Карл Май - Невольничий караван
— Аллах акбар! Сколько кораблей! — потрясенно и одновременно растерянно воскликнул пленник. — Что делают здесь все эти люди?
— Они собираются сразиться с твоими воинами, как только выберутся на сушу. Ну и как, ты по-прежнему горишь нетерпением отправить нас в преисподнюю?
— Но это же настоящая эскадра, это целая армия!
— Ты еще не все видел. Идем дальше!
Шварц взял пленника за руку и отправился с ним в лагерь. Выйдя из-за кустов на равнину и увидев перед собой целые толпы солдат, пленник воскликнул:
— Еще одно войско? Господин, может быть, ты решил завоевать Судан?
— Нет, я только хочу разгромить отряд Абуль-моута и наказать его самого.
— Абуль-моута? — быстро переспросил человек. — А что ты будешь делать дальше?
— Ничего.
— Значит, ты не собираешься нападать на деревни онго?
— Нет. Единственная моя цель — уничтожить Отца Смерти. Как только с ним будет покончено, мы тут же вернемся восвояси.
— Ты можешь поклясться в этом?
— Да.
— Твоими предками и твоей бородой!
— Клянусь!
— Тогда да сохранит тебя Аллах, и да будет тебе уготовано одно из лучших мест на седьмом небе! Если бы мои руки не были связаны, я обнял бы тебя и попросил навеки считать меня твоим другом и союзником.
— Ты говоришь серьезно? — спросил Шварц, несколько ошарашенный таким неожиданным оборотом.
— Как нельзя более серьезно, господин. Работорговцы создали настоящий ад для жителей страны, а Абуль-моут — сущий дьявол в человеческом облике. До сих пор никто не нашел в себе сил или мужества вступить в открытую борьбу с ним, и этот негодяй заковал весь Судан в цепи и кандалы. Он требует все, что пожелает его душа, и все должны повиноваться ему, а тот, кто откажется это сделать, будет убит или угнан в рабство. Так было раньше, но теперь, когда пришел ты, великий эмир, обладающий могучей властью, теперь всякий страх должен исчезнуть, и многие встанут под твои знамена. Я первый предлагаю тебе принять мою помощь; я и мои люди готовы вместе с тобой сражаться против Абуль-моута.
Человек говорил с неподдельной искренностью, его озаренное вдохновением лицо уже не казалось таким страшным. В чистоте его намерений невозможно было усомниться, и все же осторожный Шварц спросил:
— Значит, ты не друг Абуль-моута?
— О нет, я ненавижу его всем сердцем!
— И все же ты пришел, чтобы заключить с фельдфебелем сделку?
— Сделку? — мрачно усмехнулся чужак. — Да, я хотел с ними кое-что сделать, но не совсем то, чего ждал от меня фельдфебель. Я не принес с собой никаких товаров для обмена, потому что я собирался напасть на этих псов и убить их всех до единого. Поэтому меня разозлило известие о том, что они и их имущество уже попали в твои руки. Но теперь я не буду претендовать на добычу, оставь ее себе, если хочешь. Скажи мне только, где находится Абуль-моут. Должно быть, его дела обстоят не так благополучно, как прежде, иначе фельдфебель не предал бы его. Честно говоря, только это предположение и подтолкнуло меня совершить набег на чауша, в других обстоятельствах я вряд ли решился бы на такое.
— Как твое имя? — спросил Шварц.
— Меня зовут Отец Булавы, потому что я всегда дерусь только этим оружием, и еще никому не удавалось одолеть меня.
— Сколько все же воинов ты привел с собой?
— Две сотни.
— Тебе нужен такой большой отряд для нападения на пятьдесят ловцов рабов?
— Нет, господин, мы не трусы! Но для транспортировки скота необходимо много людей. Кроме того, нам нужно было сделать все очень быстро и так искусно замести следы, чтобы Абуль-моут никогда не смог узнать, что произошло у этого залива. Фельдфебель вместе со всеми своими людьми и всем добром должен был бесследно исчезнуть.
Шварц развязал пленника и ответил:
— Я возвращаю тебе свободу. Если все действительно обстоит так, как ты говоришь, то ты станешь моим союзником и будешь стоять рядом со мной, когда Абдулмоут будет валяться в пыли у наших ног и умолять о пощаде.
— Господин, ты скоро убедишься, что я не лгал. Мои спутники подтвердят тебе это, если ты разрешишь прибыть им сюда. Один из них мог бы поскакать назад, навстречу основному отряду, и сообщить воинам об изменениях в наших планах.
— Это мы еще успеем сделать. Но ты сказал «поскакать»? Значит, твои люди на лошадях?
— Нет, на верблюдах. Я привел с собой также вьючных верблюдов, на которых собирался нагрузить отнятую у фельдфебеля добычу.
— Часть ее ты получишь. То, что у тебя при себе столько верблюдов, может оказаться очень кстати. Это ускорит наш путь.
— Куда?
— В Омбулу, в страну беланда. Там сейчас находится Абдулмоут. Он сжег деревню дотла и угнал в рабство ее жителей, а немощных убил.
В течение нескольких секунд Отец Булавы стоял неподвижно, обдумывая только что услышанное, а потом сжал кулаки и воскликнул:
— О, пусть Аллах не даст свершиться этому злодеянию! Мы живем в союзе с беланда и имеем среди них родственников!
— К сожалению, Аллах не захотел этого предотвратить, потому что все уже кончено.
— Ты наверняка это знаешь?
— Да. Вчера вечером сюда пришел человек Абдулмоута и рассказал обо всем. Теперь Раб Смерти вознамерился совершить еще одно нападение, а Абуль-моут хочет с ним объединить свои силы.
— Так что же мы медлим?! Надо срочно отправляться в погоню за этими псами! Теперь у нас достаточно возможностей, чтобы расправиться с ними.
— Мы выступим сегодня же. А сейчас пойдем, мы должны все обсудить с моими друзьями.
До сих пор собеседники все еще стояли на опушке леса, теперь они, наконец, отделились от деревьев и вошли в лагерь. Ловцы рабов все еще лежали или сидели на земле связанные. Увидев приближавшегося Отца Булавы, фельдфебель с облегчением воскликнул:
— Вот и шейх доров! Слава Аллаху, что он пришел: он не даст нас в обиду!
В ответ на это радостное приветствие шейх наградил фельдфебеля увесистым пинком и сказал:
— Закрой свой рот, ты, отродье шелудивого пса! То, что произошло с вами — справедливо, и если бы вы не попали в руки этому чужому эмиру, я сам удушил бы вас! Будьте вы прокляты! Чтоб вам вечно гореть на адском огне, от которого даже смерть вас не избавит!
Эта страстная тирада привлекла к шейху взгляды всех присутствующих, в том числе и Сына Тайны, который тихо беседовал с Сыном Верности в стороне от остальных солдат. Увидев незнакомца, юноша вскочил с места и впился в него широко раскрытыми глазами.
— Что с тобой? Ты знаешь этого человек? Кто он? — засыпал его вопросами Бен Вафа.
— Я… он… да, он, кажется, мне знаком.
