Николай Поночевский - Искатель. 1977. Выпуск №6
— А что случилось?
— Днем одного коробочника поймали. И что ты думаешь?… Он оказался мужем Маруськи!..
— Ну и что? — озабоченно спросил второй.
— Сразу все к черту — и с ним в постель!
— А до этого не баловала ни с кем?
— Ты что! Убьет, только сунься!
С минуту длилась пауза. Посланец Ропота о чем-то размышлял. Закуривая, долго возился с промокшим огнивом, вышибая снопы искр из кремня.
Когда он прикуривал, Федька успел разглядеть кончик самокрутки да промокшую черную бурку.
— Дело и впрямь плохо. А что за мужик?
— По одежде оборванец, а лицо… Умное лицо. Она предложила ему стать атаманом — отказался!
— Вот как! Интересно… Голодранец бы не отказался.
— И я так думаю…
— А может, пужливый какой? Как звать, не узнал?
— Сергей Волох.
— Как? Волох?… Не может быть! Это комиссар большевистского полка! — У незнакомца чуть не вылетела из рук поднесенная ко рту цигарка. — В жизни не поверю, чтоб комиссары на такое дело отважились!
— Чепуха какая-то! — растерянно согласился с ним Овсепян. — Какой комиссар пойдет в такую ловушку?
— То-то и оно… Я сейчас смотаюсь к Ропоту, а днем наведаюсь. Ты с него глаз не спускай, чтоб не удрал. Да, чтоб ни один волосок с его головы не упал: он когда-то большой друзьяк Ропота был. Мало ли что Филиппыч прикажет… Понял?
Оба вышли, оставив Федьку в полной растерянности. Что делать? Комиссар Волох в опасности, его нужно спасти! Нужно успеть к своим раньше незнакомца, отправившегося к Ропоту. Нужно предупредить комиссара! Но как?… Нужно еще дожидаться Илью, своим ходом, через ближние и дальние дозоры добираться до коней… Холодный пот прошиб юного разведчика, тряс озноб от нетерпения и собственного бессилия. Он, забыв об осторожности, несколько раз вылетал из бани, суматошно бегал по заброшенному саду и злой, еще более нетерпеливый, возвращался обратно. Выскакивая в очередной раз, он столкнулся в дверях предбанника с Ильей, тот передал ему приказ комиссара. Федька, в свою очередь, поведал о только что услышанном. Илья, привыкший в разведке ничему не удивляться, выслушал внимательно и молча. Когда Федька кончил свой рассказ, лаконично приказал:
— Так и доложишь.
— А как же комиссар?
— Это от тебя зависит. Я сегодня попытаюсь что-нибудь сделать, чтоб предупредить. Торопись. Я провожу.
Уже расставаясь в степи, Федька вспомнил о Зое.
— Илья, в поповском доме живет девчонка-батрачка… Беленькая такая… Зойкой зовут. Может, она пригодится? Скажи, Федька, мол, передал…
Илья, чувствуя его смущение, невольно ухмыльнулся.
— Ну и ловкач ты, парень! Уже и девку подцепил… Ладно, потом расскажешь.
Надежды, что комиссар снова выйдет в сад, не было. «И она его больше от себя не отпустит сегодня… Да он ничего и не подозревает», — подумал Илья. Однако действовать нужно было немедленно. Но как предупредить его, чтоб наверняка?… Может, дед? Да, надежда была только на деда: только он мог помочь в данной ситуации. Но с кем сейчас господин бывший урядник? От этого зависело многое…
Илья толкнул дверь, и она легко подалась, распахнувшись бесшумно. Дед не закрыл — значит, ждет. С минуту постоял в сенцах: почему-то захотелось уйти. Но надеяться больше было не на кого. Только дед мог предупредить комиссара. Илья нащупал ручку двери и, чуть поколебавшись, резко рванул на себя.
Струя свежего воздуха ворвалась в комнату: замигал огонек лампадки под иконой, взвилось и осело пламя в лампе на простенке, заколыхалась старенькая ситцевая занавеска, отделяющая кухонный закуток. В комнате все как и двадцать лет назад, только еще больше постарело и обветшало. Гнилые доски пола пронзительно взвизгнули и заскрипели под ногами, давно осыпалась штукатурка на печи, и от всего жилища веяло гнилью и унынием.
— А-а-а, внучек! — Дед свесил голову с печи. Его желтые совиные глаза были бесстрастны. — Входи, входи. Аль не домой пришел?
Илья сделал два шага вперед и замер. Из горницы на него глядело дуло винтовки, которую держал в руках невысокий чернобородый казак в промокшей черкеске. Илья напрягся, цепко впился взглядом в казака, ловя каждое движение, готовый воспользоваться любой его оплошностью. Но тут краем глаза заметил, как качнулась занавеска закутка, за спиной предательски скрипнула половица. Он расслабился, поняв, что не вырваться сейчас отсюда. Глянул на деда, но лицо его ничего не выражало.
— Ого! Никак это твои телохранители? — весело спросил он. — Вот не думал, что тебя в сотники произвели!
— Угадал, внучек! — невозмутимо отозвался дед. — Расскажи вот теперь им, кто ты, да что ты, да откуда ты? На что тебе надобно знать, где и как поселилась атаманша да кого нонче поймали?
Четыре сильных руки схватили Илью за локти, вывернули руки за спину, проворно вынули из-за пазухи наган и две запасные обоймы.
— Ого! — воскликнул голос сзади. — Хороша штучка!
— Ну-к, дай сюда, — пробасил другой и, Илья почувствовал это, сунул наган себе за пояс.
Разведчик не оглянулся, не стал разглядывать, кто скрутил его; смотрел в немигающие глаза деда и поражался его хладнокровию.
— Ну и сволочь же ты, дед! — почти восхищенно бросил он, в надежде хоть капельку вывести его из себя.
Дед согласно потряс бородой.
— А ты все такой же нахал, внучек!.. Жаль мне тебя!
— На что ж выдал? — усмехнулся Илья.
— Вот потому-то, что жалко! Чтоб знал, где место казаку.
— Быть по-твоему, дед! У нас теперь с тобой одно место — на кладбище! Только я там вперед поселюсь, так что жду тебя в гости…
— Кончай базарить! — оборвал его стоявший в горнице казак. — Пошли, там наболтаешься…
Это обещание не очень обрадовало разведчика, но, чувствуя, что взят людьми, хорошо знающими его, хоть он пока и не узнал никого, весело отозвался:
— Спасибо, станичники! Не забудьте отблагодарить моего деда, что родного внука продал!.. — И, уже будучи вытащен в сени, крикнул: — Дед, посмотри, у тебя на иконе не Иуда намалеван?
— Ну и нахал у меня внучек! — пробормотал оставшийся в одиночестве дед Григорий и покосился на икону.
Он привык к затхлой тишине своего запущенного жилища, она не оглушала его, не навевала тоскливых мыслей.
— Кис, кис… — позвал он единственного, кроме него, обитателя дома.
Но кошки не было: шастала где-то с котами. Внизу затянул монотонную песню сверчок, как бы пытаясь своим пением заменить отсутствующую кошку.
Старик поглядел на бегающих по полу и по столу в поисках съестного голодных мышей, на огонек лампадки перед неразличимым за слоем паутины и пыли образом — масло в лампадку он подливать не забывал, а вот стереть пыль было как-то некогда, а может, и не хотелось — и впервые за долгие прожитые здесь годы побоялся потушить лампу. В ушах опять прозвучали прощальные слова внука, он снова покосился на образ и тяжело вздохнул.
