Михаил Лызлов - Черный осьминог
Глава XXIV. «ПОПРОСИТЕ К ТЕЛЕФОНУ БЕРГА»
Павел очнулся в какой-то темноте. Вначале он подумал, что стоит на кладбище, привязанный к какому-нибудь столбу, так как здесь, как и на кладбище, было сыро и пахло гнилью. Но здесь было совершенно тихо, даже и не слышно было шелеста тополей.
«Где же я?» — подумал он.
Руки его были крепко привязаны сзади к какому-то кольцу — он чувствовал холодное прикосновение металла к руке. Ноги его были свободны, и поэтому он ими пытался определить, где он находится. Ногами нащупал он какую-то сырую стену, пол был тоже сырой, каменный. Но тьма была так густа, что рассмотреть что-либо было трудно.
Больше всего мучило Павла то, что он не смог выполнить данного ему поручения. Ему рисовалась картина, как его два лучших друга остались запертыми в подземелье.
«Что с ними сделалось? И смогут ли они оттуда выбраться? Главное же — никто об этом не знает в городе, никто…»
Эта мысль мучила больше всего. Павел вдруг вздрогнул: а отряд чекистов? Их же всех отравят!.. Павел дико рванулся и бессильно застонал. Веревка туго стягивала его руки, и кольцо было крепко.
Неожиданно, откуда-то сбоку, упала полоса яркого света и поползла ощупью по стене. Судя по выступавшим из стены глыбам камня, Павел понял, что он в какой-то пещере. Через некоторое время из-за изгиба скалы выступил человек с электрическим фонарем в руке. Пока слой света пробегал из одного угла пещеры в другой, Павел осматривался внимательно, изучая ее. Где он находится? Этой пещеры он никогда раньше не видел, хотя знал каждый уголок в окрестностях города.
Человек приблизился к Павлу, осветив его всего светом фонаря. Павел заметил, что на стенах пещеры висело несколько таких же фонарей. Павел увидел перед собой высокого человека с черной окладистой бородой — того самого, которого он с ребятами видел тогда около башни и который уехал потом на лодке. Это был Чернавский.
— Ну-с, молодой человек, как вы поживаете? — иронически спросил Чернавский.
Павел зло посмотрел на него и молчал.
— Не хотите разговаривать? Ну что ж, пока ваш разговор нам не нужен… Но придет время, когда я тебя, чертенка, заставлю заговорить, — уже грубо заговорил Чернавский.
Чернавский минуту постоял перед Павлом, о чем-то раздумывая, потом повернулся и скрылся за выступом скалы. Вслед за ним побежала и полоса света.
Через несколько минут Павел услышал дребезжащий слабый звонок. Павел насторожился и напряг все свое внимание. Услышал он следующее:
— Попросите к телефону Берга.
Через несколько минут молчания разговор возобновился.
Павел слышал, как Чернавский отдавал кому-то распоряжения:
— Нужно уничтожить отряд чекистов поодиночке. Половина отряда пусть засядет в окрестностях города, усильте караул. Положение очень серьезно. Не подавайте вида массовыми выступлениями, что мы имеем целый отряд. Несколько человек, снабженных необходимыми документами, отправьте в город — пусть следят за каждым шагом чекистов и доносят о происходящем немедленно.
Через несколько минут разговор закончился. Павел услышал тяжелый, медленный шорох. Свет погас, и стало тихо.
Руки Павла, сильно стянутые веревкой, ныли. От сильной усталости, от чрезвычайного нервного напряжения Павел прислонился к стене и забылся.
Сколько прошло времени после этого, он не помнил. Очнулся он в такой же темноте. Только сильнее ныли руки. Хоть и неудобно было спать стоя, но все же сон несколько освежил его. Прибавилось сил, и голова заработала лучше. Павел искал все способы, которыми можно было бы освободиться.
«Ах, если бы я не был связан!..» — думал Павел. Кистями стянутых рук он ощупал железное кольцо. Оно было очень массивное и гладкое, и рассчитывать на то, чтобы оно могло поддаться усилиям Павла, было нельзя. Вдруг Павел нащупал рядом с кольцом камень, выступавший острым концом. Ставши боком, как только можно было, Павел с радостью почувствовал, что веревка, которой были связаны его руки, как раз касалась острия камня. Навел, напрягая все усилия, начал перетирать веревку. От неудобного положения рука Павла прямо ломилась от боли. Веревка поддавалась плохо. Павел выбивался из сил, отдыхал минуту и опять принимался за работу.
