Луис Бетанкур - Здесь песок чище
Этим утром на столах в штаб-квартире ЦРУ в Таллахасси в беспорядке валялись бумаги, карты, цифры, служебные записки, карточки, шифровки, доклады, микрофотографии, магнитофонные записи телефонных разговоров, видеокассеты, пепельницы были полны окурков, рядом стояли грязные стаканы из-под кофе, а над ними склонились бессонные лица.
Пайпер и Фитч, ищейки из отдела специальных операций, обсуждали новую версию поимки Сантоса.
— Мы ничего не теряем, начав ее разрабатывать.
Новый окурок, брошенный Фитчем в переполненную пепельницу, свалился на стол. Ему уже осточертели ложные версии, и совершенно не радовало заявление о том, что теперь-то Сантос будет у них в руках. Он попросту в это не верил.
— Где надо пошарить? — спросил он с неохотой.
— В Кипарвотер.
— Я был там. Не подходящее место для шпиона.
— Может быть, как раз поэтому…
— Что он там делал?
— Во-первых, взял напрокат машину в Коронадо-Драйв. Самую дешевую. Видимо, у него туго с деньгами, А что ему делать? Совершить ограбление? Или искать у кого-то помощи? На этой машине он отправился по одному адресу в Норс-Бэй-Хилле. Живущие там уже взяты под наблюдение. Потом он вернулся в Бест-Уестерн и снял комнату.
Фитч воткнул булавку с красной головкой в то место на карте, где должен был находиться мотель Бест-Уестерн.
— Бест-Уестерн хорошее местечко, но совсем не для шпионов.
— А ты пойди порекомендуй ему что-нибудь получше.
— Какие средства наблюдения есть там?
— Среди жильцов два наших человека, у них две машины. Прямая связь с нами.
— Как хочется, чтобы все это побыстрее кончилось.
Дверь в кабинет открылась, и показалась сердитая физиономия шефа.
— Чем вы заняты?
— Завершаем подготовку…
— Бросьте ко всем чертям ваши прочесывания! Уже известно, где находится этот проклятый Сантос. Он сидит на катере у острова Саль и собирается отправиться на Кубу. Что вы на это скажете?
— Что-нибудь будем делать?
— Думаю, что нет. С базы Форт-Захари забрали у нас вертолет в самый неподходящий момент. Корабль береговой охраны прочесывает квадрат севернее острова Саль. Эти кретины думают, что Сантос плывет во Флориду.
— Ну что же, можно считать, что дело закрыто. — Фитч с иронией воткнул еще одну булавку с красной головкой в бухту Гаваны.
— Будем отвечать ДИНА?
Шеф вышел, хлопнув дверью. Эксперты с удивлением переглянулись.
— Это правда, что мы ничего не предпримем?
— Наверняка.
— Тогда у нас свободный вечер. Приглашаю тебя к себе домой.
— А что у тебя есть хорошенького, Фитч?
— Хороший ужин и… кубинский ром.
— Аэропорт Майами… аэропорт Майами… Говорит система шестнадцать.
— Слушаю.
— Шестнадцатая. Сьерра, Индия, Гольф, Новембер, Альфа, Лима.
— Слушаю.
— Сообщите, пожалуйста, метеосводку.
— Обстановка хорошая. Ветер десять узлов, видимость десять миль. Как поняли?
— Понял хорошо.
— Есть информация?
— То, что вы просили, не обнаружил. Нет абсолютно ничего похожего.
— Внимание Майами, внимание Майами. Говорят десять А-пять-цэ. Летим по сто пятому. Возвращаемся. Ничего нового.
— Вас понял.
— Ки-Уэст, говорит двадцать третий.
— Слушаю, двадцать третий.
— "Дельфин два" не обнаружен. Как поняли?
— Понял хорошо.
— Возвращаюсь на базу.
— О’кей. Прием закончил.
Корабли и самолеты тоже "закрыли" дело.
Роландо Мансферер Рохас был в свое время на Кубе главой шайки "тигров". Он создал настоящую частную армию в провинции Орьенте. Мансферер довольно противоречивая личность. Многие до сих пор не прощают ему того, что он сражался в Испании на стороне республиканцев. Но большинство не прощают ему смерть сыновей, погубленных им во время борьбы против Батисты, арестованных и замученных на допросах. У него друзья и враги повсюду. Иной раз не знаешь, чего от него ждать. Ему нигде не было покоя, потому что он не проводил четкой грани между друзьями и врагами.
На тротуаре выжидающе стоят двое. Мансферер их хорошо знает. Они из "Абдалы", ультраправой организации, тесно связанной с Обществом Джона Берча. Это его враги. Но он не уклоняется от встречи. На Кубе это всегда делали другие. Здесь тоже должно быть так же. Кроме того, он видел, что у них пустые руки и на поясе под рубашками ничего не заметно. Приготовившись к обороне, он пошел им навстречу. Они встали у него на пути, но без угрожающих жестов. Роландо выжидающе остановился:
— В чем дело?
— Роландо, это просто невероятно, — сказал один из них подчеркнуто доброжелательным тоном, каким он сам разговаривал с арестованными перед тем, как отправить их на тот свет. — Если бы кто другой сказал об этом, я бы не поверил. Но я услышал это от человека, который никогда раньше не лгал. Он, кроме того, показал мне вырезку из газеты…
— Я не понимаю, о чем вы…
— Ты делаешь столько непотребного, что, пожалуй, действительно не знаешь, о чем именно идет речь. Ты взялся защищать коммуниста! С каких это пор? Или это твое подлинное лицо?
— Что? Какого это я коммуниста защищал?
— И ты еще спрашиваешь? Какого из них? Скольких же ты защищал? Столько, что уже начинаешь путаться?
— Я не защищаю никаких коммунистов. Это провокация.
— Провокация. И словечко-то из лексикона коммунистов! Мы говорим о твоем друге Сантосе. Том самом, которого кубинская контрразведка заслала в "Альфу". Ты все еще не знаешь, о ком мы говорим?
— Сантос?.. Да, я сказал о нем правду. Испытанный боец, а не паяц, каких здесь предостаточно. Человек, который в этот момент рискует своей шкурой в борьбе за демократию. Если бы все так поступали! Однако здесь больше тех, кто предпочитает устраивать внутренние стычки, чем бороться против коммунизма. Именно те, кто вносит раскол, защищают коммунистов, а не я. Никто не хочет каждодневно рисковать своей шкурой…
— Своей шкурой все мы рискуем, Роландо. А что касается стычек, то одни их устраивают, а другие их заслуживают. Я предупреждаю, очень скоро ты пожалеешь об этой пламенной защите агента Кастро. Ты еще вспомнишь о нас, когда у тебя не останется времени, чтобы исправиться.
— Я не боюсь угроз, я привык к ним. На Кубе мне угрожали люди Кастро из Движения двадцать шестого июля, а здесь такие, как вы. Я не должен ни перед кем отчитываться, тем более перед незнакомыми…
— Мы не незнакомые. Ты хорошо нас знаешь.
— Не так чтобы очень. Я не знаю, чем вы занимались, когда я на Кубе отправлял коммунистов на кладбище. Возможно, вы в то время боролись за то, что защищал Кастро.
