Александр Беляев - Взлетная полоса

— И до вас уже докатилось?

— Долго ли? Мы сначала не поверили. А он и на самом деле не возвращается.

— Завтра приеду, потолкуем, — уклончиво ответил Сергей.

— Ты приедешь? — удивился Владимир.

— Я, я! — громче повторил Сергей.

— Ты же в академию собирался:

— Одно другому не мешает, — вывернулся Сергей. — А что у тебя?

— Все то же. Через час на старт.

— Неужели еще снимаешь? — не поверил Сергей.

— Запланировано до конца месяца.

— Завтра же отменю к черту!

— Ты? Ну дает…

— До завтра, брат, — попрощался Сергей.

— Давай: — недоверчиво ответил Владимир.

Сергей положил трубку и только сейчас подумал, что, пожалуй, напрасно ждет Юлиного звонка, что она на сей раз может и не позвонить, потому что еще неизвестно, как отнеслась она к переводу мужа из КБ. И еще он подумал: отныне их отношения вообще могут резко измениться. И уж, конечно, только в худшую сторону. И все же надежда, а точнее, просто желание услышать ее голос не покидало его в тот вечер до тех пор, пока он не уснул. Но Юля так и не позвонила.

Не было от нее звонка и утром. Сергей собрался, взглянул на молчавший телефон, вышел и запер квартиру. Машина уже ожидала его у подъезда. Он сел на заднее сиденье, но, прежде чем отправиться в Есино, решил буквально на минуту снова заскочить в академию. Вчера ему не удалось встретиться с некоторыми преподавателями. Надо было сделать это сейчас. Он так и сделал. Но пробыл в академии не минуту, а почти два часа. Лишь после этого он направился в Есино.

Дорогой, как обычно, думал о делах: о диссертации, о встрече с Верховским, о Юле. Но очень скоро забыл обо всем, кроме предстоящей работы, и полностью сосредоточился на своем проекте. Конечно, отдохнул он неплохо. Но если бы не этот отдых, проект был бы полностью закончен. Возможно, сейчас бы уже создавался опытный образец. А теперь придется начинать с того, на чем он остановился месяц назад. Потерянного времени было жаль:.

В городке Сергей у подъезда дома Владимира отпустил машину и поднялся в квартиру. Владимира дома не было. Это Сергея не удивило. Но удивило другое: Занда была не выгуляна. Едва Сергей открыл дверь, она пулей выскочила на лестницу и, не обращая внимания на команды, стремглав припустила вниз. Сергей бросил свой чемодан и побежал следом за ней. Того, что Занда может потеряться, ни он, ни Владимир не боялись. Но она могла придушить чью-нибудь кошку или натворить еще что-нибудь, поэтому гулять ей без присмотра не разрешалось.

Сергей выбежал из дома и неожиданно столкнулся с Жердевым. Лицо у него было бледным, взгляд растерянным.

— Я всегда говорил, в рубашке он родился, — сказал Жердев и, сняв фуражку, ладонью вытер пот со лба.

— Кто? — не понял Сергей. — Привет, Николай Филиппович!

— Володька твой, — не обращая внимания на приветствие Сергея, продолжал Жердев.

— Что Володька? — снова переспросил Сергей.

— А ты что, ничего не знаешь? — уставился на него Жердев.

— Я только что приехал:

— Гробанулся он сегодня на испытании.

— Володька?!

— Он самый. Мы думали — крышка. А он в рубашке родился. Один случай на тысячу.

Известие поразило Сергея как громом. Так вот почему Владимира не было дома!

— Ночью на испытании двигатель у него отказал, — продолжал Жердев. — Передал по радио: «Заклинило», и точка. Еще комиссия не разобралась, в чем дело. Скорее всего, птицу в турбину засосало. Ему руководитель полетов команду: «Немедленно катапультируйтесь!» А он в ответ: «Не могу. Кругом постройки». И потянул машину в болото. Решил посадить на брюхо. Шасси не выпускал. Не посадил бы! Ушел бы в трясину. Спасли его торфяные бурты. Торф в них мягкий, сухой. Три бурта раскидал. В четвертом застрял:

— Что с ним: — не дал договорить Жердеву Сергей.

— Живого из кабины вытащили.

— Где он?

— В больницу отправили.

— В какую?

— В местную.

— Надо немедленно к нему!

— Не пустят. Мы сразу же в Москву сообщили. В КБ. Как же они тебе не сказали?

— Где я могу найти машину? — не слушал Жердева Сергей.

— Бери дежурную. Возле КДП всегда стоит. Да незачем ехать. Все равно к нему сейчас не пустят, — объяснял Жердев.

Но Сергей уже бежал к командно-диспетчерскому пункту. Почему-то вспомнился их совместный полет. И море огоньков под крыльями машины. Владимир тогда сказал: «Вот так везде в средней полосе. Яблоку упасть негде». Словно уже предупреждал себя: «Тут для твоей машины места нет. Тут люди!»

Машину дежурный дал ему сразу. И водитель-солдат погнал ее на полном газу в больницу. В приемное отделение Сергей ворвался, как вихрь. Но дальше его не пустили. К нему вышел дежурный врач, объяснил:

— Жив. Но, очевидно, получил какую-то травму позвоночника. Сейчас спит. Ему дали сильное снотворное. Надо снять нервное потрясение. Приходите завтра.

Сергей вышел на улицу. Ему захотелось плакать то ли от потрясения, то ли от радости, что все обошлось именно так. А может, и от обиды, что он опять один. Даже нет с ним ни Окунева, ни Зарубы. И вдруг он увидел Юлю.

Она заперла дверцу машины и пошла ему навстречу. Он почему-то нисколько не удивился, увидев ее.

— Я искала тебя все утро, — сказала она.

— Я заезжал в академию, — объяснил Сергей.

— Тебя не пустили к нему?

— Он спит.

— Я все знаю. Мы несколько раз разговаривали с врачами, — сказала Юля. — Какой он замечательный парень. О себе не думал. О людях думал. Я разыскала Ирину и сообщила ей обо всем. Она, вероятно, тоже сейчас приедет сюда.

— Ты побудешь немного? — спросил он.

— Я приехала к тебе навсегда, — сказала она.

Он молча кивнул, как будто случилось что-то само собой разумеющееся.

Дунул ветер и закружил опавшие листья. Они зашумели, как жестяные, поднялись в маленьком смерче над землей и осыпались.

— А в Речинск ты поедешь? — спросил Сергей.

— Решай сам, — ответила Юля. — Если хочешь, я останусь в твоей группе. Теперь отец тебе не откажет. Твоя работа — все.

— Так и сделаем, — сказал он и взял ее за руку. — Пойдем отпустим дежурную машину.

Примечания

1

 Рей Девис — американский ученый-физик.