Карл Май - Невольничий караван
— О, уверяю тебя, здесь мы в полной безопасности!
— Я в этом очень сомневаюсь. Когда Отец Смерти вернется в селение и увидит вместо него кучу золы, он наверняка сразу пойдет в деревню к джурам, и они обо всем ему расскажут. Тогда он вместе с нуэрами, которых он собирался завербовать, кинется по нашим следам и в два счета расправится с нами.
— Все это верно, но Абуль-моут вернется еще не скоро.
— Ты так думаешь?
— Я это знаю совершенно точно.
— Но ходили слухи, что он может нагрянуть с минуты на минуту.
— Я и сам говорил это, чтобы заставить вас поторопиться, но на самом деле я уверен, что он вернется в поселок еще через много дней.
— Он так тебе сказал?
— Нет, но у меня есть другие доказательства моей правоты. Скажи, знает ли Отец Смерти о походе, который в его отсутствие предпринял Абдулмоут?
— Нет, он ничего не подозревает об этом. Абдулмоут затеял поход самовольно и говорил, что всю ответственность берет на себя.
— Так. А знает ли Абдулмоут, когда возвращается его и наш господин?
— Конечно, Абуль-моут всегда посвящает его в свои планы.
— И ты думаешь, он мог отправиться к Омбулу как раз в то время, когда должен вернуться его хозяин?
— Нет, это невозможно.
— Вот именно! — торжествующе заключил старик. — А это значит, что пока Раб Смерти не вернется из Омбулы, нам нечего опасаться прибытия Отца Смерти. Поэтому мы можем спокойно оставаться у этого залива и с распростертыми объятиями поджидать Абдулмоута.
— Ты что-то чересчур уверен в успехе. Неизвестно еще, захотят ли остальные ловцы рабов перейти на нашу сторону.
— Они должны захотеть! Я хорошо знаю своих людей.
— Будем надеяться! Вообще-то я тоже думаю, что никто из них не питает особой любви к Абдулмоуту. Но даже если наш план удастся, основные трудности будут ждать нас впереди. Ведь люди из отряда Раба Смерти приведут с собой огромное количество рабов и животных, и это еще не считая тех стад, что мы пригнали с собой из дома. Переходы с этим гигантским караваном отнимут у нас очень много сил и времени и чрезвычайно затруднят наш путь на юг. Мы будем двигаться страшно медленно, и Абуль-моут со своими нуэрами легко настигнет нас.
— Все это я уже давно обдумал и тщательно взвесил. Если весь отряд перейдет на нашу сторону, то Абуль-моут со всеми его нуэрами уже не будет нам страшен. Сколько человек он может привести с собой? Двести, самое больше триста. Нас же к тому времени будет намного больше пятисот, так что мы сумеем встретить его как следует. Что же касается животных, то с ними нам возиться не придется.
— Как так? Ты хочешь сказать, что мы не возьмем их с собой?
— Да, именно это я и хочу сказать.
— Что же мы с ними сделаем?
— Продадим.
— Это очень непросто!
— Ты ошибаешься. Ничего сложного в этом нет для того, кто умеет как следует взяться за дело. Мы обменяем их на слоновую кость.
— Аллах! Как эта мысль пришла тебе в голову?
— Разве она тебе не нравится?
— Она превосходна, но как ты собираешься ее осуществить? У нас совсем нет времени, мы ведь не собираемся просидеть здесь всю оставшуюся жизнь!
Фельдфебель сунул в рот свою трубку, глубоко затянулся, потом выпустил дым, погладил свою бороду и, снисходительно улыбаясь, сказал:
— Сейчас вы все снова убедитесь, какого мудрого предводителя послал вам Аллах. Если вы помните, вчера я отлучился из лагеря и вернулся только сегодня под вечер. Как вы думаете, где я был?
— Но ты же нам все объяснил, — удивленно проговорил солдат.
— Нет.
— Разве ты не ездил в Омбулу, чтобы разведать, как там обстоят дела?
— Даже и не думал.
— Но ты же совсем недавно рассказывал нам, как ты дошел почти до Омбулы и что ты там видел!
— Я нарочно разыграл вас, чтобы посмотреть, как вы поразитесь завтра утром, когда увидите, что за сюрприз я вам приготовил. Скажи, ты случайно не знаешь, кто является в этих местах самыми известными торговцами слоновой костью?
— Конечно же, негры-доры.
— А как далеко отсюда до их селений?
— На лошади — почти целый день пути.
— Ну, так я был у них.
— Что ты говоришь?! Ты узнавал у них насчет слоновой кости?
— Да.
— Это хорошо, это очень хорошо!
Среди солдат, которые внимательно прислушивались к разговору, прокатился одобрительный ропот. Их всех очень обрадовала возможность освободиться от животных и получить взамен дорогую слоновую кость, которую впоследствии можно было продать с большой выгодой.
— Я видел их ямы, — продолжал фельдфебель, — огромные ямы в земле, доверху наполненные слоновой костью. Доры годами собирают эту кость и хранят ее в ямах до тех пор, пока им не представится возможность обменять свои сокровища на коров. Опасаясь воров, они держат в тайне местонахождение своих тайников, но, когда я сказал им, зачем пришел, они открыли несколько ям и показали мне их содержимое. Говорю вам, я так и застыл на месте с открытым от изумления ртом. А цена, которую они потребовали за свой товар, была просто смехотворной. С этой костью мы можем провернуть такое прибыльное дело, какое самому Абуль-моуту не снилось!
— Так ты, выходит, уже с ними сторговался?
— Я сказал им, сколько животных мы можем им дать. Они хотят прийти сюда завтра и заключить сделку. Кость они принесут с собой.
— Значит, завтра. В какое время?
— Я попросил их поторопиться. Они обещали выйти из своей деревни еще сегодня и идти всю ночь напролет, чтобы на рассвете быть уже здесь.
— Это…
Договорить солдат не успел, так как в этот момент со стороны равнины явственно послышался приближавшийся стук лошадиных копыт. Потом возле крайнего, самого южного, сторожевого костра раздались громкие голоса, прозвучал крик, похожий на возглас изумления, и неизвестный всадник въехал в лагерь.
Люди повскакали со своих мест и стали напряженно вглядываться в темноту, стараясь угадать, что за непрошеный гость к ним явился. Судя по всему, он приехал с юга, оттуда, где лежала Омбула. Может быть, это был посланец Абдулмоута?
Так и оказалось. Когда всадник вступил в круг света и фельдфебель увидел его лицо, он воскликнул с явным облегчением в голосе:
— Ах, это ты, Бабар! Я рад тебя видеть. Слезай с лошади и иди к нам, погрейся у костра!
Вновь прибывший соскочил с седла, подошел ближе и, изумленно глядя на своих товарищей, вскричал:
— Клянусь Аллахом, я не могу поверить своим глазам! Может быть, я стал хуже видеть? Почему вы здесь, а не в селении, которое вы должны были охранять? И что делает среди вас фельдфебель? Ты же был арестован! — сказал он, обращаясь к старику.
