Ценитель - Сергей Котов
Лишь через пару секунд я понял, что очки — настоящая вещь.
— Ну чего рот открыл? — улыбнулся дедушка. — Да, мы идём развивать твою интуицию, на обычных вещах. Мне нужен контроль.
— Для чего они? — спросил я, разглядывая очки.
— Пока не понял? — вопросом ответил дедушка.
Я отрицательно помотал головой.
— Вот в этом и дело. Когда научишься чувствовать обычные вещи — определять назначение настоящих будет куда как проще, — он подмигнул, потом скрылся в номере и через пару секунд вернулся с небольшой кожаной барсеткой с фирменным принтом LV в руках.
— Ты голодный? — спросил дедушка.
Практически, всю дорогу в самолёте нас кормили. Так что, несмотря на сон и отдых, желудок всё ещё ощущался полным.
— Не-а, — ответил я.
— Вот и отлично. Значит, сразу к делу.
Мы поселились в самом центре мегаполиса, в одной из башен делового района Пудун. Когда мы вышли на улицу, Солнце как раз заходило; повсюду полыхала рекламная иллюминация, по улицам двигалось людское море, а от постоянных сигналов автомобилей сводило зубы.
— Впечатляют масштабы, да? — спросил дедушка, указывая на один из строящихся небоскрёбов.
— Пожалуй… — согласился я.
— Будущий всемирный финансовый центр. У этого здания очень интересная история: изначально строительство активно поддерживалось японцами. И они придумали, что на его вершине будет отверстие круглой формы, якобы для снижения сопротивления воздуха в самой ширкой части здания. Но китайцы оказались не дураками — вовремя сообразили, что, после завершения строительства эта дырка на здании будет очень похожа на восходящее солнце. Потом, в девяносто восьмом, вроде как из-за кризиса, строительство заморозили. И возобновили лишь недавно, но уже после изменения проекта. Теперь отверстие на вершине сделают в форме трапеции. А само здание будет здорово напоминать открывашку, я видел макет, — дедушка улыбнулся.
— Забавно, — кивнул я.
Мы прошли пару кварталов и свернули на широкую пешеходную улицу. Тут торговали уличной едой, сувенирами и безделушками. Встречались уличные музыканты и актёры. На первых этажах зданий размещались дорогие магазины известных мировых брендов.
— Это улица Наньцзин, — пояснил дедушка. — Главное туристическое место. Вместе с «Знаменитой Жемчужиной Востока» и набережной Хуанпу.
— «Жемчужина Востока» — это телебашня? — уточнил я.
— Верно, — кивнул дедушка. — Как догадался?
— По шарам… — ответил я.
И действительно: башня формами напоминала поделку из крупного жемчуга правильной формы, скреплённого спичками. Её было хорошо видно из окон нашего отеля.
— В общем, сейчас мы зайдём в один магазин. Там продаются оригинальные вещи, предназначенные для богатых китайцев и туристов. Твоя задача — внимательно изучить их, постараться прочувствовать, — сказал дедушка.
— Мы ищем настоящую вещь? — на всякий случай уточнил я.
— Вовсе нет! Пока что мы учимся интуитивно определять происхождение самых обычных вещей. И чувствовать качество.
— Ладно, — я пожал плечами.
В конце концов, мне всегда нравилось ходить по магазинам.
Вскоре мы подошли к бутику со знакомыми стилизованными буквами LV. Дедушка толкнул дверь и с уверенным видом вошёл. Я последовал за ним, немного робея. Несмотря на то, что жили мы обеспеченно, до сих пор мне не приходилось бывать в таких местах, напрямую ассоциировавшихся с роскошью. Мы с дедушкой больше катались по блошиным рынкам и челночным маршрутам.
Внутри нас встретила симпатичная китаянка с выбеленной кожей, в строгом деловом костюме. Дедушка что-то сказал ей на китайском, после чего она улыбнулась, кивнула и куда-то скрылась.
— Пойдём, — сказал дедушка, и уверенно двинулся вглубь бутика.
Там, за роскошными витринами с разными сумками, скрывалась небольшая ложа с кожаным диваном и кофейным столиком. Мы с дедушкой сели.
— Как думаешь, как появились бренды? — спросил он.
Я задумался на несколько секунд.
— Наверно, какой-то мастер однажды создал настоящую вещь, а потом люди начали раскупать ту продукцию, которая отмечена его подписью или клеймом, в надежде её заполучить? — предположил я.
Дедушка в ответ весело рассмеялся.
— Ну ты даешь, — сказал он, успокаиваясь. — Конечно же, нет. Бренды возникли тогда, когда изжили себя клейма кустарных мастеров. А люди по привычке продолжали им доверять даже после расцвета мануфактурного и затем фабричного производства. Поэтому фабриканты изобрели замену. Но настоящие вещи не имеют никакого отношения к брендам. Больше того: среди подделок вариант встретить что-то настоящее даже выше. Как думаешь, почему?
Теперь я, ожидая подвоха, рассуждал более вдумчиво.
— Дело в условиях труда… там, где делают подделки, они тяжелее, да? — предположил я.
— В целом верно, — кивнул дедушка. — Уважающие себя бренды стараются обеспечить стабильное качество. Для этого нужно вводить стандарты труда на предприятиях. Чем больше стандартов, тем меньше возможностей для творческих или трагических всплесков.
— Ясно, — кивнул я.
В этот момент из глубин бутика показалась ещё одна девушка. Она несла на подносе крохотный чайничек и пару чайных чашек. Пока мы разговаривали, она устроила для нас что-то вроде чайной церемонии в миниатюре.
— Но, кстати, старина Луи действительно создал в своей жизни настоящую вещь. Под самый конец своей карьеры. Ему было семьдесят лет. Он сотворил небольшую настоящую дорожную сумку для своего сына, Жожра. И вскоре после этого умер. Сын возглавил компанию и успешно вёл дела… догадаешься, в чём было предназначение той сумки? — спросил дедушка, глядя на меня с хитрым прищуром.
— Она повышала трудоспособность? — спросил я.
— Интересная версия, но нет, — улыбнулся дедушка.
— Помогала сохранять верность?
— Тоже не верно! — он помотал головой и сделал глоток чая. — Понимаешь, какое дело: Луи вовсе не был добряком. Скорее, наоборот. Он очень много пережил в детстве, когда скитался полуголодный в поисках работы… и он очень, очень высоко ценил свой собственный труд.
— Сдаюсь, — вздохнул я, пожимая плечами. — Не догадаюсь.
— Это была злая вещь, Гера, — сказал дедушка. — Любой из его конкурентов, которые пытались копировать решения его компании или даже занимались прямыми подделками, разорялся после личной встречи с ним. Если при нём была эта сумка.
— Вот как… он был ценителем? — спросил я.
— Нет, — ответил дедушка, сделав ещё один глоток чая. — Вовсе нет. Он был слишком скуп для ценителя. Он просто следовал ритуалу после первой, удачной для него встречи. В каком-то смысле он был очень суеверен… тем не менее, он не смог
