Джон Бойн - Бунт на «Баунти»

Я снова кивнул и постарался расположить в моей голове услышанное так, чтобы поскорее понять, что от меня требуется.

– Юный паренек, – продолжал мистер Зелес, – вашего, кстати сказать, возраста, находившийся на борту как слуга капитана, сбегал вчера под вечер по сходням с быстротой, не подобающей для передвижения по влажному, скользкому дереву, и, коротко говоря, переломал ноги, отчего теперь и ходить-то не может, не то что плавать. Существует предположение, что он был пьян, однако оно к сути нашего с вами разговора отношения не имеет. Необходимо подыскать ему замену, и сделать это быстро, поскольку дурная погода и так уж задержала отплытие и корабль должен уйти сегодня. Что скажете, мастер Тернстайл? Готовы ли вы к приключениям?

Я быстро прикинул. Корабль. Слуга капитана. Надо соглашаться.

– А тюрьма? – спросил я. – Меня от нее избавят?

– Это если ты хорошо покажешь себя на борту, – сказал мистер Хендерсон, невежественный старый слон. – А если нет, отсидишь по возвращении троекратный срок.

Я помрачнел. Прохиндейство – в самом чистом виде.

– А плавание, – спросил я у мистера Зелеса, – как долго оно продлится?

– Думаю, года два, – ответил он, пожав плечами, как будто такое время представлялось ему совсем небольшим. – Приходилось вам слышать об Отэити? – осведомился он. (Я подумал-подумал и покачал головой.) – А о Таити? – продолжал мистер Зелес. – Его нередко и так называют. (Я покачал головой еще раз.) Ну неважно. Скоро от вашего неведения и следа не останется. Пункт назначения корабля – Отэити, – сказал он мне. – Миссия его очень важна. После ее выполнения корабль вернется в Англию. И по возвращении вы получите жалованье – шесть шиллингов за каждую неделю вашего отсутствия плюс освобождение от наказания за совершенное вами преступление. Как вам такие условия, мой достойный друг? Можно ли считать, что мы договорились?

Я попытался прикинуть, в какую сумму сложатся шесть шиллингов, получаемых раз в неделю на протяжении двух лет, да ума не хватило. Я понял только, что быть мне богачом, и готов был обнять французского джентльмена, несмотря на его высокое положение в обществе.

– Я очень вам благодарен, – сказал я – с запинками, но быстро, поскольку боялся, что он передумает. – С превеликой благодарностью принимаю ваше предложение и уверяю вас, что служить буду наилучшим образом и во всякое время.

– Стало быть, решено, – с улыбкой сказал он, вставая, и положил руку мне на плечо. – Боюсь, однако, что времени у нас осталось немного. Судно отходит в четыре часа.

Он полез в карман, достал часы и помрачнел, увидев разбитое стекло, поломанные стрелки. И, бросив на меня быстрый взгляд, но ничего не сказав, возвратил часы на прежнее место.

– Мистер Хендерсон, – спросил он, – у вас есть часы?

– Сейчас четверть четвертого, – ответил судья, которому общество наше уже надоело, он хотел целиком отдаться питанию.

– О, тогда нам следует поспешить, – сказал мистер Зелес. – Так могу я забрать мальчика, сэр?

– Берите, берите, – последовал ответ. – И постарайся больше не попадаться мне на глаза, юный прохвост, слышишь? Иначе тебе будет худо.

– Конечно, Ваше превосходительство. И спасибо вам за доброту, – прибавил я, выходя за мистером Зелесом в дверь навстречу моей новой жизни.

Естественно, по коридору он пошел так же быстро, как ходили здесь все прочие, мне пришлось почти бежать за ним. Но в конце концов мы оказались на улице у ожидавшей нас кареты. Я забрался в нее следом за мистером Зелесом, сердце мое приплясывало, я снова вдыхал свободу и чистый воздух. Мне предстояло покинуть Англию, изведать приключения. Может, и был когда-либо на свете мальчик счастливее меня, но я ни имени его, ни обстоятельств не знал.

– Прошу прощения, сэр, – сказал я, когда карета тронулась, – могу ли я осведомиться о названии корабля и имени капитана, которому мне предстоит услужать?

– А я их не упомянул? – удивленно спросил он. – Корабль – фрегат Его Величества «Баунти», а командует им весьма одаренный человек, мой близкий друг лейтенант Вильям Блай.

Я кивнул и постарался запомнить эти имена – тогда они, как резонно полагал мистер Зелес, ничего для меня не значили. Карета свернула за угол и покатила к берегу, и я ни разу не обернулся, не огляделся по сторонам, чтобы запомнить столь хорошо мне знакомые улицы, не бросил ни единого взгляда на мостовые, на которых десять, если не больше, лет предавался воровству и мошенничеству, ни разу не вспомнил о доме, где вырос, где мое детское простодушие сотни раз подвергалось надругательствам и обманам. Я смотрел в будущее, с трепетом предвкушая новые рискованные приключения.

Ах, глупый мальчишка, как мало знал я о том, что оно мне уготовило.

Часть II. Плавание

23 декабря 1787 – 26 октября 1788

1

Я еще и ступить-то на палубу «Баунти» не успел, а уж погода испортилась, зарядил дождь; могло показаться, что сам Спаситель бросил взгляд на стоявшее в гавани судно, на всю нашу команду и решил, что все мы до одного забот Его не заслуживаем и совсем неплохо будет потиранить нас с самого начала, обормот Он этакий.

Мистер Зелес простился со мной на берегу, и я готов признать, что ощутил нервную дрожь, увидев мой дом на ближайшие полтора, если не два года жизни. Одной мысли об этом мне оказалось достаточно, чтобы испытать легкий приступ медвежьей болезни.

– Вы тоже плывете с нами? – спросил я не без надежды, поскольку за время нашего недолгого знакомства начал считать его моим благодетелем и даже другом, ведь он уже трижды помог мне в этот день.

– Я? – удивился он и, усмехнувшись, покачал головой: – Нет-нет, мой мальчик. Боюсь, в настоящее время у меня и в Англии забот предостаточно. Сколь ни привлекает меня мысль о полной приключений жизни, мне, увы, придется воздержаться от приятностей этого плавания, попрощаться с вами и пожелать вам bonne chance[2].

Уж и не знаю, почему он считал необходимым изъясняться в подобной манере. Если бы такие изысканные словеса срывались с чьих-то еще губ, меня бы, пожалуй, стошнило, но тут казалось, что простые слова и выражения проживают на одном конце света, а он на другом. Мне хотелось придумать ответ столь же замысловатый и умственный, но, прежде чем мой мозг сладил с моими губами, мистер Зелес снова заболботал. Так уж оно водится у джентльменов вроде него. Молчание своих слушателей они принимают за призыв к исполнению новой арии.

– «Баунти» не самый великолепный корабль, какой я когда-либо видел, – с сомнением сообщил он, хмурясь и поглаживая усы. – Однако он хорош, это могу сказать определенно. И сможет доставить вас до места целыми и невредимыми. Сэр Джозеф позаботился о его крепости, будьте уверены.