Туарег 2 - Альберто Васкес-Фигероа
– С миром мы и прибыли, – заверил светловолосый на чистом французском. – Меня зовут Ив Клос, а это господа Ахмед Хабах и Нене Дюпре. Единственное, чего мы хотим, – как можно быстрее утрясти крайне неприятный инцидент.
– В таком случае будет лучше, если мы пойдем внутрь, – сказал Гасель и спросил: – У вас есть вода?
– Естественно!
– Несите!
Светловолосый, который был среди прилетевших главным, махнул рукой пилоту, и тот помчался к вертолету. Задержавшись у люка, он оглянулся и прокричал:
– Кофе тоже нести?
Гасель кивнул, и спустя несколько минут пилот возвратился с канистрой, термосом и несколькими пластиковыми стаканчиками.
Гости разместились в глубине шатра, Гасель сел напротив, положив ружье на колени. Все смотрели друг на друга, ожидая, кто первым начнет переговоры.
– Итак? – решился наконец Ив Клос. – Чего вы добиваетесь, захватив этих людей?
– Я хочу, чтобы свершилась справедливость.
– Понимаю, хотя, как мне кажется, корректным ваш способ достижения цели не назовешь. Похищение – очень серьезное преступление.
– Не более серьезное, чем угрожать оружием мирным людям в их собственном доме и отравлять единственный колодец.
– Понимаю, понимаю, – кивнул Ив Клос, – однако то, что вы сделали, все равно очень серьезное преступление.
– У меня не было выбора. Что бы произошло с моей семьей, если б я не взял заложников? Наши возможности добраться до ближайшего колодца очень ограничены.
– О да, конечно, но те, кого вы задержали, не виноваты в случившемся.
– Я это знаю, поэтому, если будут выполнены мои условия, заложникам не будет причинено ни малейшего вреда.
– И каковы ваши условия?
– Их три.
– Я весь внимание.
– Первое – колодец. Его надо осушить, вычистить и до краев наполнить водой.
– Не проблема. Второе?
– Чтобы ни машины, ни мотоциклы, ни вертолеты здесь больше никогда не появлялись.
– Также не вижу проблем. И третье?
– Мне должны доставить виновных, чтобы я мог наказать их по закону туарегов.
– И что же этот закон гласит?
– Одному из них, который не принимал участия, однако вел себя как трус, я всыплю тридцать плеток.
– Боже милостивый! Какое варварство!
– Таков закон.
– А что вы сделаете со вторым?
– Он получит пятьдесят ударов плетью за отравление воды, а за то, что он угрожал нам оружием, ему отрубят правую руку.
– Отрубить правую руку?! – возмутился светловолосый. – Да вы хоть соображаете, чего требуете?
– Я всего лишь требую выполнения закона.
– Но это закон дикарей!
– Дикарем является тот, кто разрушает чужой очаг, и тот, кто организует дурацкие спортивные соревнования, которые могут стоить жизни заложникам.
Наступила длительная тишина. Переговорщики не ожидали подобных требований.
Наконец, отбросив упавшие на глаза волосы, Ив Клос заявил:
– Вы хоть понимаете, что этого индивидуума невозможно будет убедить явиться сюда, чтобы получить пятьдесят ударов плетью, да еще и лишиться правой руки?
– Охотно верю.
– И?..
– Вы должны решить этот вопрос. Но предупреждаю, если вы его сюда не доставите, то никогда больше не увидите других.
– Не думаю, что вы способны убить невиновных, – подал голос египтянин. – Это противоречит нашему общему вероисповеданию. Коран предписывает…
– Я очень хорошо знаю, что предписывает Коран, – ответил Гасель сухо. – Здесь у нас не так много работы, поэтому я прочел его с десяток раз. Но у туарегов законы намного старше, и их-то я и придерживаюсь.
– Мне это кажется несправедливым…
– А что такое справедливость? Она переменчива, каждый судит по-своему. Слив масло в колодец, тот, кого вы хотите защитить, не думал о том, что люди могут умереть от жажды в пустыне. Я имею в виду свою семью. Но мы, туареги, выживем, а вот другие… Если вы не готовы привести его мне, я сделаю так, что от жажды умрут шестеро европейцев или откуда они там. И можете быть уверены, что вина за эти жертвы падет на ваши головы, не на мою.
– Святое небо! – взмолился Ив Клос. – Вы не знаете, что такое сострадание?
Туарег обвел руками убогий шатер.
– Посмотрите вокруг себя! – сказал он. – Видите, до какой крайности нас довело отсутствие сострадания у мира? Так почему же я должен быть сострадательным к кому-то, если мне едва удается прокормить семью? О нет, не к кому-то – к тем, кто участвует в этой бессмысленной гонке ради…
– Я думаю, что в тот момент он не осознавал, что делает…
– Он хорошо знал, что делает, – возразил туарег. – Мы для него – ничто, сродни псам, которые путаются у него под ногами.
– Как вы можете так говорить? – возмутился Ахмед Хабах.
– Еще как могу. Сколько людей погибло с тех пор, как начались эти ралли в Африке? Вам цифра известна?
– Ну… около сорока.
– А сколько раненых?
– Не знаю… Сотни… Может, тысячи. Это действительно трудно подсчитать.
– Сорок погибших, сотни, а то и тысячи раненых из-за пустого развлечения… – Гасель покачал головой и добавил: – Настал час покончить со всем этим.
– Но большинство принимает участие в гонках добровольно, – с некоторым смущением произнес Нене Дюпре, пилот вертолета. – Обычно это люди молодые, они бросаются в авантюры, чтобы пережить сильные эмоции.
– Эмоции? – усмехнулся туарег. – Прекрасно! Отчасти благодаря вам эти шестеро узнают, что такое настоящие эмоции. Они узнают, что такое жажда, голод, что такое страх за свою жизнь, они будут без конца думать, умрут ли, как умрут, когда умрут. Не всякая авантюра такое дает.
Снова повисла тишина – переговорщики не знали, какие еще привести аргументы. Этот туарег оказался упрямым…
Ив Клос вытащил из верхнего кармана своей тропической рубахи короткую курительную трубку.
– Ничего, что я закурю? – спросил он. – Мне это помогает думать.
Гасель Сайях пожал плечами, и блондин, набивая трубку, пробормотал:
– Ну и хреновое же дело… Очень, очень хреновое… Я вас понимаю, да, но тот разгильдяй, который хотел заплатить за воду, вероятно, разозлился, когда понял, что кто-то до него воспользовался водой бесплатно… Да и жара, знаете ли…
– Те, кто побывал у нас раньше этого негодяя, не знали, что вода только для питья, а мы не знали, что через наше селение будут проезжать все безумцы полушария.
– Да-да, вы конечно же правы, но не правы по отношению к тем, кто не принимал участия в инциденте и сейчас попал в заложники.
– Все это вы уже говорили, – с едва заметным раздражением напомнил Гасель. – Ситуация ясна с самого начала, и единственное, чего я хочу, – отрубить руку одному, или же я убью остальных. Решайте!
Ив Клос посмотрел на него так, будто не понял. И он действительно не понял.
– Как я могу принять решение относительно столь деликатной темы? – возмутился он. – Я не судья, не следователь, не политик. Я
