Александр Морозов - Счастливого пути! (сборник)
Вечерело. Сквозь узкий треугольник входа виднелся зеленоватый кусок неба. Далеко у. горизонта вздымался неподвижный столб черного дыма: карательный отряд жег индонезийскую деревню. Чуть заметная лента шоссе тянулась вдоль берега мелкой горной речушки с обгоревшими остатками деревянного моста над нею. Обогнув на большой высоте скалу, шоссе скрывалось в горах. Этот участок назывался «дорогой смерти». Нужно было проскочить только маленький отрезок пути, висевший над пропастью, чтобы оказаться в тылу противника и сделать невозможным его сопротивление. Но индонезийцы установили зенитные орудия в скалах противоположного берега и прямой наводкой били по дороге. Почти окруженные, они все же не давали голландцам возможности продвинуться вперед по дороге и напасть на отходящие в глубь страны главные силы.
— Вчера, доктор Гоукс, я не ответил вам на ваш вопрос, почему я выбрал именно Борнео для нашей экспедиции, — сказал Джеффрис. Он вытащил из ящика стола небольшой серый пакет с надписью: «Армия и флот США». — Вы знаете, доктор Гоукс, историю этого паркета? Из-за него мы и попали сюда. В 1938 году мне дали на отзыв секретный трактат, написанный группой ученых по заданию военного министерства. Речь шла о причинах недостатка мужества у наших солдат. Из этого любопытного труда я узнал, что, по мнению его авторов, бич наших армии и флота — унылые песни: они отнимают у солдат мужество и волю к победе. Запретить петь «Желтого Джека» и «Тело и душа Джона Брауна». Играть с утра до ночи только марши, фокстроты, румбы — и тогда победы обеспечены, — так писал один из авторов трактата. Другой «специалист по мужеству» предлагал ввести на фронте яркую, красочную форму, потому что однообразный, угнетающий защитный цвет понижает общий тонус солдат.
Когда я узнал, что этот бред испуганных идиотов в высших военных кругах принимается всерьез, мне в голову пришла заманчивая мысль: я тоже решил попробовать свои силы и придумать какое-нибудь свое средство для поднятия мужества, найти рецепт некоего «элексира мужества», обладать которым так мечтает наше военное начальство. Разумеется, ни одной науки, необходимой для решения своей задачи, я не знал, да и теперь не знаю. Мне помог случай.
Я стал очевидцем схватки бандитов с полицией. Меня поразила девушка лет восемнадцати, как безумная, стрелявшая в полицейских. Через день я увидел ее в полицейской камере плачущей, в отчаянии ломающей руки. Секрет ее отчаянности во время схватки заключался только в хорошей дозе героина. «Вот ключ», — решил я и начал изучение многолетней практики ку-клукс-клановцев и чикагских бандитов, которые, идя в «дело», всегда накачиваются либо героином, либо марихуаной. Я ничего не изобрел и не открыл, просто я здраво подошел к решению задачи. Откуда у наших солдат может возникнуть стремление сражаться за Рокфеллера, Моргана, Мак-Кормика, Форда? Очевидно, в нужные моменты надо лишать солдат здравого смысла. Так родилась у меня идея этого пакета. Военное министерство ухватилось за нее и предназначило пакет для парашютистов. Меня считают большим знатоком, но, откровенно вам скажу, я даже дозу наркотика сохранил такую же, какая издавна принята бандитами и ку-клукс-клановцами. Добавил я только ампулу синильной кислоты, чтобы дать владельцу пакета возможность умереть в любое мгновение, не попробовав пыток. Для парашютиста, рисковавшего попасть в руки японцев, это было весьма существенно…
Джеффрис раскрыл пакет и осторожно вынул из него маленький изящный шприц и две ампулы.
Джеффрис раскрыл пакет и осторожно вынул из него маленький изящный шприц и две ампулы.
— Героин и синильная кислота, сказал он. — Подвиг и смерть.
Гоукс долго разглядывал на свет прозрачную каплю яда. Казалось, что в ней, как в сказочном хрустальном яйце, он видел далекое прошлое, все события, приведшие его на остров Борнео.
Три года после окончания института детский врач Роберт Гоукс не находил работы. Наконец ему подвернулось место в инспекции по борьбе с наркотиками. После долгих колебаний ему пришлось махнуть рукой на свои прежние мечты и взяться за работу, далекую от любимой специальности. Через пять лет он с горечью отметил, что ему уже не отличить кори от ветряной оспы. Зато он великолепно стал разбираться во всех сортах наркотиков, нашедших применение в Америке. Всерьез приняв свою службу в инспекции, Гоукс попытался добиться применения решительных мер против торговли наркотиками. Но Гоукс навлек на себя гнев торговцев героином, излюбленным снадобьем уголовного мира Америки. Этот наркотик за 50 лет своего существования погубил больше людей, чем самые опасные эпидемии. «Короли героина», доходы которых достигают совершенно фантастических цифр, пустили в ход против Гоукса все: обман, подкуп, лжесвидетельство и обвинили его в убийстве человека, которого он даже никогда не видел. Джеффрис, ценивший в Гоуксе знатока наркотиков, спас его от тюрьмы. За спасение пришлось расплачиваться. И вот он, Гоукс, здесь, на Борнео… испытывает героин.
Горько улыбнувшись, Роберт, наконец, заговорил:
— В Нью-Йорке, в инспекции по борьбе с наркотиками, у меня в картотеке зарегистрированных наркоманов был очень большой раздел, озаглавленный: «Парашютисты». Все они впервые попробовали героин в армии из своих пакетов, — и все они кончали жизнь либо в тюрьме, либо в больницах, в палатах для буйных, со стенами, обитыми микропористой резиной.
Пакет провалился не из-за этого, — поморщился Джеффрис. — Парашютисты под влиянием героина нередко поступали, как люди, совершенно потерявшие ясность мысли. Захваченные в плен в состоянии депрессии, наступающей после приема героина, они не имели достаточно мужества, даже чтобы воспользоваться ампулой с синильной кислотой, и выдавали все известные им военные тайны.
Сильно действуя на головной и спинной мозг, героин не влияет губительно на работу мышц. Таким образом, человек, в сущности, не являющийся уже самим собою, может быстро и ловко двигаться, драться, стрелять. Это типичнейший из «мозговых ядов». Но что годно для бандитов, то оказалось негодным для солдат. Нужна большая работа по усовершенствованию моего «пакета парашютиста». Надо добавить в него еще какие-то вещества. Вы мне должны помочь их найти, Гоукс. Согласитесь, сами, я немалым рисковал, вызволяя вас из той ямы, в которую вы попали в Нью-Йорке.
Я выбрал именно Борнео. Во-первых, этим островом очень интересуются у нас на родине; во-вторых, командуя парашютистами во вторую мировую войну, я хорошо изучил условия островных боев. А самое главное — трудно найти лучших «морских свинок» для проведения наших опытов, чем эти голландские солдаты. Они так же хотят воевать за каучук и олово для Америки, как мне хотелось бы драться за железную руду, необходимую марсианам. Наша задача — заставить этих осторожных, расчетливых людей драться за американские интересы так, как будто это их кровное дело.
