Сильвия идёт ко дну - Лумис Дьюс

Сильвия лежала, периодически, отталкиваясь от пола, поднималась вверх и медленно опускалась. Не самое интересное развлечение, но для подобия тюремной камеры на дне океана вполне подходило.

Меланта давала Сильвии то, что она хочет, но в ответ она хотела смерть, много смертей, и вряд ли люди были в чем-то виновны. Сильвия судорожно вздохнула, и вода, казалось, содрогнулась вместе с ней. Ей пришлось бы убивать.

– У-би-вать, – пробубнила Сильвия по слогам.

Даже в детстве на ферме Сильвия не могла смотреть, как отец и Мартин спокойно, не дрогнув зарубают животных, а сейчас ей предлагали делать почти то же самое. С людьми. В чем смысл? В деньгах? В мести? В мифическом предназначении? Да, Сильвии приходилось идти по головам, но никогда, даже в самых опасных случаях не бывало такого, что их приходилось сносить с плеч.

Сильвия бросила взгляд на руку. Через неё очень слабо, но уже проглядывала кирпичная кладка стены. Откуда в воде кирпичная кладка? Как она вообще смогла устоять под водой? Сильвия потрясла головой, отбрасывая лишние мысли.

Либо она, либо они. Либо русалка, жалкое подобие жизни, либо люди, живые по-настоящему, любящие, страдающие, стареющие. Их дни ограничены, а Сильвии нужно будет забирать и тот небольшой запас лет, что дала им природа. И вряд ли они кого-то убивали, чтобы обрубать их жизнь взамен.

Дни сменялись ночами, Сильвия перестала считать их, когда сбилась. Неизменно, едва вставало солнце, заходила Гэлли. И так же неизменно она получала всё тот же ответ. Руки становились всё прозрачнее. Сильвия каждый раз усмехалась, представляя, как выглядит со стороны. Одно лишь платье и едва уловимый силуэт, грозящий исчезнуть со дня на день. Совсем скоро останется лишь изорванное подобие одежды. И в ту же камеру запихнут кого-то новенького.

Когда дверь в очередной раз открылась, обычного грубого окрика не последовало. Почувствовав, как сильно похолодела вокруг вода, Сильвия открыла глаза впервые за эти несколько дней.

– Здравствуй, моя дорогая, – голос Меланты напоминал звонкий весенний ручей. Розали. У неё голос был настолько же звонким. Но если от Розали веяло теплотой, самой весной, уверенно шагавшей по миру и приносящей тепло, то Меланта – зима, которая не собиралась сдаваться. И сейчас она явно чему-то радовалась. Сильвия приподнялась на локтях и нехотя села.

– Пришло само наше холодничество, – Сильвия задрала подбородок. Тысячу лет бы её не видеть. Ответ будет тем же самым, даже если отберет у Сильвии жизнь. – Чем я заслужила такую честь?

Меланта посмотрела Сильвии в глаза. Даже почти исчезнув, Сильвия почувствовала, как на затылке зашевелились волосы от её легкой улыбки Моны Лизы.

– Вчера девочки сделали мне прелестный подарок. – Меланта отвела взгляд, вспоминая. – Кажется, Эл… Элайджа?

Если бы взглядом можно было убить, Сильвия сделала бы это без промедления, но всё, что она могла – это смотреть со всей злостью, которая в ней закипела.

– Эллиот. Его зовут Эллиот, – процедила она сквозь зубы.

– Точно! – Меланта вела себя так, будто не замечала, сколько ненависти вызывала в Сильвии. – Он такой милый. Жалко будет, если его сестричка откажется его спасти, правда?

– Ты не посмеешь.

– Конечно, я не смогу. А вот Гэлли – она боевая, – Меланта улыбнулась. – Она всё сможет.

Когда дверь за ней закрылась, Сильвия позволила себе разреветься. Она и подумать не могла, что своими поступками выроет яму кому-то кроме себя. А сейчас под ударом был Эллиот. Малыш Эллиот, защищавший её перед родителями, когда ей было пять, а ему два. Защищавший так, как мог, обнимал, отвлекал внимание, уже тогда он был человечнее, чем большинство людей, которых Сильвия знала по сей день, чем оба их родителя, вместе взятые.

