Робер Мерль - Остров
Грохот был оглушительный, его уже не вмещало человеческое ухо. При каждом взрыве, гремевшем с бешеной яростью, Парсел чувствовал, как тело его подскакивает и содрогается, словно один этот грохот способен разорвать на части человеческую плоть. Он сидел у руля, привязанный к лодке, как каторжник к галере, и казалось, этой пытке не будет конца. Все жестоко било по нервам: зюйд-вест резал лицо, дождь вонзался в тело иголками, вода заливала рот, не давая дышать, а грохот!.. Хуже всего этот грохот — чудовищный, раскалывавший небо, как будто пришел конец света!
На несколько секунд настала передышка, а затем буря достигла неслыханной силы. По щекам Парсела струилась вода, он чувствовал, что лицо его сводит судорога, и застонал. Эта неистовая какофония не шла ни в какое сравнение с тем, что они испытали до сих пор. Ветер, правда, не усилился, быть может, даже стал чуть слабее, как будто низвергавшиеся с неба потоки воды прибивали его вниз. Но грохот!.. Грохот!.. От грохота мутился разум. Молнии сверкали сразу со всех сторон, казалось, небо сливается с морем, и у Парсела было мучительно ясное ощущение, что рушится мир. Удары грома следовали один за другим с нарастающей силой. Словно разламывались горы, низвергались обвалы, уходили реки, трескалась земная кора, разрывая на части города.
Парсел не мог больше выносить леденящих белых вспышек, он чувствовал, что сходит с ума, спрятал голову под парус и закрыл глаза. Но его преследовали чудовищные видения. Ему казалось, что земной шар сорвался с места и несется среди звезд, а взбесившийся океан, выйдя из берегов, заливает землю, куски материка отрываются и плывут по волнам, унося на своей тонкой коре обезумевших людей. Планета разваливается, как глиняный шар, растрескавшийся под лучами солнца. И обломки ее падают дождем в пространство, а вместе с ними вперемешку — деревья, дома, люди… Потом звезды погаснут одна за другой, солнце остынет, и земля, превратившись в огненное ядро, вспыхнет в последнем гигантском взрыве.
Сквозь парусину Парсел чувствовал, как дождь бьет его по голове, и ему казалось, что его череп не выдержит и вот — вот проломится… Перед глазами у него все время стояла треснувшая, расколотая, рассыпающаяся прахом земля… Не думать, не смотреть, не слушать — надо быть только машиной! Прищурив глаза, чтобы защитить их от нестерпимого блеска молний, он заставил себя посмотреть на кливер. Затем вытащил часы. Через минуту надо менять галс. Он смотрел на часы, потом на кливер, потом снова на часы.
— Тетаити, кливер!
Никакого ответа. Парсел приподнял край паруса и заглянул.
Тетаити сидел закрыв глаза, будто слепой, с сероватым искаженным, как под пыткой, лицом.
— Кливер! — заорал Парсел ему в ухо.
С минуту Тетаити оставался неподвижным, потом выбрался из-под парусиновой палатки и, как заведенный, вытянув руки, пополз среди потоков воды, чтобы перенести кливер на другой борт. Он вернулся, согнувшись чуть не вдвое и шлепая по воде, залившей кокпит. Волосы у него искрились. Он снова сел на место. При каждом ударе грома он подскакивал вверх.
Парселу становилось все труднее дышать. Небо словно выливалось на него бочками, ему казалось, будто он сидит под водопадом. В минуту затишья он заметил, что не сводит глаз с надвигающейся волны. Он застыл от ужаса, глядя на ее мерзкий зеленый цвет. И отвел глаза. Сноп молний упал справа с невообразимым треском, и он почувствовал такую боль в ногах, что испугался, не оторвало ли их.
Тетаити начал вопить, и Парсел решил было, что молния ударила в него. Ухватившись обеими руками за банку, низко согнувшись и упираясь лбом в руку Парсела, Тетаити вопил не замолкая. Парсел едва слышал его голос, но чувствовал дыхание на своей руке. «Он сходит с ума!» — подумал Парсел в ужасе и с минуту боролся с желанием тоже завопить. Он зажал руль под коленом и, отстранив руки Тетаити, принялся легонько бить его по щекам. Дождь лил на них с такой силой, что лицо Тетаити казалось неясным, как в тумане. Парсел стал бить сильнее. Тетаити не сопротивлялся, голова его болталась из стороны в сторону, глаза были закрыты.
«Он ничем не занят, — вдруг подумал Парсел. — Нервы его сдали потому, что ему нечего делать!» Он схватил голову Тетаити двумя руками, прижал губы к его уху и проревел:
— Держи руль!
Никакого ответа. Ни малейшего признака жизни. Лицо Тетаити было неподвижно, бессмысленно. Все кончено. Грохот сломил его. Он больше не сопротивляется смерти.
— Держи руль! — заорал Парсел с дикой энергией.
Он тряс двумя руками болтающуюся голову Тетаити, он умолял его, терся щекой о его щеку, он чуть не плакал. Наконец вылез из парусиновой палатки, взял руку Тетаити и положил на руль.
Парсел не заметил, как налетела большая волна, опрокинула его и накрыла с головой. «Я упал в море», — подумал он, подтянулся за привязанный к поясу тросик, стукнулся лбом о какой-то твердый предмет и ощупал его руками. Это была банка кокпита. Он стал на колени, стараясь перевести дыхание. Снова молния осветила шлюпку, и он замер в испуге. Вода в ней сильно поднялась и уже покрывала банки. Если ливень будет продолжаться, не пройдет и получаса, как лодка наполнится водой. И тогда конец.
Он сел по другую сторону руля. Голова Тетаити выступала из парусинового мешка. Его полузакрытые глаза словно ощупью нашли лицо Парсела, и он открыл рот. Но на этот раз он не вопил, он говорил — выкрикивал слова. Парсел не слышал ни звука, но по движению губ Тетаити понял, что тот зовет его. Он приблизил ухо к его губам, и до него донесся слабый, далекий голос:
— Со мной…
— Что? — прокричал Парсел.
— Со мной…
Он понял наконец. Тетаити звал его вернуться под парус и сесть рядом с ним.
Парсел положил руку на руль возле руки Тетаити и показал знаком, чтобы тот управлял. Взгляд Тетаити становился тверже. Он посмотрел на свою руку, потом глаза его поднялись к кливеру и снова опустились на Парсела. В эту минуту волна повернула лодку, и, не глядя на нос, Тетаити машинально выправил курс.
Парсел проскользнул под парусиновый навес. Тотчас Тетаити положил руку ему на плечо и прижался щекой к его щеке.
Сидя справа от Тетаити, Парсел теперь не мог управлять рулем. «А если даже он и ошибется в направлении…» — подумал он, пожимая плечами. При каждой вспышке молнии он смотрел, как поднимается в кокпите вода. Через десять минут шлюпка станет лишь беспомощной щепкой.
Еще несколько минут назад при мысли, что они потеряют остров, Парсела охватил безумный ужас. Но теперь, когда они действительно его потеряли, мысль о скорой гибели уже не пугала Парсела. Он взглянул на Тетаити. Тот прекрасно справлялся со шлюпкой. Быть может, у него был просто шок от вспышки молнии? Под потоками воды лицо его было спокойно сосредоточенно.
