Георгий Брянцев - Тайные тропы
Друзья утвердительно закивали головами.
— Я думаю, что такой вариант самый приемлемый. Не возражаете?
Никто не возразил.
— К этому вопросу возвращаться больше не будем, — и Алберт, как можно было заключить по движению карандаша, вычеркнул его из числа других вопросов, занесенных в блокнот. — Пойдем дальше...
Алберт объявил, что по приезде в Москву друзья должны будут отыскать по адресу, им данному, надежного доверенного человека по фамилии Блюменкранц.
Когда они убедятся, что перед ними именно он, надо попросить его одолжить восьмой номер журнала «Война и рабочий класс» за этот год. Если он принесет журнал и порекомендует прочесть статью «Советско-югославский договор», можно говорить с ним откровенно.
— О чем? — поинтересовался впервые за всю беседу Грязнов.
О чем они сочтут нужным. Можно отвечать на все его вопросы. И ему можно задавать любые. Но главная цель визита заключается в том, чтобы разработать условия дальнейшей связи. Блюменкранц будет обеспечивать их средствами для жизни и устроит их на работу, если это потребуется. Адрес и фамилию его надо запомнить. Алберт черкнул еще раз в своем блокноте.
Он считал правильным, если по возвращении в Советский Союз друзья займутся в первую очередь устройством своих личных дел, выбором местожительства и работы. Он не ограничивал их никакими сроками. Не ставил также никаких условий в той части, где лучше определиться на жительство. Он предоставлял в этом вопросе полную инициативу им самим. Алберт считал, что лишь после того, как они окончательно осядут, можно будет говорить о практической разведывательной работе. Поэтому в данный момент он не видел необходимости ставить перед ними какие-то задачи. Время и международное положение подскажут, чем и когда придется заниматься. Следует помнить основное: война почти окончена и то, что было хорошо в военное время, будет не нужно и неуместно в мирное. Алберт достал большую застекленную коробку сигар, угостил всех и закурил сам. Следует помнить также, что война с советской Россией неизбежна. Ни американцы, ни англичане не допустят дальнейшего роста коммунистической агрессии. Насколько это реально, они убедятся в самое ближайшее время. Поэтому следует активно приобретать связи среди созвучных сил, среди лиц, недовольных коммунистическим режимом. Приобретать и учитывать. Дальнейшее покажет, как их использовать и как с ними поступить. Себя с антисоветской стороны ни в коем случае не проявлять. Это никому невыгодно. Пароли остаются прежними.
— Когда вы намерены нас отправить? — поинтересовался Ожогин. — Хотя бы ориентировочно.
— Я окажу точно — первого мая.
— Мы имеем право взять с собой личные вещи?
— Пожалуйста... возьмите каждый по чемодану, мало — берите по два.
— Вы с нами еще будете беседовать?
Алберт пожал плечами, как бы раздумывая.
— Не вижу в этом нужды. Если у вас есть какие-либо вопросы, давайте решим сейчас.
— Мы сами выедем?
— Нет.
Алберт пояснил, что первого мая рано утром, часов в шесть-семь, к ним приедет его человек, в военной форме, в звании лейтенанта, который будет сопровождать их, обеспечит отъезд, свяжет в Югославии с необходимыми людьми. Этим его функции ограничатся.
Из Югославии на родину друзья последуют самостоятельно, без провожатых. Но это определится окончательно уже на месте.
Беседа окончилась.
Дома друзей встретили Вагнер и Гуго. Они рассказали, что спустя час после их ухода Аллен и Никсон покинули город — их часть двинулась на северо-восток.
31
Окраины города оделись в праздничный наряд. Цвели сады. Цвел и сад Вагнера. Он стал нарядным, густобелые яблони красовались своим весенним убором, весь день над цветами звенели в прозрачном воздухе пчелы, прилетели и начали хозяйничать скворцы.
Наконец, старик Вагнер вышел в свой сад — буйная весна сманила его. Вооружившись лопатой, он принялся очищать дорожки, рыхлить землю, но делал это без увлечения, с грустью. То и дело он останавливался и, опершись на лопату, задумывался. Его, уже старого человека, пугало предстоящее одиночество.
Они — его друзья — возвращаются на родину. Счастливые люди! Вот если бы он мог вернуться на родину, такую родину, где бы жил сын, где бы смеялись внуки, где бы каждую весну цвели для них эти белые яблони!
«Почему не русские пришли сюда? — сожалел Вагнер. — При них все было бы иначе.»
Состояние Вагнера было понятно друзьям, и они старались делать все зависящее от них, чтобы вселить чувство уверенности, укрепить дух старика.
В последние дни произошло несколько событий, Узнав о смерти брата Адольфа Густа — Иоахима, Вагнер решил отыскать его дочь, Анну. Он потратил полных два дня на поиски девушки, наводил справки у знакомых, связался с бывшими участниками подполья и, наконец, набрел на след. Придя под вечер домой, уставший от ходьбы и розысков, но возбужденный, и радостный, старик объявил:
— Ну, Гуго, теперь очередь за тобой. Для меня это слишком далеко... — Он протянул Абиху клочок бумаги, на котором был написан наиболее вероятный адрес Анны. — Докажи, что ты мужчина. Отправляйся с утра, чтобы застать ее дома, и, если ей тяжело, — а ты должен будешь это понять, — веди ее сюда... Ты должен это сделать для меня.
Гуго взял бумажку, поднес к своим близоруким глазам, внимательно всмотрелся в нее и сказал:
— Сделаю все, что будет от меня зависеть.
Абих нашел девушку в двух километрах от города, на разоренной американскими солдатами молочной ферме. Тут жил отец ее подруги, ветеринарный врач. Он был одинок, дочь и жена находились где-то под Лейпцигом. Тронутый горем девушки, он дал ей приют в своей маленькой квартире. Гуго стоило немало усилий убедить Анну, что он явился от друзей, что ей хотят сделать только лучше, что она должна согласиться отправиться с ним в город. Вначале он уговаривал девушку, применяя все доводы, которые внушил ему Вагнер. Но чем больше он говорил, тем яснее ощущал, что начинает говорить уже от себя. Ему и самому хотелось видеть Анну в их доме.
Так за три дня до отъезда друзей в доме появилась женщина.
Гуго стал неузнаваем. Он предупреждал каждое движение девушки, он помогал ей в роли хозяйки дома, старался делать все то, за что бралась она: убирал со стола, разжигал печь, стирал пыль с мебели, таскал воду, даже протирал оконные стекла.
Никита Родионович сказал Вагнеру:
— Посылая Гуго на поиски Анны, вы сказали, что он должен сделать это для вас...
— Понимаю, понимаю, — прервал его старик. — Я от всего сердца буду рад, если Анна станет настоящей подругой Гуго. А дело идет к этому...
Накануне отъезда пришел Генрих Фель. Друзья не могли покинуть город, не простившись с ним. За Генрихом специально ходил Алим.
