Людмила Корнилова - Тени забытых земель

— Но мы думали, что это обычное дерево! — вырвалось у дядюшки.

— А, по-вашему, ему не больно?

— Мы об этом как-то не задумывались…

— Об этом не задумывается почти никто из тех, кто приходит сюда, ко мне, в этот лес. Зато когда я появлюсь перед ними, люди словно сходят с ума, и многие пытаются меня убить. Другие бегут из леса, но я выпускаю далеко не всех. Вернее, не выпускаю почти никого.

А вот это слышать уже весьма неприятно, и уж тем более не хотелось расспрашивать брата Титуса о том, что имел в виду этот страж леса. Всем было достаточно один раз взглянуть на его по-настоящему страшную рожу, и задать себе вопрос, как на свет мог появиться подобный урод? Широкое лицо, изрезанное бороздами, лишенные век огромные глазам навыкате, безгубый рот от уха до уха, зато челюсти сплошь утыканы острыми кривыми зубами… Одним словом — кошмар! Понятно, что увидев подобную образину, люди пугаются до смерти. Наверное, из-за своей более чем жуткой внешности этот Хувава (или как там его правильно звать) так ненавидит все остальное человечество.

— Божественный Хумбаба… — подал голос брат Титус, а у Андреаса после такого обращения сердце упало в пятки: если инквизитор, который должен бороться с нечистью, подобным образом разговаривает с этим неведомым Хумбабой, да еще и столь почтительным тоном, то, выходит, дело плохо, и это сильный противник. — Божественный Хумбаба, позвольте мне сообщить своим товарищам все то немногое, что я знаю о вас: дело в том, что они просто не знают, как можно к вам обращаться.

— Что ж, дозволяю.

Брат Титус коротко поведал о том, что когда-то в незапамятные времена один из Небесных Богов поставил своего доверенного стража охранять кедровый лес, в котором находилось святилище того самого Бога, символизирующее его могущество. Правда, брат Титус не уточнил, о ком именно из Небожителей идет речь, но людям отчего-то стало понятно, что этот вопрос сейчас лучше не поднимать. Хумбаба, страж леса, долгое время нес свою службу, но потом случилось так, что храм был разрушен, и тогда страж леса стал единым существом со всеми кедрами, которые он когда-то охранял, и до сегодняшнего дня стаж леса по-прежнему верно несет свою службу.

— Как вы понимаете, подобная верность и преданность долгу может вызвать в душе каждого человека только самое искреннее уважение… — закончил брат Титус свой короткий рассказ. — И еще достопочтенный Хумбаба очень серьезен, трезвомыслящ, и строго относится ко всему, что видит и слышит.

Андреаса понял подтекст этих слов: брат Титус предупреждает всех, чтоб не вздумали сказать ничего лишнего, тем более, что этот страж леса, похоже, все воспринимает излишне прямолинейно, и еще неизвестно, что от него можно ожидать в дальнейшем.

— Мне нравится, что люди помнят обо мне, хотя эти воспоминания и не совсем точны… — голос был все таким же равнодушным. — Да и помнят не все…

— Мир неблагодарен… — вздохнул брат Титус. — Добрые дела и преданность забываются быстро, зато любая ошибка запоминается в веках.

— Это верно… — подтвердил страж. — Обычно те люди, что приходят сюда — они злы и недовольны, да еще и стремятся к разрушению всего, что видят. Каждый из них куда-то бежит, или что-то ищет, и никто не думает о покое и созерцании. Вдобавок некоторые из этих дерзких не могут понять того, что им не принадлежит все то, на что падает их взгляд. А потом вы, люди, отчего-то удивляетесь, если с вами поступают так, как вы того заслуживаете.

Подобное звучало отнюдь не обнадеживающе, однако страж леса продолжал:

— Вы недавно были за пределами скальной гряды, в мире людей. Что там творится? Ни один из тех, кому я ранее задавал этот вопрос, не пожелал ответить на него. Или незваные гости просто боятся говорить со мной.

— Мир очень изменился по сравнению с тем, которым был когда-то… — вздохнул брат Титус. — Кое-где идут войны, люди теряют почтение к древним законам, одни вспоминают старых Богов, другие хотят придумать новых… Вырубаются леса, распахиваются земли, осушаются болота, жажда золота, драка за власть, смуты… Все это так печально!

— В этом я вас понимаю… — откликнулся голос. — Именно потому предпочитаю находиться здесь, созерцать окружающее и думать о вечном.

— Подобное отношение к суетности этого мира заслуживает самого величайшего почтения… — подтвердил брат Титус. — Простите, великий Хумбаба, но мы все не знаем, как вести себя в присутствии вас. Нам следует встать на колени, и внимать вам, или…

— Дозволяю остаться на ногах. Кто вы такие? Есть некая странность: вы не очень похожи на тех, кто ранее приходил сюда.

