Уилбур Смит - Охота за слоновой костью
Когда «лендровер» проезжал, жители отводили взгляды.
Туристов очень мало, а те, что есть: пыльные, небритые, в мятой одежде – вероятно, с автобусного сафари по Африке. Они торговались на рынке из-за помидоров и яиц. Дэниэл улыбнулся.
Платят за очищение желудка. Сафари по суше через континент означает амебную дизентерию и постоянные проколы шин, пять тысяч миль ухабистых дорог от блокпоста к блокпосту. Вероятно, это единственный вид отдыха, который люди никогда не повторяют. Одного раза хватает на всю жизнь.
Катер ждал у причала. Босоногие матросы в синих морских кителях перенесли на палубу видеооборудование. Когда Дэниэл поднялся на борт, капитан пожал ему руку.
– Мир вам, – поздоровался он на суахили. – Мне приказано отвозить вас всюду, куда захотите.
Они отвалили от причала и повернули на север. Шли параллельно берегу. Дэниэл стоял на носу, и постепенно к нему возвращалось хорошее настроение. Темная синяя вода сверкает на солнце. На северном горизонте одно облачко, белое, как чайка, и немногим больше. Это столб брызг – там озеро выливается в глубокое ущелье и становится истоком Нила.
Две тысячи лет спорили, где начинается Белый Нил, и спор продолжается по сей день.
Возможно, исток – в водопадах озера Виктория, где начинается Виктория-Нил, который потом сливается с Альберт-Нилом в озере Альберт и начинает свое невероятное путешествие к Каиру и Средиземному морю? Или еще выше, как задолго до рождения Христа писал Геродот?
Может, Нил берет начало в бездонном озере, лежащем между горами Грофи и Мофи и питаемом вечными снегами? Чувствуя на лице брызги озерной воды, Дэниэл повернулся и посмотрел на запад, стараясь разглядеть на удалении романтические горные вершины, но сегодня, как и в большинство дней, рассеянная голубая облачная масса сливалась с голубизной африканского неба. Многие первые исследователи проходили вблизи Лунных гор, не подозревая об их существовании.
Даже Генри Мортон Стенли, этот безжалостный и одержимый обамериканившийся шотландец, вдобавок незаконнорожденный, месяцами жил в тени гор, прежде чем вечные облака расступились и поразили его видом снежных вершин и сверкающих ледников. Плывя по этим водам – крови свирепого континента, выливающейся из сердца гор, – Дэниэл был во власти какого-то мистического чувства.
Он повернулся и посмотрел на открытый мостик катера.
Бонни Мейхон снимала. Она держала на плече камеру «Сони», направляя ее на берег. Он поморщился с неохотным одобрением. Каковы бы ни были их личные проблемы, она истинный профессионал. Она и по пути в ад сделает отличный снимок самого дьявола. Эта мысль заставила его улыбнуться, и он перестал сердиться на Бонни.
Он спустился в рулевое помещение под мостиком и расстелил на столе карты и эскизы архитекторов, предоставленные БОСС.
Место, выбранное для строительства отелей и казино на берегу озера, отделяло от Кахали семь миль. Дэниэл увидел, что это естественная гавань, вход в которую охраняет остров.
Река Убомо, спускаясь с откоса Рифтовой долины из большого леса, со снежных гор, впадает в этот залив.
На карте место выглядит идеальным для курортного комплекса, который, как надеялся Таг Харрисон, сделает этот уголок желанной целью туристов со всей Южной Европы.
Дэниэлу показалось, что есть только одно препятствие. На берегу залива располагается большое рыбацкое селение. Дэниэл попытался представить себе, как поступят Харрисон и Нинь Чэнгун. Загорающие европейцы не захотят делить берег с туземными рыбаками и их сетями, а вонь сушенной на солнце рыбы не разожжет аппетит и не добавит привлекательности курорту в заливе Орла-Рыболова, как уже назван проект.
Сверху Дэниэла окликнул капитан. Дэниэл вышел из рулевой рубки на палубу, как раз когда катер обогнул мыс и впереди открылся залив Орла-Рыболова.
Дэниэл сразу увидел, почему залив так называется. Остров у входа в залив густо зарос лесом. Питаемые чистой, свежей водой озера, на острове росли гигантские фикусы и красные деревья, высоко вздымая кроны над островом и над соседними водами. Сотни пар орлов-рыболовов свили гнезда в их высоких ветвях. Красновато-коричневое и каштановое оперение и сверкающие белые головы делали орлов самыми великолепными пернатыми хищниками Африки. Большие птицы сидели на всех выступающих насестах, другие плыли в вышине на широких крыльях, закидывая голову и пронзительно крича – неотъемлемая часть шоу «Африка».
Катер встал на якорь и спустил надувную лодку «Зодиак», чтобы перевезти Дэниэла и Бонни на остров. Целый час они снимали колонию орлов.
Капитан Каджо бросал с утеса сушеную рыбу, а Бонни снимала соперничающих за добычу орлов, которые вцеплялись когтями друг в друга в ритуальной схватке и кружились в воздухе.
Дэниэл помог Бонни поднять камеру по массивному, гладкому стволу дикой смоковницы, чтобы она могла снять орлят в гнезде. На ветке их атаковали родители: они с криками ныряли к непрошеным гостям, выставив когти и нацелив кривые желтые клювы; в самое последнее мгновение птицы сворачивали в сторону, так что потоки воздуха, гонимые широкими крыльями, накатывали на опасный насест. К тому времени как Бонни и Дэниэл спустились на землю, их личные трения смягчились и они снова действовали как команда профессионалов.
Они снова сели в «Зодиак» и вернулись на катер. Стоило им оказаться на борту, как капитан поднял якорь и катер медленно вошел в залив.
Зрелище было великолепное: из голубой воды круто вздымались вулканические утесы, между черными скалами лежали пляжи с яркооранжевым песком.
Снова сели в «Зодиак» и высадились на одном из пляжей близ устья реки Убомо. Оставив капитана Каджо и двух матросов на берегу с лодкой, Дэниэл и Бонни поднялись на самый высокий утес и были вознаграждены панорамным видом на залив и озеро.
Они смотрели сверху на большую рыбачью деревню в устье реки Убомо. На берегу лежали примерно двадцать лодок-дау, еще столько же усеивали воды озера. Флот на крылатых парусах направлялся к заливу; ночная ловля закончилась, рыбаки возвращались на берег с уловом.
Вдоль всего берега залива на песке были разложены для просушки сети, и до вершины утеса доносился сильный запах рыбы. Голые черные дети играли в песке и плескались в озере. Мужчины работали на дау или, поджав ноги по-турецки ноги, сидели с иглами в руках и чинили сети. По деревне грациозно передвигались женщины в длинных платьях; размалывая зерно в высоких деревянных ступках, ритмично взмахивая пестиками и опуская их, или склоняясь к кострам, где на огне стояли котлы на треногах. Дэниэл указывал Бонни на разные сценки, нужные для фильма, и Бонни поворачивала камеру, следуя его указаниям, и снимала.
