаете, какие последствия будет иметь для меня смерть Фроле?
— Конечно, ваши враги не упустят этого случая, но обвинять вас как-либо в этом преступлении они не могут.
— Да! Но они поставят мне в упрек, что убийца не задержан, тем более что преступление совершено в здании префектуры, среди такого громадного количества высших и низших агентов.
— Именно это обстоятельство, указывающее на место преступления, и многочисленность агентов, здесь находящихся, должно вас оградить от упреков в небрежности и неспособности.
— Вы хорошо знаете, Люс, к каким невероятным ухищрениям прибегают люди, когда задеты их интересы или страсти. Конечно, борьба не будет направлена ни против бригады агентов, ни против вас, особенно вас, про которого Жак Лоран сказал, что после него вы первый гениальный чиновник полиции; но они будут утверждать, что если бы я не парализовал ваши действия, желая взять на себя инициативу поисков, убийце не удалось бы бежать. Вы не видели, как зло усмехнулся мой тесть, когда говорил о том вреде, который мне принесет это бегство.
Как бороться против нападок прессы, моей семьи и герцога де Жерси, выступивших вместе против меня?
Под давлением общественного мнения я получу приказ или найти убийцу в сорок восемь часов, или подать в отставку… а мне нельзя, слышите, Люс, нельзя в настоящее время уйти со службы в префектуре.
Произнося эти слова, де Вержен понизил голос, с беспокойством оглядываясь кругом, как бы боясь, чтобы какой-нибудь шпион не услышал его. Лоб его покрылся каплями холодного пота, лицо приняло странное выражение, испугавшее Люса.
— Что с вами, господин префект? — сказал он с искренним участием.
Префект быстро пришел в себя.
— Я ничего вам не могу сказать, Люс, — ответил он, — эта тайна, которая касается чести и даже жизни самых старинных фамилий Франции, принадлежит не мне, и открытие ее повлекло бы за собой ужасные и роковые последствия.
Однажды герцогиня де Ла М. пришла ко мне и бросилась, как безумная, к моим ногам с криком: «Спасите меня! Спасите нас, господин де Вержен, или я на ваших же глазах приму яд!» В руках у несчастной был маленький флакончик с синильной кислотой, который она судорожно сжимала в правой руке и который двадцать раз могла выпить прежде, чем можно бы было помешать этому безумию.
Что делать? Поддавшись первоначальному чувству жалости, я, к несчастью, обещал ей и в продолжение трех месяцев вел скрытую борьбу с судебным следователем, двумя комиссарами, командированными по этому делу, и частью вашей бригады, Люс, для того, чтобы свести на нет следствие, ведущееся по приказанию главного прокурора.
— Возможно ли, господин префект?
— Вполне, мой дорогой Люс… Могу вам даже сказать, что я был удостоен одобрения в высших сферах, в чем я вполне уверен; но дело нужно довести до благополучного конца, а иначе, как легко себе представить, я буду обесчещен и покинут.
— Всегда так бывает в подобного рода делах. Хорошо еще, если в случае неуспеха на тебя не будут смотреть, как на соучастника.
— Вот этого-то я и боюсь, Люс! Вы видите, что я, чего бы это ни стоило, не должен уходить из префектуры.
— И вы не уйдете, дорогой и уважаемый наш начальник, если позволите применить эти эпитеты, свидетельствующие о любви и преданности всех нас!
— Спасибо за ваше пожелание, Люс, за ваши добрые чувства, но если убийца Фроле не будет найден в продолжение сорока восьми часов, общественное мнение потребует моей отставки, а вы хорошо знаете, что в подобных случаях самая сильная власть вынуждена бывает склониться перед его приговором.
— Я вовсе не о пожеланиях говорил, господин префект, а о твердой уверенности, которую и высказал вам: вы не уйдете со службы в префектуре, я вам за это ручаюсь!
— А кто сотворит это чудо, ибо это будет настоящее чудо — остаться мне на своем посту, несмотря на многочисленных врагов?
— Я!
— Вы, Люс! — вскричал де Вержен, вне себя от удивления.
— Да, господин префект, я!
— Увы, мой бедный Люс, как ни верю я вашим словам, но если вы не найдете убийцу…
Люс, которому прежде всего нужно было успокоить префекта и обеспечить себе свободу действий в том смысле, чтобы последний не противодействовал его распоряжениям, решился поразить его сразу, не раздумывая, что из этого выйдет, и потому немедленно прервал его словами:
— Убийцу? Я его нашел, господин префект.
Де Вержен подскочил в своем кресле и с таким видом посмотрел на начальника полиции безопасности, как будто сомневался, говорит ли тот вполне серьезно.
— Да, — продолжал Люс прежде, чем префект пришел в себя от удивления, — с первой же минуты я понял, откуда направлен этот удар, и я мог бы арестовать преступника, но подумал, что, раз я не застал убийцу на месте преступления, будет лучше арестовать его только тогда, когда против него будут собраны такие улики, которые он не сможет отрицать.
— Вы — неоценимый человек, Люс, я верю вам, ибо вы никогда не лгали! Но почему о всех тех расследованиях, которыми вы занялись, вы до сих пор мне ничего не говорили?
— Вы слишком хорошо знаете условия нашего ремесла, господин префект, чтобы я не убедил вас в двух словах! Мы ни одной минуты не были одни, между тем для успеха составленного мною плана безусловно необходимо, чтобы никто не мог подозревать, что убийца известен мне. В противном случае негодяй навсегда ускользнул бы от того наказания, которое он заслужил… и заметьте, господин префект, я не могу утверждать, что он не избежит его, по крайней мере при известных, предложенных мною условиях, которые должны быть приняты, это будет именно так.
— Вы меня путаете, Люс; насколько я могу вас понять, убийца Фроле не принадлежит к той категории обыкновенных профессиональных мошенников, старающихся только отомстить за то, что их осудили.
— Вы правы, господин префект; если судить по тому, кто нанес удар, Фроле пал жертвой интриг очень высокопоставленных людей, цели которых я пока не вижу.
— А имя этого человека?
— Я не могу его открыть.
