Кальман Миксат - Призрак в Лубло

На рассвете у подножья большой, лысой, скалистой горы госпожу Касперек ожидал новый экипаж с новой упряжкой лошадей и теперь уже и новым кучером. Немой кучер мог возвратиться назад. И до того места, куда он привез пани Касперек, он мог бы довезти однажды и другого кого-нибудь. Но всего знать и ему было не положено...

Теперь они ехали через сплошные леса, между большими столетними деревьями. Ехали так часа два. Не было слышно никаких голосов, только глухо шумели ручьи, пересекая гористый лес, да пестрые змеи и быстроглазые ящерицы шуршали по траве, среди гигантских папоротников.

Наконец на одной большой поляне перед ними показалось старое мрачное здание с высокими каменными стенами и наполовину развалившейся башней.

Это и был Бозлачняйский монастырь.

Со скрипом раскрылись тяжелые, обитые торчащими гвоздями ворота и снова с грохотом захлопнулись следом за проехавшей во двор каретой.

Теперь Каспереки были окончательно отделены друг от друга. Один хоть и умер, но мог выходить из могилы. Другая была жива, но из своей могилы выйти не могла.

…Магистрат города Лубло сотворил настоящее чудо. Что там ни говорите, а нужно признать: господа сенаторы молодцы, если возьмутся за дело, своего добьются. Хотя и неохотно они берутся за дело.

С рассветом на двор Касперекова дома заявилось сразу несколько сотен рабочих ― с кирками, лопатами: дом ломать. А к обеду уже и следа не осталось от проклятого притона. Ну, а к вечеру вывезли даже и мусор на ломовых телегах за город, за околицу. На следующий же день ― перепахали участок, где дом стоял, и просом засеяли.

...Может теперь являться сюда Касперек! Пусть поищет свое теплое гнездышко! Только бы поскорее взошло посеянное просо!

И Касперек явился. В одну бурную ночь, когда все гремело и с неба так и сыпались молнии. При свете молний несколько ночных бродяг видели, как он проехал со стороны кладбища через весь город. И на этот раз сидел он на коне задом наперед. Белый его скакун Палко ― в мыле: устал, шел медленно, шагом, звонко цокая копытами по камням.

Вот уж, верно, удивился сатанинское отродье Касперек, не найдя на месте своего дома вообще ничего. Хорошо бы посмотреть на него в эту минуту! Как он, наверное, глаза протирал да приговаривал: «Что это? Наваждение? Что же тут случилось?» Как он, наверное, скрежетал зубами, коли есть они у него. Или подумал про себя: «Черт побери, сколько же лет я спал, если на месте моего дома уже просо взошло?» Но только этого никто не видел. (Эх, не мог уж он днем прийти!) Никто не смог полюбоваться на него в эту минуту. Знают только, что помчался он во весь опор назад, к церкви. Может, подумал, что город перепутал? И вместо Лубло приехал в Лёче? Но по колокольне он, конечно, узнал свой родной город. Только к церкви он все же не решился подъехать. Лошадь пошла вокруг нее, потому что когда-то этот круг окропили святой водой.

У церкви Касперек снова повернул (тут его увидел ночной сторож Мучанек) и поскакал прямиком во двор Матяша Матушки, который был его соседом слева.

Колокольник Матяш Матушка уже спал. Вдруг кто-то постучал в окно с улицы. Поднялся сосед, отворил окно да и обмер. Под окном, привязав лошадь к яблоне, стоит Михай Касперек. (Ох, господи, с тех пор бедная яблонька совсем родить перестала.)

― А где же мой курятник? ― грозно спросил Касперек, показывая на пустырь на месте своего подворья.

Старый мастер (на старинных колоколах в церквах Верховины до сих пор еще можно кое-где прочесть его имя) перекрестился и, клацая от страха зубами, пролепетал:

― Начальство сломать приказало!

Касперек грозно засверкал глазами. Какой-то прямо-таки адский огонь горел в них.

― Ну, а курочка куда же делась? ― спросил он глухим, загробным голосом.

― Нету и ее. Увезли.

Касперек прошипел что-то сквозь зубы, затем плюнул в лицо мастеру Матушке и пошел назад к своей лошади. Колокольник заметил (на другой день он под присягой на заседании суда подтвердил это), что Касперек шел, прихрамывая на левую ногу.

Лихо прыгнул в седло, пришпорил своего белого скакуна Палко и кулаком погрозил окаменевшему у окна мастеру Матяшу, грозно крикнув ему:

― Ну что ж, коли увезли вы мою курочку, пустим вам взамен петушка!

И пустил. Красного петуха пустил, с большим гребнем и огненными крыльями. Чтобы тот сожрал весь город Лубло. Пусть, если так, будет вместо города повсюду просяное поле... В двух концах, сразу загорелся город Лубло в ту ночь.

Пострадавшие горожане (две улицы дотла сгорели) снова на чем свет ругали городской магистрат. Сенаторы, мол, виноваты: чего было вмешиваться в сверхъестественные дела? Разве можно человека лишать всего на свете? Из загробной могилы его выбросили, теперь и на этом свете решили жилья его лишить. С землей дом его сровняли. А где-то нужно же изгнанной душе обретаться?!

А в самом деле, где сейчас Касперек?

Еще некоторое время видели его бродящим по окрестным селам. Кое-кто опознал его, и слух об этом принесли в Лубло. Только была на Каспереке не обычная его нарядная одежда, не та, в которой его похоронили. Теперь он ходил в черном бархатном доломане, в тупоносых барских сапогах и черной шляпе. Будто королевский чиновник. Но все равно его можно было сразу узнать по осанке, по лицу, по белому скакуну Палко.

Только все реже доводилось что-нибудь о нем услышать. Так еще, краешком уха, да и то какую-нибудь сомнительную байку ― раз в несколько недель. И может быть, даже не имеющую ничего общего с Каспереком.

Говорили, будто какой-то барин ездил по Сепешу и всюду объявлял по селам, даже через глашатая под барабан:

― Доводится всем до сведения, что, если у вас имеются фальшивые золотые деньги, можете явиться в сельскую управу и там их вам поменяет на настоящее золото или на серебро человек короля, который не желает, чтобы бедный люд терпел урон.

(― Глупости, ― сказали на это лублойцы. ― Это не наш Касперек. У этого другие повадки. Наш Касперек хоть и призрак, но не такой он дурак.)

А «человек короля» действительно ездил по селам и действительно обменивал фальшивые золотые на настоящие. (Видите, значит, добрый человек ― наш король, любит свой народ!)

И когда люди приносили к этому «королевскому человеку» фальшивые монеты, он всегда спрашивал:

― Откуда взял? Где нашел?

― На дороге у старого моста, по пути к селу Литманово.

― Очень хорошо, сынок.

«Человек короля» после этого естественно отправлялся в Литманово. Там тоже находились фальшивые золотые, которые честно нашедшие их люди не могли никуда сбыть с рук, и даже чуть в беду с ними не угодили. Среди найденных денег были и такие, которые корова крестьянина Плавика по кличке Яровка подцепила случайно копытом; маленькая Аполка гнала ее домой из стада.