— Увы, но перед вами те, кто совершил трагическую ошибку: один из наших друзей придумал шар, на котором можно летать по воздуху, и мы, в нашем неразумии, решили прикатиться на этом изобретении. Ветер подхватил нас и принес в эти земли, после чего шар упал на землю. Теперь мы стремимся вернуться домой, искренне раскаиваясь в содеянном…

— Люди в своем самомнении заходят слишком далеко. Летать по небу дозволено только Богам, а все остальное — тщета и гордыня, которая должна быть наказана.

— Это мы уже поняли… — повесил голову брат Титус.

— Кто из вас тот человек, кто придумал этот мерзкий шар?

— Он погиб… — вздохнул брат Титус.

— Боги знают, кого наказывать… — сделал вывод страж леса. — Среди вас находится женщина. Давно их не видел. Что она делает среди вас? Пусть ответит сама.

— Я… — начала, было, Абигейл, но Андреас перебил ее.

— Простите, великий Хумбаба, что вмешиваюсь, но эта девушка — моя невеста. Это я уговорил ее покататься на шаре, и теперь мне искренне стыдно за свой поступок. Из-за меня она оказалась здесь, в этих местах, полных опасности и лишений.

— Все так и есть… — подтвердила Абигейл. — Хорошо, что это сказал мой жених, а не то я запуталась бы в словах. Что ни говори, но я обычная глупая женщина, которая частенько не может связать меж собой нескольких слов, а перед твоим величием я вообще теряюсь!

— Как я вижу, кое-что в этом мире остается неизменным… — отметил страж леса. — Бестолковые женщины, и безголовые мужчины, которые готовы их защищать. А теперь, люди, ответьте: что вам надо в моей роще? Как вы сюда забрели?

— Мы спасаемся от нагов.

— Вряд ли у вас это получится… — равнодушно уронил голос.

— Почему?

— Да потому что они совсем рядом… — и в этот момент страшная рожа Хумбабы вновь появилась на одном из могучих кедров, что росли рядом, а само дерево словно стало живым существом, с многочисленными руками-ветками, да и ноги-корни выглядели так, словно были естественным продолжением чудовищного монстра. Но даже не это было самым удивительным, а то, что дерево стало светиться ярким светом, вернее, от него пошли лучи, словно от солнца. Правда, смотреть на этот красновато-желтый свет было несколько неприятно, но зато осветилось все окружающее, причем свет распространился далеко вокруг, и стало видно, словно днем. При свете этих непонятных лучей растерявшиеся люди увидели, как шагах в пятидесяти от них по усыпанному хвоей мху неслышно скользят четыре нага. Да, эти создания умеют передвигаться почти бесшумно, несмотря на свой вес и немалый рост.

Четыре нага на пятерых людей… Можно не сомневаться, что исход схватки уже предрешен — слишком велико преимущество хвостатых. Единственное, на что оставалось надеяться людям, так это только на то, что они не попадутся в руки нагов живыми, и потому каждый из беглецов схватился за оружие — понятно, что без драки дело сейчас не обойдется. А еще Андреас шагнул, закрывая собой Абигейл — неизвестно, что будет дальше, но ему все одно хотелось надеяться на лучшее.

— Что вы тут делаете? — понятно, что на этот раз Хумбаба обращался к нагам.

— Мы преследуем этих двуногих, что забрели к тебе… — змеелюди остановились напротив беглецов, и ползущий первым красавец с серо-золотистым хвостом тряхнул роскошной гривой пепельных волос. Судя по всему, среди этой четверки он был самым старшим по званию. — Хумбаба, мы рады, что ты задержал их для нас.

— Я не задержал этих людей, а просто с ними разговариваю. Кроме того, я не давал вам разрешения заходить на мою территорию… — по голосу стража было сложно предположить, что ему есть дело хоть до чего-то, происходящего рядом. — Вы же, перед тем, как пересечь границу этого леса, должны были спросить у меня дозволения. Таковы правила, установленные между вашим народом и мной, и мне не нравится, что вы их нарушаете.

— Насколько я понимаю, эти двуногие тоже не просили у тебя разрешения войти в твой лес, так что мы с ними находимся в равном положении… — красавчик насмешливо скривил губы.

— Отличие в том, что пришлые не знали, куда идут, а вы ни во что не ставите наши старые договоренности.

— Вот именно — старые… — в голосе красавчика не было слышно особого почтения. — Ты еще скажи, что мы должны были стоять на опушке, и молить тебя о разрешении войти сюда.