Помощь толстушкам, или Не всё так, как кажется - Лина Ермакова
– Очень просто, пап! – раздраженно начала Маша. Но Никита на неё посмотрел и сделал жест рукой, что пока помолчи, я сам.
– Да, Маша права, очень просто. Я скажу, что мы с Машей не захотели играть свадьбу, так как хотим поехать в свадебное путешествие за границу. Хотели сделать для вас всех сюрприз. Но наша тайна неожиданно раскрылась. Досадно.
– Неплохо, неплохо, – похвалил Николай, – говорить надо убедительно, чтоб поверили. Понимаете, они деревенские, бесхитростные люди. Женились, значит свадьбу надо играть. Вот так. Ну да ладно, чай остыл, Маш. Поставь чайник, пожалуйста.
– Сейчас, пап! – вскочила Маша и понеслась на кухню.
Николай встал из-за стола и подошёл к Никите. Тому тоже пришлось встать. Настя сидела и молчала, наблюдая за двумя мужчинами, отцом и «зятьком».
– Говорю от всей души один раз. Если обидишь Машу, убью собственными руками. Ей уже хватило одного раза. Понятно объясняю?
– Очень доходчиво, – чуть улыбаясь ответил Никита. – Ещё, я намерен жениться на вашей дочери, но она пока об этом не знает.
– Почему? – спросили в один голос Настя и Николай.
– Мало знакомы, боюсь откажет, – просто и честно ответил Никита.
– Ладно, дело ваше, – Николай Васильевич посмотрев в телефон, добавил, – Ну, с Богом! Скоро приедут. Сообщение прислали, что проехали мельницу, – потом, глядя на Никиту, Николай добавил вполголоса, но совсем не как отец, а просто мужчина, – Понапористей будь, понял? Иди, помоги ей, – и подталкивая его, выпроводил на кухню тоже.
Жена сидела на стуле, улыбалась и качала головой:
– Отец, называется!
– А, что? Молодых учить надо! – Николай подошёл и поцеловал свою жену в щёку.
***
Знакомство с «родичами» прошло легко и непринуждённо. Уже через несколько минут они разговаривали, шутили, как будто очень давно были знакомы. Здоровяк дядя Толик работал всю свою взрослую жизнь трактористом, а его жена, Валентина, дояркой. Десять лет назад они стали самостоятельно заниматься фермерством, благо опыт у них был большой. Всем на удивление дело пошло в гору хорошо и быстро. Они стали успешными фермерами и завалили своих родственников молоком, маслом, сыром, сметаной и мясом.
Вот и сейчас тётя Валя вытаскивала из необъятной сумки продукты под причитывания машиной мамы:
– Валь, ну куда столько? – спрашивала Настя.
– Машунька и Никитка в город себе возьмут. Там такого натурального нет, я знаю, – объясняла Валя.
Машуньку растрогала такая забот, и она расцеловала своих дорогих и любимых тётю и дядю.
До своего приезда в эти места и работы в больнице у Никиты было странное отношение к деревенским жителям. Он считал их узко мыслящими и недалёкими людьми. Отчасти этому послужили фильмы российских режиссёров, которые выставляли деревенских, как пьющих лентяев, постоянно стремящихся «залить глаза», набить морду соседу, а другой отрады у них как будто и не было. Сам родом Никита был из Москвы. Родители его были профессорами, папа истории, а мама математики. У них имелась маленькая дача в Подмосковье, куда они выезжали на всё лето. В те времена Никита не стремился к общению с соседями. Его мысли были заняты только учёбой. После окончания института он не захотел оставаться работать в Москве. Хотя ему предлагали хорошее место в престижной клинике. Решил начать новую жизнь на новом месте и добиться всего в жизни самостоятельно как его родители. Вот и приехал жить и работать в эти места.
Вначале было трудновато. Но со временем всё стало на свои места. Ему нравился всё больше и больше этот край, этот город, эти люди. Так как больница была краевой, ему чаще приходилось встречаться с деревенскими людьми, чем когда-либо. Они стали нравиться ему своей жизнерадостностью, простотой, упорством, целеустремлённостью и жизнелюбием. А может, ему просто везло на людей? Вскоре он научился общаться с ними на равных и стал уважаемым, авторитетным специалистом, к которому многие хотели бы попасть на приём.
Вот и сейчас, сидя за столом с родными Маши, Никита подумал: «Как здорово, как дома среди своих. Хотелось бы влиться в этот семейный клан, – подумал он усмехаясь, но следующая мысль, прискакавшая совсем не вовремя, заставила его сдвинуть брови: – Господи! Как же стыдно за этот обман. Артист погорелого театра! Пипец!» Оправданием служило лишь то, что весь этот спектакль с женитьбой был затеян ради спасения репутации Маши. А со своей совестью он как-нибудь договорится.
Сидели долго за полночь. Как ни странно, в этих местах не было комаров и им всем было весьма комфортно отдыхать в беседке под виноградом. Жара спала, прохладный ветерок шевелил большие виноградные листья. Говорили, смеялись, пили, веселились, вспоминая смешные истории семьи и из детства Маши. Никите хорошо, тепло, уютно было среди них. Маша ещё больше похорошела среди своих родных мест. Она была одета в малиновый сарафан, на который сменила своё городское платье по приезду домой. Он очень шёл к её русым волосам и загорелой коже.
Этот любимый свой сарафан Маша не одевала года два, по причине его маленького размера. Сегодня, когда хотела переодеться в более удобную домашнюю одежду, с удивлением отметила, что её вещи вдруг стали очень большие и висели на ней, как на вешалке. «Мама, что ли их неправильно постирала? Ну да ладно, что-нибудь придумаю. К её восторгу, любимый малиновый сарафан как раз подошёл. Маша посмотрелась на себя в зеркало и увидела, что она действительно похудела. «Не может быть!» Ей вспомнились слова Веры Ивановны: «Влюбишься и похудеешь» Значит влюбилась…
***
– Ну, что, ребята, спите наверху в Машиной комнате, – сказала Анастасия Макаровна, внушающе глядя на Никиту, и шёпотом проговорила ему – Глупости не наделайте, «молодожёны».
– Не волнуйтесь, – прошептал он ей в ответ и, взяв Машу под руку, прошёл с ней наверх.
В просторной комнате стоял большой диван, больше спать было негде.
– Что делать будем? – спросил Никита.
– Ничего, – ответила спокойно Маша, – будем спать. Или другие предложения будут?
– Может, кресло-кровать у вас есть или ещё, что-нибудь? – растерянно произнёс Никита.
– У нас есть всё. Конечно, мы сейчас попросим папу и дядю Толика нам его сюда поднести. А тётю Валю постельный комплект. Да?
– Нет! – его это развеселило. Он подошёл к ней, взял её за руки и поцеловал её ладони, – Спокойной ночи. Я буду спать на полу.
– Нет. Ты будешь спать на моём диване, рядом у стены. Я ночью брыкаюсь. Идёт?
– Идёт. А сам подумал: «Рехнуться можно! Лежать истуканом рядом с любимой Машей всю ночь. Это же можно с ума сойти!»
Словно угадав его мысли, она предложила:
– Если хочешь, можешь принять холодный душ! Я спать.
– Окей! – он развернулся и послушно пошёл в ванную.
У каждого было отдельное одеяло. «За это вам респект и уважуха, уважаемая Анастасия Макаровна!» – подумал Никита. Он немного поворочался и уснул.
Маша улыбалась, вспоминая