Хоть и медленно, а Павел чувствовал, как расстояние между острием камня и его рукой уменьшалось. Веревка так сильно врезалась в его руку, что камень уже больно касался кожи его руки и вместе с веревкой разодрал ее до крови. Но Павел не обращал на это внимания. Его радовало, что через несколько минут руки его будут свободны, и с еще большим рвением он принимался за дело. Оставалось сделать еще одно небольшое усилие, как вдруг Павел услышал знакомый уже ему шуршащий звук отодвигаемой тяжести и увидел вдруг вспыхнувшую полоску света. Павел принял прежнее положение, застыв на месте. Горечь неудачи упругим комком подкатывалась к горлу — столько усилий пропало даром…
В пещеру вошли два человека. Один из них, с черной бородой, снял какой-то мешок с плеча. Другой оказался человеком, которого видели ребята в волчьей шкуре. Павел следил, что они будут делать. Чернавский вытряхнул из мешка какую-то ношу. Присмотревшись внимательно, Павел увидел какого-то связанного веревками человека. Свет от фонаря упал на него, осветив связанного всего. Павел чуть не вскрикнул от неожиданности — связанный человек оказался секретарем Укома — товарищем Васютиным!..
Глава XXV. ПОЛОЗОВ СЕРДИТСЯ
— Это черт знает что, а не работа! — сердился Полозов, расхаживая взволнованно по одной из комнат, предоставленных в его распоряжение Свалийским посольством. — Нужно же было быть таким остолопом, каким оказался Чернавский!.. Они там гоняются за пустяками и этим самым могут сорвать всю работу… Возятся там с какими-то мальчишками и совершенно ненужными нам людьми… Начинают чуть не открытые выступления против какой-то горсточки чекистов — не понимают, что следствием этого может явиться то, что большевики бросят туда целые полки, и тогда наше дело пропало… с ними тогда сам черт не справится…
Полозов сел к столу и вторично начал читать только что полученное им из Барановска донесение…
Черное, угреватое лицо, сидевшее тут, тревожно следило за полковником Полозовым:
— Вы, я думаю, преувеличиваете, господин полковник…
— «Преувеличиваете», «преувеличиваете», — передразнил его Полозов, — вы, господин Страхов, не знаете, с кем имеете дело. Это вам не бутылки шампанского, с которыми вы так хорошо можете справляться — большевики враг сильный, и их нахрапом не возьмешь, — с ними надо действовать исподтишка и хитростью…
Он замолчал, сосредоточенно раздумывая над письмом. Потом, видимо что-то решив, быстро встрепенулся:
— Господин Страхов, немедленно известите Вешнева и Зенчикова, чтобы они сейчас же прибыли сюда.
— Но помилуйте, господин полковник, где же их сейчас найти?.. Уже ночь…
— Вы слышали приказание. Больше мне с вами говорить не о чем. Чтобы через час они здесь были!
— Слушаю-с, — растерянно пробормотал Страхов, пятясь к двери.
— Какие остолопы, какие остолопы, — простонал Полозов, откинувшись устало на спинку резного кресла после ухода Страхова. — С ними только заговоры устраивать… Тряпки, а не люди…
Полозов достал из стола книгу и, лениво перелистывая ее, принялся рассеянно читать. Временами он откладывал ее в сторону и принимался рассматривать лежавшую на столе перед ним схему и карту.
Корнет Вешнев, делопроизводитель в одном из Наркоматов, и подполковник Зенчиков — человек, которому в советской Москве не нашлось подходящего дела — явились через полтора часа.
Полозов официально предложил сесть. Вешнев и Зенчиков не удивились этой официальности, так как знали Полозова давно. Полозов всегда имел такой вид, когда случалось что-нибудь серьезное. Поэтому и сейчас они тревожно переглянулись между собой.
— Я вас пригласил, господа, для того, чтобы дать вам ответственнейшее поручение. От того, как вы его выполните, будет зависеть успех наших дальнейших дел. Поручение это требует отъезда в город Барановск. Вам, господин Вешнев, придется или добиться в этот город какой-нибудь командировки — лучше, конечно, ответственной, с широкими полномочиями, а если это не удастся, то взять отпуск по болезни. Лучше, конечно, первое.
Полозов минуту помолчал, потом, как будто вспомнив что-то, продолжал:
— В Барановске поручик Чернавский наворочал таких дел, что теперь, пожалуй, трудно будет расхлебать — это как раз и придется нам сделать. Прежде всего, вы должны сделать так, чтобы недели на две-три Барановск забыл совершенно о какой бы то ни было организации — все должно быть спокойно. Никаких единичных, а тем более массовых выступлений. Нужно обмануть этих большевиков, чтобы они ослабили свою бдительность. Поняли? Это основная ваша задача. Все последующие распоряжения вы будете получать через специального нарочного. Через три дня вы уже должны быть в пути.
