Николай Асанов - Янтарное море
Ровно в двенадцать ночи он зажег свечи, включил радиоприемник. Говорила Рига.
Лидумс поднял бокал, мысленно обращаясь к отсутствующим. Жест был словно бы мальчишеским, можно ли взрослому человеку стоять в одиночестве перед елкой из пластмассы, протягивая бокал куда-то в пустое пространство, но вот странно, Лидумс вдруг почувствовал себя на мгновение окруженным дружескими лицами, шумными товарищами, ярким праздничным светом. И он с удовольствием выпил этот одинокий бокал.
12
Эта одинокая встреча Нового года запомнилась надолго.
Может быть, потому, что уже можно было подвести некоторые итоги, а может, и потому, что в ту ночь он явственно почувствовал, как велика и важна его деятельность здесь, в сердце чужой страны. Ведь сам Силайс подтвердил ему это! Том и Адольф миновали все заставы и посты, да, они попали по назначению, и… провалились! И вряд ли кто из англичан осмелится не то чтобы сказать, но даже подумать, что именно дорога по цепочке: Силайс, Лидумс, Будрис — была для них самой опасной..»
Впрочем, мысли англичан надо еще проверить.
Для этого Лидумс и подложил под Силайса свою мину замедленного действия с запросом о методах подрывной работы англичан в тылу противника во время войны. Хотя никакой войны с Советским Союзом нет и не предвидится, англичане не слишком стесняются. Если они все-таки подозревают Лидумса, то такая консультация не состоится ни сейчас, ни позже, если же они уверились в его лояльности, то терять время им нельзя.
Было и второе обстоятельство. Еще в первые дни по приезде в Англию Силайс как-то сказал Лидумсу, что он должен держать себя перед англичанами независимо, и уж во всяком случае ничуть не умалять ни своего посольского достоинства, ни авторитета группы Будриса. Казимир, сказал Силайс, равноправен с Зариньшем и, может быть, поважнее Зариньша для англичан, так как Зариньш никого не представляет, а Казимир представляет народ!
Лидумс тогда с внутренней усмешкой подумал о том, что бедняга Силайс и не подозревает, в какой мере он прав! Да, Лидумс представлял Народ с большой буквы, и как представитель этого народа не собирался умалять свое достоинство!
Очень помогал Лидумсу в утверждении этого самоуважения Вилкс.
Порой Лидумс начинал думать, что Вилкс не смог бы сделать для группы Будриса больше, если бы его даже специально для такой роли готовили. Все это время, после возвращения в Англию, Вилкс только и говорил, что о своем пребывании в лесах Латвии да об отважном Будрисе. Если Лидумс оказывался неподалеку, Вилкс прибавлял комплименты и в честь Лидумса. Но вообще-то отношения между ними становились все более сдержанными: Вилкс, как постоянный сотрудник разведки, не мог не знать, что англичане все увереннее выдвигают на первый план Лидумса. Но чем сдержаннее он был по отношению к Лидумсу, тем горячее рассказывал о Будрисе, а отраженный свет славы Будриса все равно падал и на его посланца…
За столом, в автомашине, в ресторанах Вилкс постоянно рассказывал о том, как жил в лесу. Из его рассказов выходило, что участники группы сначала подозревали, не заслан ли он чекистами? У Будриса так налажена группа разведки, что любое слово Вилкса было проверено и перепроверено. По-видимому, после возвращения Вилкса каждый работник английской разведки не однажды слышал от него, как ловко конспирирует свои дела Будрис. Вилкс пустил даже такой афоризм:
— Из Англии легче попасть за «железный занавес» в Латвию, чем в Латвии попасть в группу Будриса!
Афоризм англичанам нравился. Им надоели вечные провалы их разведчиков. «У Будриса такого быть не может!» — утверждал Вилкс, — и это их утешало.
Даже несдержанность Вилкса, с какой он порой высказывался об англичанах, была на руку Лидумсу. Как-то в ресторане подвыпивший Вилкс поссорился с Малым Джоном и тут же бросил ему в лицо:
— Вы весь, целиком, со всеми своими орденами и званиями не стоите одного ногтя курляндского партизана!
Ссору кое-как замяли, но высказывание Вилкса понравилось всем, кроме самого Малого Джона.
Вилкс любил вспоминать о бое с чекистами. С удовольствием рассказывал он о том, как после установления доверия самоотверженно охраняли его и его радиостанцию партизаны Лидумса, как во время налета чекистов на лагерь прежде всего поспешили отправить в безопасное место Вилкса и его радиостанцию, рискуя своей головой в постах прикрытия, как записали на личный счет Вилкса двух убитых солдат в тот день, когда чекисты попытались окружить лагерь со всех сторон…
Об этом он рассказывал с такой страстью, таким трепещущим и звенящим от сдерживаемых чувств голосом, что и привычные ко всему люди чувствовали, как мороз идет по коже. А на Будриса он только не молился, но богоравным его признавал. Он сам вспоминал, что когда им овладевало чувство тоски, неуверенности в завтрашнем дне, стоило ему взглянуть на Будриса, на его всегда спокойное лицо, услышать его шутку, даже просто слово, как к нему вновь возвращались и решительность, и смелость, и надежды.
А так как все пожелания Вилкса сбылись, то легенда о Будрисе, распространяемая им, приобретала все черты реальности. Ведь и евангелие сначала было просто сводом сказок, а меж тем стало священной книгой для многих совсем неглупых людей…
И вот, наконец, мина сработала.
Силайс позвонил в гостиницу днем и попросил Лидумса отложить всякие дела, так как к нему придут гости… Лидумс внял предупреждению, вызвал ресторанного лакея, приказал доставить передвижной бар с хорошим запасом напитков и льда… Лакей вкатил в номер усовершенствованный бар на колесиках, и Лидумс принялся разбираться в рецептуре коктейлей, он уже поднаторел в этом деле под руководством Норы и Силайса.
Сначала явился Силайс.
— О, — воскликнул он с восхищением, — высокая культура!
— Не могу же я поставить здесь шатер из еловых веток и бидон с картофельным самогоном! — засмеялся Лидумс.
— Этот бар, пожалуй, даже лучше! Во всяком случае, он придется больше по вкусу вашему гостю.
Силайс принял из рук хозяина бокал с ледяным коктейлем, с удовольствием отхлебнул.
— Кто же этот таинственный гость?
— Сейчас увидите!
И верно, в дверь постучали. Лидумс пошел навстречу.
Гость оказался знакомым. Это был Большой Джон.
Сегодня он казался внушительнее, увереннее, что ли. Увидав приготовления к встрече, с удовольствием сказал:
— Вижу, что привычки лесных людей основательно забыты!
— А Казимир только что собирался поставить здесь еловый шалаш и подать вместо коктейля домашнюю водку из картофеля, — засмеялся Силайс.
