Генри Хаггард - Дочь Монтесумы. Сердце Мира
Мы одни перешли через горы и пошли по старой дороге, по пустыне, пока не добрались до этого самого места, где теперь сидим. Остальное вам уже известно, и я не стану рассказывать. Вот все, что я могу о себе сообщить. Позвольте мне, в свою очередь, узнать о вас и ваших планах!
Тогда я пересказал Зибальбаю все, что касалось меня, то же, что я написал для вас, сеньор Джонс, в начале своего рассказа.
– Ты говоришь слова, которые находят путь к моему сердцу. Но я хотел бы знать, как это исполнить?
– С твоей помощью, – ответил я. – У нас здесь есть люди, но у меня нет золота, чтобы их вооружить, а от тебя я слышал, что у вас много золота и нет людей. Поэтому я прошу частицу твоих богатств, и я подниму весь народ!
– Иди со мной в нашу страну, и ты получишь все, что хочешь! Брат мой, у нас с тобой одна цель, и судьба недаром свела нас с разных концов. Пророчество истинно, и мой сон был правдив: скоро в священном храме соединится Сердце и исполнится воля Неба! Я недаром прожил свой век и на старости испытал насмешки людей. День и Ночь теперь сошлись. Дай мне руку, и поклянемся оба, что мы приложим все наши силы к исполнению пророчества! О Небо, благодарю тебя!
С этими словами он отошел и стал молиться. Ко мне обратился сеньор, до этого все время внимательно слушавший:
– Все это очень хорошо, Игнасио, но я думаю, что есть вещи более важные, чем возрождение индейского народа. Завтра, не позже чем послезавтра, люди отправятся на поиски убитых. И естественно, что нас станут преследовать. Надо прежде всего подумать о собственном спасении!
– Я предлагаю, сеньор, на рассвете выступить в путь. У нас есть три мула, и это очень облегчит дорогу. В дремучем лесу трудно напасть на наш след, а у нас на три дня больше времени, чем у наших преследователей!
– Скажите, Царица Сердца, вы знаете дорогу?
– Да, знаю, – ответила Майя на мой вопрос. – Но прежде чем мы вступим на нее, я должна вас предупредить, чтобы вы не подумали, что мы злом заплатили за спасение наших жизней. Вы слышали слова моего отца. Он говорил правду, но не всю. Он правит этой страной, но среди знати есть много недовольных его правлением, подчас суровым и деспотичным. Вот почему знатные и согласились отпустить его на поиски для исполнения пророчества, в которое никто из них не верит. Они были уверены, что он погибнет в пустыне или на чужбине.
– Почему же они отпустили вас, его наследницу?
– Потому что я этого захотела. Я люблю своего отца и считаю, что должна быть рядом с ним даже в опасности. Я должна еще сказать, чтобы не утаивать ничего, что ненавижу свою страну и того человека, за которого должна выйти замуж. Я была рада уйти хоть на время…
– А этот человек тоже ненавидит вас?
– Нет! Но если он и любит меня, мне кажется, что еще больше он любит власть. Если бы я осталась, то вместо отца правила бы страной и Тикаль был бы ближайшим к трону, но не на троне. Вот он и согласился на мой уход… Из вашей беседы с отцом я знаю, что вы решили сопровождать его. Я этому радуюсь по многим причинам, но предпочла бы, чтобы мы встретились в другом месте. Вы ищете золото, чтобы исполнить пророчество, и время для этого должно наступить, когда соединятся обе части Сердца в назначенном месте?
– А разве вы не верите этому пророчеству?
– Я этого не говорила. Конечно, удивительно, что, повинуясь сну, отец нашел то, что было утрачено много веков назад. И все-таки я признаюсь, что не верю в жрецов, видения и богов, которых, кажется, несколько! – сказала Майя, указывая рукой на языческий храм и его жертвенники. – А вы – последователи веры, неизвестной мне!
– Мы исповедуем истинную веру! – возразил я.
– Может быть! Но я не знаю, как отнесется к этому наш народ. Идите с нами, если желаете, но будьте осторожны. Наш народ завистлив, даже имя чужеземца ему ненавистно. Немногие достигали нашего города, но из них разве только одному или двоим удалось бежать. Они не желают никаких перемен, а о внешнем мире очень мало знают. Я думаю, как наши люди примут новое учение. Все их стремления ограничиваются продолжением старого строя предков. А теперь, сеньор, вам надо решить: последуете ли вы за нами в город Священных Вод или повернете к морю и забудете встречу со странствующим врачом и индейской девушкой!
Я внимательно слушал слова девушки и понимал: она думает, что, связавшись с ними, мы идем навстречу гибели.
– Госпожа моя, – ответил я ей, – возможно, что там ожидает меня смерть, но в последнее время я слишком часто смотрел ей в глаза, чтобы закрывать их сейчас. У меня есть великая задача, которую я должен выполнить, насколько позволят мне мои слабые силы. Будь что будет, но я последую за вашим отцом. Совсем в ином положении мой друг. Он слышал ваши слова, а я ему и раньше говорил, что не ожидаю ничего хорошего от нашего путешествия. Теперь, если он послушается вашего и моего совета, то наутро мы с ним расстанемся. Он пойдет своим путем, а мы – своим!
– Вы слышали? – спросила его Майя. – Что вы скажете, белый человек?
Я заметил, что она с тревогой ожидала его ответа, а сеньор, смеясь, произнес:
– Да, леди, я слышал и почти не сомневаюсь, что сложу свои кости в вашей стране. Я уже давно решил, что буду содействовать возрождению индейского племени или какого-либо иного. Я слишком ленив, чтобы менять свои мнения. А после происшествий сегодняшнего дня даже не знаю, что опаснее – оставаться или идти с вами?
– Я рада, что вы решаетесь и делаете это по своей доброй воле, – с улыбкой сказала она. – Пусть наш путь будет удачен! А теперь нам пора отдохнуть, чтобы выступить на рассвете.
Наутро мы отправились в путь, пользуясь двумя мулами для езды, а на третьего навьючили провиант и бурдюки с водой. Радость мою омрачало только сожаление покинуть место, где ради нас всех погиб благородный Молас.
Мы решили избегать населенных мест и держаться леса. Ружья давали нам возможность стрелять птиц и тем пополнять запасы пищи. Через несколько дней силы вернулись к нам, даже к Зибальбаю, хотя он больше других пострадал от мексиканца.
Неделю спустя мы уже покидали безлюдные пределы Юкатана и готовились вступить в sierra – пустыню, за которой лежали горы. Наши спутники довольно точно помнили пройденный путь, сверяясь по взятой ими старинной карте, составленной еще во времена индейского владычества. На эту карту были нанесены все дороги, которые разрезали страну по всем направлениям. Теперь эти пути заросли деревьями, местами их занес песок, но спустя некоторое время, в точности следуя карте, мы опять находили следы пути и по встречавшимся развалинам могли даже проверить показания карты относительно бывших некогда здесь городов и храмов.
Сеньор Стрикленд постоянно расспрашивал нас обо всех этих древностях, о старинных преданиях и обычаях, а Майя интересовалась нашей страной и дальней родиной сеньора. Когда я наблюдал за ними в течение нескольких недель, во время пути или долгих стоянок в полуденные часы, мне казалось, что сеньор – фанатичный последователь старины, Майя же – современная девушка, а не дочь умирающего народа.
