А Парамонова - Пробуждение: магическая печать (СИ)
— Ненавижу! — закричала Эмма, стукнув кулаком о дверь стойла.
Шоколадка отозвалась взволнованным ржанием. Эмма встряхнулась и огляделась вокруг, она даже не заметила, как влетела сюда. В глазах лошади стоял немой укор — Шоколадка соскучилась по ней. Внешний эмоциональный фон немного отступил и чувство пробившееся из-за него, заставило почувствовать себя виноватой.
Мало того, что она почти не выезжала на ней в последние пару месяцев, так теперь, когда наконец заявилась, закатила истерику.
— Шоколадка, — сквозь слезы проговорила Эмма, открывая стойло, — прости меня! Я совсем не хотела пугать тебя!
Она подошла ближе, и лошадь ткнулась ей в шею своим почти черным носом.
— Мне так плохо, Шоколадка! Сегодня я должна была победить, но потерпела поражение. Я как маленький, глупый ребенок повелась на его провокацию и потеряла контроль над эмоциями.
Шоколадка фыркнула и Эмма, улыбнувшись, погладила её по холке.
— Я ведь, знаешь, сжимая свой кубок в тот момент, хотела развернуться и со всей силы долбануть им о его хищную, самодовольную, торжествующую рожу!
Выговорив все это, Эмма почувствовала облегчение.
— Это называется выпустить пар, — объяснила она лошади, — и это, безусловно, лучше, чем проломить кому-то, пусть даже очень, очень хамоподобному кретину его безмозглую черепушку!
Она прижалась щекой к Шоколадке и провела рукой за её ухом. Да, ей определенно стало легче.
— На счет «безмозглый» — я не согласен, а вот в остальном — безоговорочно.
Эмма резко обернулась и увидела Артура.
— Что вы здесь делаете, мистер Шорс? — спросила она, вытирая припухшие глаза.
Эмма вышла из стойла, заперев его за собой, и лошадь недовольно затопала копытами.
— Прости, Шоколадка! — сказал ей Артур, протягивая ей кусочек рафинада. — Но твоя хозяйка не может выехать с тобой, сейчас она больше нужна мне.
Эмму немного смутили его слова, но он бы все равно не заметил этого. Они стояли в конюшне, среди лошадей, которые были их безмолвными зрителями и смотрели друг на друга. Артур приблизился и, взяв её ладони, приложил к своему лицу.
— Мистер Шорс, — начала она, пытаясь отнять их, но он лишь сильнее держал её.
— Ты можешь называть меня Артуром сейчас, — мягко заметил он, — тем более, что я уже давно зову тебя по имени, когда мы наедине.
— Но…
— Я люблю тебя!
Взрыв… Эмма пошатнулась, и мужчина едва успел подхватить её под руки, прижав к своей груди. «Да что же это? — пронеслось в голове, и она снова погрузилась в хаос мыслей». Они сведут её с ума, точно. Все они! Один ревностью, второй ненавистью, а этот своей, так не вовремя обрушившейся на неё, любовью. А любовь ли это? Эмма осмелилась и, подняв голову, посмотрела в его глаза. И, снова сознание прогремело, оглушая её:
— Я так люблю тебя, девочка моя, — хриплым голосом прошептал Артур.
Он держал её в руках, он обнимал её, он смотрел в её глаза и она задрожала, почувствовав нарастающую страсть, излучаемую им.
«Разорви взгляд! Останови этот чертов гипноз! Просто закрой глаза!»
Эмма сморгнула, и это помогло, а еще ей показалось, как что-то стукнулось о стену конюшни позади неё. Она обернулась, и сердце кольнуло новой тревогой. Почему ветер, качающий двери может так взволновать? Она не знала, и ей ничего не оставалось, как повернуться к все еще держащему её Артуру.
Его взгляд продолжал гипнотизировать. Эти скулы, волосы, его крепкие мускулы под рубашкой и запах корицы были таким соблазном, что часть её кричала от желания раствориться в его объятиях. И она кинулась бы, но была и другая Эмма Керн, которая искренне любила, и отчаянно боялась потерять того, который, как подсказывало ей сердце, навсегда занял в нем место.
— Артур, — сказала она дрожащим голосом, — я…
— Я знаю, — перебил он, беря её лицо в свои ладони, — я чувствую, ты тоже любишь меня.
— Артур… я люблю Феликса…
— Нет, тебе лишь кажется, что это любовь. Вы вместе какое-то время и ты привязалась к нему, но…
— Ты ошибаешься, — ответила Эмма отстраняясь. — Прости, если дала тебе надежду. Ты действительно нравишься мне, но я люблю Феликса! Я люблю его так сильно, что даже мысль о том, что его не будет рядом, причиняет мне боль.
Сказав это, Эмма ощутила, как слезы, стоявшие в глазах, обожгли щеки.
— Эмма…
— Прости, — вырвалось у неё перед тем, как ноги сами развернулись к выходу, и она почти вылетела на улицу.
Слезы и эмоции захватившие все органы чувств скрыли от Эммы то, о чем пытался сказать ветер. Быстро и незаметно, Феликс вышел из-за двери и пошел следом за девушкой. Он не окликал, не давал понять, что следует за ней. И лишь тогда, когда она готова была открыть дверь, он подбежал и, обернувшись, она бросилась ему на шею.
Они не засекали, сколько длился поцелуй, это не имело значения. Важно было другое: Этот день стал для них новым этапом. Этапом, когда отношения не меняются, но уровень их становится значительно выше.
— Пойдем в дом, — шепнула Эмма и, обнявшись, они вошли в гостиную семьи Керн.
Спустя полчаса, сидя за столом, Эмма думала о том, как же хорошо у них дома, как спокойно. Ну, допустим, что не совсем спокойно. С удовольствием поглощая обед приготовленный матерью, она еле успела среагировать и увернуться, от летящей в её сторону игрушки. Небольшой кубик из дерева приземлился прямо в тарелку Феликса, окатив его лицо, волосы, а так же детали одежды фонтаном брызг.
— Боже, мальчик мой, — воскликнула подлетевшая к нему миссис Керн. — Какой ужас, ты весь в супе!
— Да, — сказал он, соглашаясь с очевидным, — думаю, мне нужно принять душ.
— Хорошо, а я пока заброшу в стирку твои вещи. Эмма, принеси ему один из халатов Макса.
— Один из халатов? — переспросил Феликс, обращаясь к Максу. — А кто-то говорил, что роскошь — это блаж.
Пока Джессика готовила ванную, друзья успели перекинуться парой фраз, после чего Феликс ушел приводить себя в порядок, а Эмма принялась за мытье посуды.
— Я буду наверху, предупредила мама и она кивнула, — Алек! Карина! Живо спать!
Дети нехотя оторвались от живой игрушки и поплелись вверх по лестнице. Когда же дверь за ними закрылась, Макс встал и подошел к Эмме. Он взял полотенце и начал вытирать посуду.
— Славься тот, кто доказал необходимость детского дневного сна! — облегченно сказал он и она рассмеялась.
— Да, они кого угодно умотают, — согласилась Эмма.
Закрыв кран, она взяла второе полотенце, и работа пошла быстрее.
— Сэм сказал, что скоро начнет пить витамины для укрепления выносливости.
