Вэчел Линдсей - Призраки бизонов. Американские писатели о Дальнем Западе
— Только время зря потратим, — сказал Фернли. — Суд в наших краях нескорый и нерадивый.
У парня теперь, по-видимому, судорожно заработали мозги.
— Откуда вы? — спросил он.
— Из Бриджерс Валли, — ответил Фернли. Опять все кругом заулыбались.
Мартин сказал Тетли:
— Значит, вы знаете Дрю?
— Знаю, — ответил Тетли. Можно было понять, что большого удовольствия от такого знакомства он не испытывал.
— Почему же вы не повидали его? Кто вас сюда послал?
— Дрю, — ответил Тетли.
— Это не соответствует действительности, — сказал Дэвис, вышел из круга и приблизился к костру. Он представлял собой странную фигуру среди ковбоев — маленький и сгорбленный, в старой мешковатой куртке, с непокрытой головой.
— Ну, опять свою волынку заводит! Не давайте ему, — сказал Смит с отвращением в голосе. — Час ночи уже!
Дэвис не обратил на него никакого внимания.
— Это заявление не соответствует действительности, — повторил он. — Дрю нас сюда не посылал. Дрю даже не знал, что мы едем. — Тетли внимательно следил за ним, от улыбки почти ничего не осталось. — Я вам уже сто раз говорил, — сказал Дэвис, обращаясь ко всем нам. — Правосудию помешать я не пытаюсь. Но я настаиваю на истинном правосудии. А это комедия! И если вы осуществите то, что задумали, это будет преднамеренное убийство, мистер Мартин верно сказал. Он в полном праве требовать суда. И я о том же просил вас с самого начала и сейчас прошу: об обычном судебном разбирательстве. — Голос у него был непривычно резкий. — Этот молодой человек, — указывая на Мартина и обводя нас взглядом, сказал он, — неоднократно повторял, что невиновен. Я лично ему верю.
— Значит, ты у нас один такой, Артур, — тихо сказала ему Мамаша.
Тетли сделал знак Мэйпсу. Мэйпс выступил вперед, схватил Дэвиса за плечо и стал тянуть назад, в кольцо зрителей. Дэвис особо не упирался, но даже слабое сопротивление, которое он оказывал, находясь в ручищах Мэйпса, выглядело нелепо. Как бы то ни было, уходя, он со злобой крикнул:
— Если вы хотите, Тетли, чтобы ваше разбирательство этого дела хоть в какой-то мере отвечало настоящему правосудию, вы должны быть абсолютно уверены, должны иметь их признание! А они, Тетли, пока не признались. Они настаивают на том, что невиновны, и вы покамест обратного не доказали!
— Не отпускайте его, — сказал Мэйпс ребятам, окружившим Дэвиса после того, как его оттеснили назад.
— Послал нас Дрю, — сказал Тетли, будто Дэвис и не говорил ничего. — А теперь, если с этим вопросом покончено, я хотел бы задать еще пару вопросов…
Выпад Дэвиса, по всей вероятности, пробудил у Мартина какие-то надежды. Но сейчас он снова опустил голову, уставился в землю. Относительно того, как настроено большинство, сомнений быть не могло.
— Во-первых, может, у тебя есть купчая на этот скот?
Мартин с усилием сглотнул.
— Нет, нету у меня купчей.
— Нет?
— Дрю сказал, что это пустяк. Дома на ранчо его не было. Разыскал я его наконец на пастбище. Купчей при нем не оказалось. Он просто сказал, что и так сойдет, чтобы я не ждал, он потом почтой вышлет. Сказал, что все будет в порядке.
— Мур, — сказал Тетли, не отводя глаз от Мартина.
— Ну? — Муру явно не хотелось участвовать в этом разговоре.
— Ты ведь у Дрю работаешь?
— Будто вы не знаете.
— В сущности, ты у него приказчик?
— И что с того?
— Как долго ты работаешь у Дрю?
— Шесть лет.
— Знаешь ли ты случаи, чтобы Дрю продавал скот, не оформив купчей?
— Не скажу, чтоб знал. Но не могу помнить каждую корову, которую он за шесть лет продал.
— Однако обычно Дрю выдает купчую?
— Да.
— Так. И еще, Мур, случалось ли тебе когда-нибудь слышать, чтобы Дрю продавал скот после весеннего отгона?
— Нет, такого не припомню.
— Была ли какая-нибудь причина, чтобы он изменил своему обычаю этой весной?
Мур медленно покачал головой.
Грин, стоявший перед Дэвисом, крикнул:
— Я сам слыхал, как он говорил два дня назад, что самому Господу Богу не продал бы этой весной ни одной коровы!
— Итак? — обратился Тетли к Мартину.
— Я понимаю, выглядит это скверно, — сказал парень тихим усталым голосом. Надежда, что ему поверят, исчезла окончательно. — Больше ничего сказать я вам, пожалуй, не могу, разве что попросить Дрю подтвердить мои слова. Уговорить его продать и правда было непросто. Мы с ним долго разговаривали, пришлось рассказать, как меня облапошили и как никто не хочет продавать скот этой весной из-за скудного приплода. Думаю, он продал мне только потому, что хотел выручить. Вот и все, что я имею сообщить вам; больше мне сказать нечего, хотя вряд ли это может иметь для вас какое-то значение.
— Да, — сказал Тетли, — полагаю, что так.
— Вы мне не верите?
— А ты бы на моем месте поверил?
— Я б допытался, доискался правды, выяснил, — сказал Мартин посмелее, — прежде чем рискнул повесить троих человек, которые, может, и невиновны.
— Если бы только угон, то вполне возможно. Но не убийство. Тут уж я буду сперва вешать, а потом выяснять. Закон, как он представлен в уголовном кодексе, неповоротлив и содержит много лазеек.
Было слышно, как в тишине потрескивает костер и шипят, падая в огонь, снежинки. Пламя то никло, то разгоралось, отбрасывая красный отсвет на сосредоточенные лица. Мамаша повернулась к Тетли. Губы у всех были плотно сжаты, глаза горели беспокойным огнем. Наконец Мамаша сказала негромко:
— Я так считаю, Уиллард, этого будет достаточно даже для Тайлера.
— Возможно, что касается Мартина, — сказал Тетли.
— Остальные-то, кажется, при нем? — осведомился Фернли.
Стоявшие вокруг подтвердили негромкими голосами, что все ясно. Даже Мур сказал:
— Неладно как-то зря их томить…
Однако Тетли продолжал молчать, и Мамаша наконец вспылила: — Ты что это, Тетли, задумал поиграть с ними, как кошка с мышью? Ишь, разлакомился!
— Я бы предпочел получить признание, — Тетли обращался к Мартину, а не к нам.
Мартин сглотнул и провел языком по губам, но так и не смог выдавить ни слова. Кроме Смита, веревки теперь готовили и Фернли с Уайндером. Наконец Мартин простонал что-то, чего мы не разобрали, и прекратил всякие попытки сохранить достоинство. На лице у него проступил пот и потек струйками вниз; челюсть тряслась. Старик разговаривал сам с собой, время от времени покачивая головой, будто спорил с кем-то на важную тему. Мексиканец стоял твердо на слегка расставленных ногах, как боксер, ожидающий удара противника, молча, с ничего не выражающим лицом. Даже Джил не выдержал:
