Инстинкт Убийцы. Книга 1 - Элеонора Бостан
Рано утром, когда солнце еще не поднялось, Динара села в лодку и поплыла к тому самому месту, где утонул Элад, на коленях у нее лежала жемчужина, а по морщинистым щекам бежали слезы. Доплыв до места, она склонилась над водной гладью и обратилась к морю: «Я прожила долгую жизнь, – сказала она, и хоть ветер развевал ее седые волосы, в волнах отражалась молодая девушка с прекрасным печальным лицом, – я заплатила за свою гордыню и свою трусость, заплатила самую высокую цену. Каждый день моей длинной жизни приносил мне только боль и разочарование. Я искупила свою вину, – шептала старуха, и слезы текли по перламутровым бокам ее жемчужины, – я все осознала. Прости меня, Элад, прости, прости». И видя ее смирение и искреннее раскаяние, море вдруг поднялось, и старуха, обхватив свою жемчужину, прыгнула в волны. На этот раз она была прощена, поэтому море даровало ей то, чего она больше всего хотела – оно приняло ее. Динара пошла ко дну, сжимая в руках подарок любимого, и как только волны поглотили ее, она снова стала молодой красавицей.
Говорят, она соединилась наконец с Эладом, и они живут на дне морском, ведь она выстрадала все, она искупила свою вину, заплатила за все сполна и усвоила урок. А еще говорят, что если подплыть на лодке в безветренный и ясный день к подводному рифу, тому самому, где утонули влюбленные, можно увидеть в волнах отражение молодой девушки с печальным лицом – печаль и скорбь ее в тот час были настолько сильными, что навсегда отпечатались в волнах.
– Гигантскую жемчужину ищут уже много веков, – мечтательно проговорила Евгения, – многие смельчаки, особенно мальчишки, до сих пор ныряют возле рифа, но, конечно же, ничего не находят. И там на самом деле многие тонут, не колдовство, разумеется, просто ледяное течение.
– Красивая легенда, – согласилась Фатима, вспоминая о Яне, – грустная и красивая. Немного черных красок всегда добавляют остроты и оттеняют прекрасное, не так ли?
– Наверное, мне почем знать? – пожала плечами главная горничная. – Ладно, поговорили, давай и поработаем, а то время в обрез.
И Евгения отбыла, оставив девушку наедине с мыслями о только что услышанной легенде. Следующие полтора часа Фатима механически протирала стаканы и чашки, вытирала блюдца и барную стойку в беседке, но мысли ее были очень далеко. Конечно, она не забывала следить за кувшином, но для этого ей приходилось время от времени бросать работу и выходить из беседки, чтобы увидеть сквозь слой деревьев, что происходит во дворе. Так же механически, не отдавая полностью себе отчета, она отметила, что кувшин понемногу пустеет, ведь к нему успели приложиться почти все, кто работал во дворе. Совсем скоро они почувствуют легкое недомогание, переходящее в буйное расстройство кишечника и головную боль. Ничего, пора вам взять коллективный выходной, подумала Фатима и рассеянно улыбнулась, мысли ее сейчас были очень далеко… возможно, в том далеком прошлом, когда люди жили в хижинах и верили в чудеса, потому что они случались.
Легенда захватила ее и потрясла своей красотой, на месте влюбленных она так и видела себя и голубоглазого молодого человека, который называл себя Ян. Нет, она не грезила и не мечтала, как юные девочки, просто мысли приходили сами. Например, мысли о том, что она тоже не может никого полюбить, потому что не верит людям, как и Динара, отвергавшая всех, потому что попросту не верила в их любовь. И оказалась права, ведь юноши сдались, а если любишь, не сдаешься никогда, разве не об этом говорила легенда? И тут она задала сама себе вопрос: а любит ли она? Любила хоть когда-то?
И со смешанным чувством горечи и облегчения она поняла, что свободна, что за любовь или влюбленность она приняла по неопытности простое увлечение. Первый же красивый парень вскружил ей голову только потому, что оказался еще и интересным, но любовь ли это… теперь она понимала, что нет.
– Ничего удивительного, – прошептала она, ожесточенно натирая чашку из фарфорового сервиза посла, – эту часть жизни я пропустила.
Да и откуда взяться опыту, в то время, когда девочки ходили на первые свидания и не спали ночи, проливая слезы от безответной любви, она выживала, уже убийца, пролившая первую кровь в своей долгой карьере. Она училась стрелять и прятаться, когда все учились любить и кокетничать, она отжималась и метала ножи, когда девочки учились укладывать волосы и обращаться с косметикой. Она заводила знакомых среди торговцев оружием и училась вести с ними переговоры, пока ее ровесницы знакомились с мальчиками со двора и учились правильно с ними общаться. И нет ничего удивительного в том, что она совершенно неопытна в отношениях с другими людьми, этому она так и не научилась.
– И не хочу учиться. – Твердо сказала она, с силой ставя чашку на место, словно ставила точку в этом неприятном самокопании.
А что до Яна, да, он первый, кто ей понравился, но раз это не любовь, это скоро пройдет… тем более, что даже любовь проходит. Если она ненастоящая, тут же шепнул какой-то незнакомый голос в голове, потому что все настоящее вечно.
Фатима посмотрела на фонтан, каменная Динара все лила свои слезы, неся огромную жемчужину в руках, и вдруг острая игла одиночества кольнула ей сердце. Да так сильно, что из глаз ее потекли настоящие слезы, горячие и соленные. Всего две слезинки, но из самых глубин ее одинокого сердца. Фатима тут же стерла их, и, чтобы как-то отвлечься, решила пойти посмотреть на кувшин. Она очень удивилась, наткнувшись на Евгению, едва она вышла из беседки. Я совсем забыла про время с этими слезливыми историями, отругала себя Фатима, пора браться за работу, а не хлопать ушами, как сопливая девчонка.
– Я как раз шла посмотреть, не идешь ли ты, – тут же нашлась девушка, – я уже все перемыла, а ты все не идешь.
– Да с этим похмельем ничего не помню, – пожаловалась главная горничная, – жажда замучила, голова раскалывается. Домой надо бы пойти, а не гнуться на этой проклятой работе.
– Не знаю как тебе, а мне уже пора уходить, ты помнишь? Я все еще боюсь,
