Гражданин Ватикана (вторая книга казанской трилогии) - V.S.
По дороге домой я, как всегда, взял один заказ в такси. Доставив по адресу человека, я остановился на развилке неподалёку от дома Эн. Я думал куда повернуть — направо — к Эн, налево — к себе. Пока пропускал авто с главной дороги, решил набрать номер Эн. Она не взяла — повернул налево.
Часа через два, когда я уже ковырялся зубочисткой в зубах после ужина, Эн перезвонила.
— Звонил?
— Да, я был около твоего дома… и… решил набрать тебя…
— А! Я снова была у Эльмиры, — мне приходится ей помогать с подготовкой свадьбы, я говорила — у неё завтра свадьба. Ты знаешь, я порядком подзае…лась.
— (Мои нервы были на пределе, голос заметно дрожал, я еле сдерживал рыдания) Понятно. Увидимся на… днях? Я бы… увидеть… тебя… хотел…, — комок в горле не давал даже дышать, не то что говорить.
— Конечно. Но только уже после свадьбы.
— Прям как в Кавказских республиках, — на последнем дыхании пошутил я.
— Ха-ха-ха, точно. Ну пока.
— Ага, пока Эн.
Через одну десятую секунды после того как трубка была повешена, я огласил квартиру неистовым рёвом. Буквально сразу схватил мобильный и написал сообщение Эн: «Я скучаю по тебе. У меня ком в горле. Такое ощущение, что я потерял всё! Что за ччччёрт! Не отвечай на это сообщение», — я не хотел выслушивать ответ, — тогда казалось, что человек, как бы, не читал твоего послания, а данное послание говорило: «Я слаб. Я весь в твоей воле. Убей меня гуманно». Проревевшись, я начал делать свои дела. Где-то через полчаса услышал звук входящего сообщения. Смс от Эн: «Всё пройдёт. Просто надо закрыть эту тему раз и навсегда. Между нами ничего не может быть, — я чувствую себя виноватой, что дала тебе повод подумать, что может быть иначе». Это было жестоко, но… подействовало отрезвляюще. Ах ты чёрт, ну неужели можно на полном серьёзе загадывать на будущее?! Увы мне, увы!
Через час я выехал в ночной город — заработать немного «бабулек», проветрить голову и, может быть, повстречать Вдохновение. «…балтийские глаза, вот вам приморских серенад…»
Но первое, что я повстречал, была красивая девушка, которая старалась вести себя нарочито интеллигентно, некоторые люди таким образом компенсируют своё сильное алкогольное опьянение. Через полминуты нашего с ней путешествия, стёкла безнадёжно запотели. Переводя обдув с ног на лобовое стекло, я подумал, что будь я очкастым ботаником, то стёкла на моих очках тоже бы запотели. Смешно… Когда девочка выкарабкалась из машины, я написал сообщение Аркадию: «Я поймал себя на мысли, что люблю запах крепкого алкоголя, исходящий от красивых девушек». Может этот факт имеет вполне научное объяснение, — подумал я отдельно. Через минуту Аркадий написал: «Только без перегибов на местах! Пикантная алкогольная горчинка — и не более. А то потом начинается бардак… Форменный, батенька, бардак…» Готов спорить, что Аркадий в данный момент «под градусом». Эти его стилизованные под компартийный бред заключения…
Глава 15
Моё здоровье зависит от погоды, мой почерк зависит от ручки, которой я пишу, моё настроение зависит от…
— Поль, тебя с понедельника ставят секретарём к Арбенину. Знаешь?
— Теперь да, — чёрт! Это же судья по гражданским делам! — и как надолго?
— На две недели.
Придётся две недели пожить на работе. Это так же как сходить в поход, наверное…
Её волосы на ощупь, как тонкая проволока… Запах её тела чем-то напоминает крыжовник. Я снова чувствую этот запах. Её немного тонкие губы оказались удивительно мягкими… Говорят, что невозможно вспомнить запах, но это ложь, ибо я его могу вспомнить и вспоминаю. Неужели для неё ничего не значило то, что было между нами, — это лучше чем секс, это нежность в наивысшем проявлении. «Нет, мне не надо снять проститутку», — ответил я на вопрос Аркадия заданный неделю назад. «Разве она не понимает, что после того что между нами было, я, как и сто процентов мальчиков на моём месте, влюбился окончательно», — прохныкал я в жилетку Аркадию. Мне не надо проститутку, я не хочу уподобиться Хемингуэю, который яростно счищал со своих зубов чувство вины наутро после борделя, каждое дьявольское утро. Мне стало легче просыпаться по утрам, может потому, что даже от сна нет отдыха. Необходимо пойти к психиатру и выклянчить рецепт на какие-нибудь термоядерные таблетки. Как-то я уже занимался вопросом медикаментозного регулирования своего приграничного состояния, а именно, пошёл в аптеку и сказал фармацевту, что у меня, мол, депрессия, что мне жить и «строить» неохота. Она сказала, что весь «термояд» у них по рецепту и что она может мне продать только «Негрустин». «Негрустин?», — иронично переспросил я, — мне нужно что-то покруче, чем какой-то «Негрустин», мне надо что-то типа «Так-то лучше», или «Вот теперь мне всё пох..», или даже «Не делай этого парень»! Вот что мне, возможно, поможет, а не какой-то там ёба. й «Негрустин»! Ладно, до свидания, — сказал я обречённо аптекарю и, шаркая ногами по кафелю, отправился к выходу. Да, это было тогда, где-то с полгода назад, тогда меня ещё грела перспектива окончания института («…мундиры напялили, стаканы наполнили…»), а сейчас никаких видимых ориентиров не осталось, сейчас я чувствую себя не в пример в большей опасности.
Вернёмся в день сегодняшний. Пятница, — это хоть маленький, но повод «негрустить».
— У нас есть «явочка», — сказала судья.
Что ж, послушаем, может что-то путное, а не опять эта дурацкая незаконная перепланировка квартиры.
Пока ничего не началось, ещё поговорю с читателем. Вчера состоялся один из крайне редких диалогов с мамой. Я, пребывая в отчаянии и балансируя на грани душевного коллапса, решил обмолвиться словом с мамой, — вдруг полегчает… «Мне бы надо записаться к психиатру», — сказал я, стоя на кухне и размешивая сахар в чае. «Что такое, Поль?». «У меня депрессия». «Что? Приступы ярости?», — она специально что-ли меня раздражала?! «Да
