Анри Кулонж - Шесть серых гусей
— У тебя есть бумага? — спросил Пол у Ларри. — У меня только автоматический карандаш.
— Нет… Впрочем, вот записка Мэри Шелли!
— Пишите на обороте, мой мальчик, — торопливо произнес дон Этторе. — Я предпочел бы, чтобы литература и наука встретились при других обстоятельствах, но у нас нет выбора…
Он нервно провел рукой по лбу.
— Пишите: «Я сгруппировал предыдущие выражения и получил следующее: сумма (n+1) = 1/2 (n+2), — откройте квадратные скобки, — (n+1) + 1», — закройте квадратные скобки, они поймут… Покажите… Да… Правильно… Дальше: «Здесь следует отметить, что вид нового уравнения идентичен виду исходного с той только разницей, что п заменено на (n+1)». Записали?
Его голос был едва различим, и Ларри торопливо писал, прислушиваясь к дыханию, слетавшему с губ дона Этторе.
— Хотите, я перечитаю?
— Нет… Еще несколько строк… «Другими словами, если моя формула применима к п, то она применима и к (n+1). Если падает одна костяшка, то вслед за ней падают и все остальные. Я настаиваю на том, что это завершенное индуктивное доказательство», — закончил он, и глаза его блеснули.
— Я все записал, — сказал Ларри. — Потом перепишу это и положу в папку.
— А как там мои дорогие доминошники из кафе «Вакка»?.. — прошептал дон Этторе.
Изо рта у него вытекло немного слюны. Он судорожно дернулся и уронил руку. Ларри взглянул на застывшего в отчаянии Пола.
— Повторяю еще раз: ты ни в чем не виноват, — ласково утешил его он. — Дон Этторе прожил прекрасную жизнь, ведь так?
— Скажу тебе одно: я никогда не буду пить «Лакрима-Кристи», — выдавил Пол и осторожно закрыл глаза дону Этторе.
С большим трудом они перенесли тело в джип и положили на заднее сиденье, завернув в одеяло, которое захватил дон Этторе. «Надо же, — подумал Ларри, — последний раз, когда я переносил мертвое тело, это был труп Амброджио Сальваро, мне помогала Домитилла, а Коррадо следил за нами». Пол резко нажал на газ, развернулся и молчал до самого Боскотреказе. Ларри не решался смотреть на тело Креспи и глядел прямо перед собой. «Какая глупость, какая глупость!» — все время повторял Пол сквозь зубы. При въезде в Торре-дель-Греко он резко затормозил на обочине каменистой дороги и молча стукнул кулаком по рулю.
— Перестань себя винить! — крикнул Ларри. Пол с трудом подавил рыдание.
— Он так хотел увидеть свои виноградники! — произнес он глухо. — Я не смог ему отказать, тем более что он знал, что я еду в эту сторону, и передал мне свои расчеты по плотине в Большом ущелье… Я должен был показать их саперам…
— Конечно, ты не мог ему отказать.
— Весь идиотизм в том, что, едва заметив следы танков, я подумал: «Господи, здесь мины», а он уже прыгнул…
— Да, прыгнул так прыгнул, вот бедняга.
— Прошу тебя!
— Прости, но не стоит так себя терзать…
— Я познакомился с ним благодаря тебе, или, вернее, из-за тебя. Он действительно старался помочь мне тебя найти. Когда Домитилла пришла объявить о своем отъезде в Баньоли, он пытался ее расспросить… Если хочешь знать, я многого не понимаю в этом деле, но мне кажется, что тебе известно гораздо больше. А этот пропавший портшез…
— Ты многого обо мне не знаешь. А я — о тебе. Так, мне кажется, что из истории с Юноной ты вышел весьма потрепанным.
— С Сабиной, — уточнил Пол. — Да, я сейчас не готов снова влюбиться во француженку.
Ларри не ответил.
— Я думал, что услышу от тебя: «А я — в итальянку», — сказал Пол.
— Пойми, я никогда не был влюблен в Домитиллу! Она мне нравилась, нравились ее диковатость и великолепная грудь! А она, кажется, действительно была в меня влюблена, а не просто хотела уйти от отца. Ты видишь, как я сейчас выгляжу? А знаешь ли ты, как она смотрела на меня вчера? В минуту слабости, увидев ее жениха, я вдруг подумал: а почему бы и нет? Почему бы мне не увезти с собой эту дикарку? Но хватило шести слов, чтобы наваждение прошло.
— Каких слов?
— Ты можешь представить ее в Оксфорде?
Пол рассмеялся.
— Заметь, — добавил Ларри, — я все-таки дал ей приданое.
— Ну да?
— Я оставил ей деньги, которые выручил от продажи «фиата» ее отец. А мне этих денег так не хватало.
Пол внимательно посмотрел на него:
— Так этот тип все-таки объявился?
Ларри понял, что проговорился, и засмеялся:
— Да, прежде чем исчезнуть по-настоящему.
— Ты мне когда-нибудь расскажешь?
Ларри согласно подмигнул.
— Подумать только, если бы я не выиграл в покер этот чертов автомобиль, я не отправил бы Амброджио его продавать и все обернулось бы совсем по-другому, — вздохнул он.
Пол догадался, что сейчас он больше ничего не узнает.
— Знаешь, я провел небольшое расследование. Милейший майор Хокинс приказал мне обследовать остатки твоей машины в Форчелла. Покупатель, личность которого нам удалось установить благодаря одному из наших информаторов, рассказал, что, продав автомобиль на запчасти, он выручил втрое больше, чем заплатил Сальваро. Кстати, именно под сиденьем этого обломка кораблекрушения я и обнаружил письмо кардинала Мальоне, в котором он советует графине отвезти ее литературный архив в Монтекассино, где тот будет в полной безопасности. Тогда-то я и понял, что ты скорее всего там, хотя Амброджио и не успел передать тебе письмо кардинала, потому что потерял его.
Ларри усмехнулся. Пол задумчиво смотрел на друга.
— Хорошо, что ты так благородно поступил с девушкой… А я даже не успел задать себе такого вопроса.
— Такое впечатление, что все пошло не так, как тебе хотелось бы…
Пол разочарованно хмыкнул.
— Со мной такое случилось впервые, — признался он.
— Ты впервые поддался чарам француженки?
— Нет, просто впервые влюбился. Все так хорошо начиналось… А потом она тоже влюбилась, но, увы, не в меня.
— В другого офицера?
— В медсестру из экспедиционного корпуса.
— Ну и ну! — растерялся Ларри.
— Хуже того: эта медсестра тяжело ранена. Кажется, Сабина так и не пришла в себя.
— Ты, судя по всему, тоже.
Пол глубоко вздохнул.
— Так вы что, — продолжал расспрашивать Ларри, — вы с ней?..
— Да.
— Значит, она любит и мужчин тоже.
По лицу Пола пробежала тень, а затем к нему вернулась его обычная сдержанность.
— Я пока не понял, — ответил он.
Перед ними расстилалось сияющее море, а внизу, под склоном, заросшим розмарином и можжевельником, зрели мириады лимонов. Вдалеке виднелись аметистово-лиловые скалы острова Капри.
— Не знаешь, отчего в таких прекрасных местах к нам возвращаются самые грустные, самые тяжелые воспоминания? — спросил Ларри.
Пол не ответил.
— Я никогда не рассказывал тебе, почему… почему не давал о себе знать после тридцать шестого?