Карл Май - Невольничий караван
— Ты не посмеешь! Помни, моя месть будет ужасной!
— Что я слышу? Ты, ничтожный червь, осмеливаешься угрожать мне? Эта дерзость должна быть немедленно наказана. Кто из вас вызовется исполнить мой приговор?
Более двадцати находившихся поблизости солдат с охотой согласились взяться за это поручение. Они срезали с одного из деревьев толстый сук и, положив Даувари на спину, привязали к этому суку его поднятые вверх ноги. Один из солдат сел пленнику на живот, другой наломал в кустах пучок прутьев толщиной в палец и стал с оттяжкой бить Даувари по обнаженным ступням.
Пленник изо всех сил сжал зубы, чтобы стерпеть боль молча, но не смог. Уже при третьем или четвертом ударе он громко закричал, затем крики перешли в звериный вой, и наконец он взмолился:
— Перестаньте, отпустите меня! Я во всем сознаюсь, я скажу правду!
Шварц сделал своим людям знак прекратить истязание и сказал:
— Итак, ты, кажется, убедился, что я не из тех людей, которые могут позволить обвести себя вокруг пальца да еще станут выслушивать твое вранье. Теперь отвечай на мои вопросы, но не смей лгать, иначе тебя будут бить до тех пор, пока все мясо не слезет с костей. Ты признаешь, что не был в Омбуле у Абдулмоута?
— Да, — простонал Даувари.
— На самом деле ты повстречал где-то Абуль-моута и его хомров?
— Да.
— И Отец Смерти послал тебя сюда с поручением, которое ты попытался исполнить?
— Да.
— Какую цель он преследует? Что он замышляет?
Даувари замялся, и Шварц пригрозил:
— Не раздумывай, а отвечай быстро, иначе я прикажу дать тебе еще десяток ударов. Я и без тебя прекрасно знаю, в чем тут дело. Абуль-моут хочет заманить нас в ловушку. Так это или нет?
Пленник все еще медлил с ответом, глядя на немца полными ненависти глазами. С каким удовольствием он расправился бы с ним и его солдатами, которые только что причинили ему такую боль! Однако в этот момент солдат, державший в руках розги, отвесил ему два столь сильных удара, что Даувари, взревев от боли, заголосил:
— Остановитесь, прекратите, я все скажу! Да, это так. Отец Смерти собирается заманить вас в ущелье эс-Суар и там уничтожить.
— Каким образом? Ведь у Абуль-моута при себе только несколько человек. Он хочет объединиться с Абдулмоутом и повести его и всех его людей в ущелье?
— Да.
— Но он знает, что даже тогда он будет заметно уступать нам в силе. Следовательно, он должен искать себе новое подкрепление. Среди негров он союзников не найдет, значит, он обратится к другим ловцам рабов. Скорее всего, он уже послал одного из своих хомров в какое-нибудь селение. Я прав?
Даувари снова отвел было глаза, но когда солдат снова замахнулся прутьями для удара, он испуганно вскричал:
— Стой, стой, я же отвечаю! Да, господин, ты угадал. Аллах наградил тебя великой проницательностью. Абуль-моут послал двух хомров в селение Уламбо, господин которой, — его большой друг.
— Вот теперь ты действительно говоришь правду. Это умно с твоей стороны, и я советую тебе так же вести себя и впредь. Ты находишься всецело в моей власти и уже имел возможность убедиться, что я шутить не люблю. Ты пришел, чтобы погубить нас, и, стало быть, заслуживаешь смерти. Можешь быть уверен, она тебе обеспечена, если ты останешься враждебен к нам. Но если ты раскаешься и отбросишь прочь предательские мысли, то я буду обращаться с тобой не столь сурово, а позднее, может быть, и отпущу тебя.
— Это правда? — быстро спросил Даувари.
— Да. В отличие от тебя, я не имею обыкновения лгать.
— Поклянись!
— Я христианин и никогда не клянусь. Мое слово стоит десяти лживых клятв. Теперь скажи, рассчитывает ли Абуль-моут на нуэров, которые попали в наши руки?
— Да. Раз ты обещаешь мне свободу, я расскажу тебе все, что знаю. Абуль-моут предполагает, что ты уговорил нуэров перейти на твою сторону. По дороге в ущелье я должен был тайно провести с ними переговоры и посулить им любые блага, если они согласятся вернуться к прежнему хозяину.
— Неплохо придумано, только он, да и ты тоже забыли учесть, что имеете дело с европейцами, а не с простодушными неграми. Мы, конечно, сделали бы вид, что поверили тебе, но очень скоро раскрыли бы твои происки. Это не пустые слова, и доказательством того служит сейчас то положение, в котором ты оказался. Но ты сказал, что должен был поговорить с нуэрами по дороге. По какой дороге мы должны отправиться отсюда? Как Абуль-моут представлял себе наш путь в ущелье?
— Я должен был убедить вас оставить корабли здесь и отправиться к горам Гута по суше.
— Такой переход занял бы два дня. За это время Абуль-моут смог бы хорошо подготовиться. Ну что ж, теперь я знаю достаточно, и у меня нет желания продолжать нашу беседу. До поры до времени ты останешься связанным. Когда я сочту, что ты уже не можешь нам повредить, тебе вернут свободу. Наказание, которые ты получил, было тобой вполне заслужено. Мое дальнейшее обращение с тобой будет всецело зависеть от твоего поведения. Запомни это хорошенько!
Даувари оттащили в сторону и положили отдельно от остальных пленников, так, чтобы он не мог ни с кем говорить. Потом оба немца, Отец Половины, Вахафи, Хасаб Мурад и некоторые другие верные им люди собрались под большим деревом для нового совещания.
Выяснилось, что как Вахафи, так и Сын Верности с Сыном Тайны очень хорошо знают горы Гута и ущелье эс-Сувар. «Сувар» — это множественное число от слова «сура», словечко «эс» — артикль арабского языка. Таким образом, «ущелье эс-Сувар» означает «ущелье сур», то есть глав Корана. Вахафи так объяснил это название:
— В этом ущелье жил когда-то благочестивый проповедник ислама. Он хотел обратить негров в веру Аллаха, но те не пожелали его слушать и убили его. Перед смертью он проклял место своей гибели, и все деревья, которые росли в ущелье, тотчас завяли. Источник, что бил там, иссяк, ни капли росы не падало с неба, и все звери покинули это печальное место. Но через много лет туда пришел другой имам и снял с ущелья проклятие. Он вырастил сто четырнадцать пальм, ровно столько, сколько сур содержит Коран, и около каждого дерева он произнес начальные слова Корана: «Хвала Аллаху, Господу миров». Ты скоро увидишь, что эти пальмы стоят там и по сей день. Теперь ущелье эс-Сувар считается священным местом, и Абуль-моут замышляет вдвойне тяжелый грех, собираясь уничтожить нас там. За это Аллах отдаст его в наши руки.
— Ты в этом так убежден? — спросил Шварц.
— Да. Ему от нас не уйти. Он уверен, что прибудет в ущелье раньше нас, но мы устроим ему небольшой сюрприз. Мы пойдем не по суше, а по реке и на несколько часов обгоним его.
