Нейл Оливер - Повелитель теней
Он затруднился бы выразить словами, что это за чувство, да и осознать его своим рассудком в полной мере он не мог. Примерно такое же чувство появилось у Джустиниани и по отношению к женщине, которая находилась рядом с этим юношей. Она, похоже, была вдвое старше его, но тем не менее пошла вместе с ним на войну, выдавая себя ради этого за мужчину. Джустиниани не заметил между ними никаких романтических отношений, а значит, ее сблизило с этим парнем и удерживало возле него что-то другое.
Немалую роль в том, что это странное чувство Джустиниани в дальнейшем только окрепло, сыграли, конечно же, те два орла. Он тогда с ошеломленным видом смотрел, стоя на площади, как две гигантские птицы опустились вдвоем с небес к бедренной кости, которую Джон Грант держал высоко поднятой в руке. У него, Джустиниани, так сильно перехватило дух при виде этой сцены – и при виде того, как эти птицы на мгновение стали олицетворением двуглавого орла, изображенного на гербе дома Палеологов, – что он опустился на одно колено.
Он был уверен, что в этом парне есть что-то особенное – что-то неведомое и невообразимое. На поле битвы всегда имелись мужчины, к которым тянулись все остальные. Это можно было считать везением, умением ориентироваться в ситуации или магией, но всегда находились воины, которые неизменно определяли самый верный путь и шли по нему, оставаясь в результате этого в живых. Это были воины, которые делали правильный выбор в течение доли секунды – выбор, который спасал им жизнь. А другие люди на поле боя чувствовали, что среди них есть тот, кого, похоже, прикрывают и оберегают крылья какого-нибудь ангела, и этот человек давал им веру и надежду. Они тянулись к такому человеку, надеясь, что вместе с ним повезет и им.
Джустиниани ничуть не удивился, когда заметил, что после того случая на площади его воины стремились держаться поближе к молодому шотландцу. По правде говоря, Джустиниани тоже чувствовал в себе такое стремление, полагая, что этот молодой человек обладает какими-то особенными качествами. Наверное, поэтому, когда Джон Грант подошел к нему и сказал, что, по его мнению, турки роют туннели под стенами Константинополя, Джустиниани ему поверил.
И вот уже на протяжении нескольких дней, в дополнение к отражениям атак на ров и на внешнюю стену, защитникам приходилось возиться с чашами и ведрами. Когда Джустиниани выслушал Джона Гранта насчет туннелей и поверил ему, он затем спросил, что же следует делать. Шотландец ответил, что нужно принести сотни сосудов, предназначенных для хранения воды.
Он наполнил один сосуд водой и поместил его на землю возле ног Джустиниани.
– Смотрите, что будет происходить, – сказал он, отходя от сосуда. – Не отводите взгляда от воды.
Отойдя на дюжину шагов от Джустиниани, он повернулся и топнул.
– Видите? – спросил он.
Генуэзец улыбнулся и кивнул, заметив, что поверхность воды задрожала.
Получив разрешение на создание предложенной им системы обнаружения ведущихся подкопов, Джон Грант вместе с другими воинами и горожанами расставил различные сосуды с водой на равных расстояниях друг от друга в промежутке между внешними и внутренними стенами, причем в таких местах, где вибрация от любых земляных работ, ведущихся поблизости, была бы наибольшей. Наблюдать за водой в этих сосудах поручили женщинам и детям. Особое внимание при этом уделялось сосудам, помещенным ближе всего к самим стенам. Наблюдатели старались заметить вибрацию, исходящую из-под земли.
Когда это наконец-таки произошло, Джон Грант находился на внешней стене. Уже наступила ночь. Небо было безлунным. Шотландец сидел среди уставших воинов, которые устроились возле огня, разведенного в железной жаровне. Шла уже третья неделя осады, и защитники, отнюдь не отличавшиеся многочисленностью, были распределены по всему периметру города подобно тонкой паутинке. Они отдыхали молча, и именно это помогло им.
– Прислушайтесь, – вдруг сказал Джон Грант.
Ему не было холодно, но волоски на его руках встали дыбом, и он почувствовал давление, которое исходило откуда-то из-под него, словно из глубины какого-то водоема на поверхность пытался пробиться поток воды. Его нервы вот уже несколько дней были сильно напряжены из-за нависающих над ним опасностей и терзающих его сомнений, но сейчас он точно услышал какие-то звуки.
– Прислушайтесь, – настойчиво повторил он, и сидящие вокруг него люди насторожились.
Несколько мгновений спустя до них откуда-то из темноты донесся еле слышный, но вполне узнаваемый звук удара кирки по твердому грунту.
– Я слышу, – сказал один из воинов.
– Копают! – воскликнул другой. – Я тоже слышу.
– Сообщи об этом Джустиниани, – сказал Джон Грант, обращаясь к тому, кто первым различил раздавшийся звук. – И императору. Иди!
Остальные воины взяли свое оружие и спустились по ступенькам, ведущим к поверхности земли. Джон Грант пошел впереди всех и, подойдя к ближайшему из установленных им сосудов, замер возле него. Постояв немного и ничего не заметив, он перешел к деревянному ведру и уставился на поверхность налитой в него воды. При свете факела, горящего на стене, юноша увидел, что вода в ведре подрагивает, причем с ритмом, похожим на далекое сердцебиение, и это стало подтверждением того, что он говорил.
Однако одно дело – заметить дрожание воды и сделать вывод, что кто-то роет поблизости туннель, и совсем другое дело – определить, где именно проходит этот туннель. Спустя немного времени Джон Грант услышал стук копыт приближающихся лошадей. Это ехал Джустиниани – а может, и император вместе с ним. Они оба наверняка захотят узнать от него, Джона Гранта, где конкретно противник роет туннель.
В те несколько секунд, которые еще оставались у него, он закрыл глаза и сконцентрировался на «толчке», пытаясь понять, где находится его источник. Мир вращался и мчался по вакууму в своем бесконечном полете, и Джон Грант, свидетель путешествия, на секунду вообразил себе всю мощь этого движения, а затем стал разбираться в своих ощущениях подобно тому, как ковыряются в пыли и песке, чтобы найти потерянную драгоценность.
– Где это? – раздался голос Джустиниани. – Где они?
Джон Грант услышал рядом с собой фырканье лошадей, но продолжал стоять неподвижно и с закрытыми глазами, пытаясь сохранить свою сосредоточенность.
– Ну так что?
Джон Грант пошел вперед – сначала медленно, а затем очень быстро, почти бегом, ибо он уже понял, куда ему следует идти. Наконец он резко остановился и, повернувшись, посмотрел назад, чтобы обратиться к Джустиниани. Однако его глаза встретились с глазами императора, сидящего на белом коне.
– Ну так что? – спросил Константин.