Он оказался здесь. Пока еще живой, и, сердце приказывало надеяться, что невредимый. Он на дне из-за упрямства Сильвии. Как бы она не ненавидела Меланту, брата она любила больше. Она не могла позволить ему умереть. Не могла утащить его за собой. Вопрос, стоит ли его жизнь сотни жизни других, решился сам собой. На следующий день, когда с первыми лучами солнца в двери возникла Гэлли, Сильвия, не раздумывая, поднялась с места, которое нарекла своей лежанкой. Она отключила своим эмоции, отключила совесть и собственное «я». Когда Сильвия кивнула на кандалы и протянула руки Гэлли, она в замешательстве помедлила, но исполнила то, чего так долго ожидала, даже не скрывая удовольствия.

Меланта сидела за столом и завтракала чем-то в разы изящнее даже того, что предлагала Мадлен. Имя всколыхнуло смутные воспоминания, но яркая улыбка девушки приковала всё внимание к себе. Сильвии захотелось выбить ей пару передних зубов, чтоб они так не сверкали, когда вся её жизнь и все её жизненные установки летят прямиком в ад. Как и она сама.

– Я так рада, что ты согласилась! – звонкий голос будто затихал. Сильвия не ответила. Просто не смогла. Мир пропадал. Нет! Нельзя сейчас исчезать, иначе Эллиот обречен.

– Гэлли, боюсь, если мы не поторопимся, гостья нас покинет.

Перед Сильвией возникла тарелка, такая же, как перед Мелантой, а руки вдруг стали гораздо легче.

– И не приноси сюда больше свои железки, будь добра. – Меланта выглядела очень недовольной тем фактом, что на Сильвию нацепили кандалы. Показательно или нет, Сильвия сказать не могла. Она накинулась на водоросли, забыв о всяком этикете. От них сейчас зависело её существование. – Кто хорошо ест, тот хорошо работает, – заметила Меланта. Сильвия хотела бы послать её, но ограничилась лишь злобным взглядом. Ругаться теперь – непозволительная роскошь.

Сначала руки напоминали мутное стекло, но с каждой минутой становились плотнее. В какой-то момент они едва просвечивали, а через несколько минут Сильвия уже выглядела так же, как и там, на площади. Как и наверху.

– Сколько я пробыла здесь?

– Двадцать один день, – незамедлительно ответила Меланта.

– Неплохо. Я продержалась двадцать один день.

– Согласна, – собеседница Сильвии откусила от листочка. Она даже ела изящно. – Я и не думала, что ты настолько крепка.

– Сочту это за комплимент, – Сильвия закинула в рот последний листок. Как же кардинально он отличался от ужина у Мадлен. Про удиличью ягоду и говорить было нечего. – Где Эллиот?

Меланта воззрилась на Сильвию удивленно, но потом снова расплылась в своей излюбленной улыбке.

– Люблю деловых людей. Вода с её вечным застоем нам не по душе. Твой брат здесь. Однако, чтоб он выбрался живым, тебе придется отработать свою ложь, моя дорогая Сильвия.

– Но… Как?..

– На суше подобное раздобыть легче легкого. А вот твое тело – дело поинтереснее. Его так и не нашли. Даже мы.

Сильвия уставилась на Меланту. Тема её тела всё ещё выбивала почву из-под ног, даже сейчас, когда она уже приняла свою участь. Но, похоже, сущность Сильвии так и не смирилась. Чувство пустоты внутри вернулось с новой силой, смешиваясь с тревогой за Эллиота в подобие коктейля Молотова. Если Меланта подожжет фитиль, беды не миновать. И неизвестно, ей и Сильвии.

Когда молчание грозило затянуться, Меланта продолжила.

– Ты же скажешь мне, где ты умерла? Что тебя прячет? Какой ведьме ты спасла жизнь?

– Я не знаю.

– А если следом за тобой утонет твой брат, ты согласишься сказать? – Мягкий тон Меланты совершенно не вязался с её словами. Сильвия вздохнула.

– Последнее, что я помню там… Наверху, – она не смогла выдавить из себя слова «при жизни», хотя попыталась. – это – удушье. Потом темнота, боль и лица спасших меня русалок из Галанеи. Ничего больше.

– Почему я должна тебе поверить?

– Потому что, ты знаешь, я сделаю ради Эллиота всё. Тем более, если для этого нужно всего-то рассказать правду.

Сильвия мгновенно пожалела о своих словах. Она только что собственноручно надела ошейник и подала поводок Меланте. Та делала вид, что не заметила, какие возможности у неё появились.

– Поверю, – ответила она, помедлив. Она отложила приборы и протерла губы платком. Сильвия так и не смогла придумать убедительное объяснение её действию. Разве что этикет. – Что ж. Пока ты будешь осваиваться, твой братик побудет у нас. Если будешь вести себя хорошо, он вернется на землю живым и невредимым.