Полярный конвой. Пушки острова Наварон - Алистер Маклин
Через пяток минут вернулись Андреа и Лука. Миллер и Панаис пришли следом за ними. Справедливости ради стоит отметить, что они услышали Миллера, когда тот был еще довольно далеко. Дасти спотыкался, падал, ругался не переставая, карабкаясь вверх по склону с тяжелым, неудобным грузом. Он ввалился в пещеру совершенно измотанный и рухнул возле костра. Мэллори сочувственно ему улыбнулся.
— Ну как, Дасти? Панаис не слишком тебя обременял?
Миллер его не услышал. Он недоуменно уставился на огонь. Челюсть его отвисла и отвисала все больше: до его сознания доходила одна очень существенная мысль.
— Вот дьявольщина! Вы только поглядите! — Он крепко выругался. — А я потратил половину дьявольской ночи, взбираясь на идиотские горы с плитой и таким количеством керосина, что хватит выкупать слона! И что же я вижу… — он набрал полную грудь воздуха, собираясь облегчить словами душу, но взял себя в руки, хотя было видно, что внутри его все клокотало.
— В твоем возрасте человек должен следить за давлением, — посоветовал ему Мэллори. — Как вы все обстряпали?
— О’кей, кажется. — В руке Миллера появилась кружка с узо, и лицо его немного просветлело. — Принесли одеяла, аптечку.
— Если позволите, я заверну в эти одеяла нашего молодого друга, — прервал его Андреа.
— А еда? — спросил Мэллори.
— Ага. Мы принесли жратвы, начальник. Целую кучу жратвы. Этот малый, Панаис, просто чудо. Хлеб, вино, козий сыр, колбаса с чесноком, рис — что угодно!
— Рис? — настала очередь удивиться Мэллори. — Его теперь не достать на островах, Дасти.
— Панаис достал, — Миллер здорово развеселился. — Он достал все это на кухне Шкоды — немецкого коменданта.
— У немецкого коменданта?! Ты шутишь!
— Простите, начальник, но это святая правда. — Миллер в один глоток осушил полкружки узо и удовлетворенно крякнул. — Бедный старина Миллер болтался у черного хода, и колени его стучали, как кастаньеты Каролины. Он был готов красиво смыться в любом направлении. А в это время сия кроха идет к двери и взламывает замок. У нас в Штатах он составил бы состояние на ночных взломах. Через пяток минут он притащил этот чертов чемодан. — Миллер указал на него небрежным жестом. — Не только очистил кладовую коменданта, но и прихватил взаймы ранец, чтобы тащить все эти прекрасные штуки. Я говорю вам, начальник, общение с таким типом доведет меня до сердечного приступа.
— Но… но как же часовые, охрана?
— На ночь их, кажется, сняли. Старина Панаис — как пень. Слова не вымолвит, а если и скажет, то я не пойму. Теперь нас наверняка ищут вовсю.
— Вас ищут, а вы так и не встретили ни души? — Мэллори налил ему еще вина. — Неплохо сработано, Дасти.
— Заслуга Панаиса, не моя. Я только плелся за ним по пятам… Мы все же наткнулись на его дружков. Вернее, он их откопал. Они, должно быть, ему что-то рассказали. После этого он бегал возбужденный и пытался что-то мне объяснить, — Миллер беспомощно пожал плечами. — А что он мог! Мы работали на разных волнах.
Мэллори глянул в дальний угол пещеры, где голова к голове сидели Лука и Панаис. Лука слушал. Панаис что-то говорил тихо и быстро, жестикулируя обеими руками.
— Да явно что-то произошло, — Мэллори повысил голос. — В чем там дело, Лука?
— Плохо дело, майор, — Лука свирепо дернул себя за ус. — Скоро придется отсюда уходить. Панаис настаивает, чтобы мы ушли немедленно. Сегодня ночью, часов около четырех, немцы будут проверять все дома в деревне. Так ему сказали.
— Не простая проверка, как я понимаю? — спросил Мэллори.
— Этого не случалось уже много месяцев. Они предполагают, что вы проскользнули мимо патрулей и спрятались в деревне, — рассмеялся Лука. — Я не знаю, что и сказать. Для вас это ничего не значит, конечно. Вас там не будет. Окажись вы там, все равно они вас не нашли бы. Однако благоразумнее появиться в Маргарите после проверки, попозже. А вот мы с Панаисом… Если нас не обнаружат в постелях, нам придется туго.
— Разумеется! Вам следует вернуться в деревню. Это мы должны рисковать. Но у нас имеется в запасе время. Через час вы уйдете. А пока о форте, — Мэллори порылся в нагрудном кармане, извлек карту Эжена Влакоса, повернулся к Панаису и свободно заговорил на островном диалекте. — Давай, Панаис. Говорят, ты знаешь форт не хуже, чем Лука свою огородную грядку. Я уже кое-что знаю, но хотелось бы услышать подробнее о расположении пушек, о складах боеприпасов, энергетических установках, бараках, часовых, расписании караулов, выходах и входах, сигнальной системе, даже о том, где тени гуще, — словом, все-все, что тебе известно. Неважно, насколько мелкими покажутся тебе детали — и о них не забудь сообщить. Если дверь открывается не наружу, а внутрь, ты скажи. И такая деталь может спасти тысячу жизней.
— А как майор собирается проникнуть в форт? — спросил Лука.
— Не знаю. Не могу решить, пока не увижу форт. — Мэллори заметил, что Андреа многозначительно посмотрел на него и сразу отвел взгляд. У них уже имелся план операции. Это был стержень всего дела, и Мэллори не хотел говорить о нем без крайней необходимости.
Целых полчаса Мэллори и трое греков сидели, согнувшись над картой в неясных отблесках пламени. Мэллори уточнял все мельчайшие подробности. Записывал карандашом всю свежую информацию, которую сообщал Панаис. Казалось невероятным, что человек может столько запомнить, побывав в форте только дважды. Особенно если учесть, что визиты были тайными, ночными. У Панаиса была феноменальная способность запоминать детали. Наверняка его почти фотографическую память подогревала ненависть к немцам. Панаис все говорил и говорил. Мэллори чувствовал, что надежды на успех операции растут с каждым словом грека.
Проснулся Кейси Браун. Несмотря на смертельную усталость, его разбудило бормотание Стивенса. Раненый бредил, а Миллер чистил и бинтовал ему раны — единственно возможная помощь какую он мог оказать. Браун подошел к
