Уилбур Смит - Охота за слоновой костью
– Из чего состоит реагент? – спросил Дэниэл.
– Из мышьяка. – Она выплюнула это слово, зашипев, как рассерженная кошка. – Для растворения сульфидов используют двухпроцентный раствор белого мышьяка.
Дэниэл недоверчиво смотрел на нее.
– Но ведь это безумие!
– Вы сами это сказали, – согласилась Келли. – Они безумны или безответственны. В убийственной оргии алчности они отравляют лес.
Он поднялся от мертвой реки и остановился рядом с Келли.
И почувствовал, как ее гнев проникает в его сознание.
– Ублюдки, – прошептал он.
Келли словно почувствовала миг, когда он полностью стал на ее сторону, потому что взяла его за руку. Это не был нежный или страстный жест. Ее пальцы были сильными, принуждали.
– Вы еще не все видели. Это только начало. Настоящий ужас впереди, в Венгу. – Она требовательно потянула Дэниэла за руку. – Пошли! – приказала она. – Посмотрим. Попробуйте остаться в стороне, после того как увидите.
Маленькая колонна двинулась дальше, но через пять часов тяжелого перехода носильщики-бамбути неожиданно остановились, опустили поклажу и зашептались.
– В чем дело? – спросил Виктор, и Келли объяснила:
– Мы дошли до границы охотничьей территории их клана. – Она показала вперед. – Дальше начинается священная земля бамбути. Они сильно встревожены и озадачены. До сих пор только Сепо видел, что происходит в Венгу. Остальные не хотят идти дальше. Они боятся гнева лесного бога, Отца и Матери леса. Они знают, что совершено страшное святотатство, и они в ужасе.
– Как нам их переубедить? – спросил Дэниэл, но Келли покачала головой.
– Мы не должны вмешиваться. Это дело клана. Пусть их переубеждает Памба.
Старуха взялась за дело. Она разговаривала с бамбути, иногда резко бранила их, в других случаях голос ее приобретал сходство с голубиным воркованием; она по очереди брала их за лицо обеими руками и что-то шептала на ухо. Она пела гимны леса, смазывала носильщикам грудь притираниями, чтобы подбодрить. Потом она исполнила танец: подпрыгивая и переступая с ноги на ногу, прошла по кругу. Увядшие груди бились о живот, юбочка из коры вздымалась, обнажая удивительно упругие и аккуратные маленькие ягодицы.
Через час один из носильщиков неожиданно поднялся, подобрал свою поклажу и двинулся дальше по тропе. Остальные, застенчиво улыбаясь, последовали его примеру, и экспедиция углубилась в священную землю.
На следующее утро они услышали звук работающих машин; с каждой минутой этот звук становился громче. Они переходили реки, по пояс погружаясь в густую, как мед, отравленную красную грязь.
Если не считать отдаленного рокота и рева машин, в лесу царила тишина. Не слышно было ни птиц, ни обезьян, ни антилоп, молчали и бамбути. Идя вперед, они жались друг к другу, словно в страхе, и тревожно посматривали по сторонам.
В полдень Сепо остановил колонну и шепотом посовещался с Келли. Он показал на восток; Келли кивнула и подозвала к себе Дэниэла и Виктора.
– Сепо говорит, мы уже очень близко. Звуки в лесу обманчивы. Машины работают всего в нескольких милях впереди. Мы не смеем подходить ближе, потому что здесь по краю леса расставлены отряды охранников.
– Что же делать? – спросил Виктор.
– Сепо говорит, что к востоку проходит гряда холмов. Оттуда мы смогли бы разглядывать район разработок и вырубки леса. Памба останется здесь с носильщиками, а мы вчетвером: Сепо, я, вы, Дэниэл, и Виктор – пойдем в холмы.
Дэниэл распаковал камеру, и они с Виктором проверили ее.
– Пошли, – приказала Келли, – пока еще светло и не начался дождь.
Гуськом они поднимались на холмы, Сепо шел впереди.
Но, даже поднявшись на вершину, они обнаружили, что лес ограничивает обзор. Высоко в небо поднимались огромные деревья, под ними стеной стоял густой подлесок, ограничивая видимость двадцатью-тридцатью футами. Теперь снизу, очень близко, слышался рев дизелей.
– Что теперь? – спросил Дэниэл. – Я отсюда ничего не вижу.
– Сепо найдет нам отличную смотровую площадку, – пообещала Келли, и они подошли к огромному дереву – исполину даже среди высоких деревьев леса. – Двадцать пигмеев, взявшись за руки, не могут охватить его. Мы пробовали. Это священное медовое дерево племени.
И она показала на примитивную лестницу, поднимавшуюся по стволу.
Пигмеи забили в гладкую кору деревянные колышки, по которым можно было подняться до нижних ветвей, а оттуда вверх шли веревкилианы с деревянными ступеньками; эта лестница исчезала в листве в ста футах над тем местом, где они стояли.
– Это храм бамбути, – объяснила Келли. – Там вверху, на ветках, они молятся и оставляют подношения лесному богу.
Сепо поднимался первым, как самый легкий. Некоторые колышки и ступеньки прогнили. Он вырезал новые колышки и забивал их рукоятью мачете, потом давал сигнал подниматься за ним. Следующей шла Келли; когда Виктор спотыкался, Келли протягивала руку и помогала ему. Последним лез Дэниэл с камерой на плече; когда Виктор не мог ногой нащупать ступеньку, Дэниэл помогал ему.
Подъем проходил медленно, но они сумели поднять старика и сами благополучно добрались до верхнего яруса кроны.
И словно оказались на вершине сказочного бобового стебля [44] , на платформе, образованной переплетенными ветвями и опавшими листьями. Здесь, на образовавшемся перегное, росли новые растения, образуя великолепный висячий сад, где цвели прекрасные цветы и благоденствовали на солнце новые виды растительности. Дэниэл увидел бабочек с размахом крыльев в его ладонь, и летающих насекомых, которые сверкали, как алмазы и бесценные рубины. В этой волшебной стране росли даже лилии и дикая гардения. Пролетела птица, такая яркая и пестрая, что Дэниэл не поверил собственным глазам. Птица, как облачко яркого дыма, исчезла в листве.
Сепо едва позволил им передохнуть и снова начал подъем.
На этой высоте ствол дерева стал вдвое тоньше, но все равно его толщина превышала обхват стволов у подножий своих гигантских соседей. С подъемом освещение менялось. Они словно поднимались из морских глубин.
Зеленое «подводное» свечение стало ярче, они внезапно вырвались на солнечный свет и удивленно ахнули.
Они находились на верхних ветвях священного медового дерева. Сверху вниз смотрели они на крышу леса. Она уходила вдаль, волнуясь, точно океан, куда ни глянь, зеленая, непроницаемая, но на севере… Все посмотрели в ту сторону, удивленные возгласы смолкли: они смотрели в ужасе, не веря глазам.
