Юрий Шамшурин - В тайге стреляют
Она энергично тряхнула Назаркину руку. Простенький платок съехал на затылок. Ветерок тотчас забрался в слегка вьющиеся волосы и начал перебирать их, разделяя на отдельные пряди.
Назарка промолчал и смущенно улыбнулся.
— Как твоя рана? — не дожидаясь ответа, спросила Нина.
— Зажила. Повязку сняли. Только шевелить сильно внутри что-то мешает.
При дневном свете в тесноватом поношенном пальтишке девушка казалась тоненькой и хрупкой. Под глазами соболиной роспушью шевелились тени от длинных ресниц. На верхней губе чуть заметно проступал золотистый пушок. А может, это солнечные лучики пристали к нежной, чуть тронутой загаром коже?..
— Хотела белье полоскать, да вода уж больно грязная. Половики только и промыла. Дома придется карусель разводить... Маманя у меня хворая, сама все делаю.
Назарка не заметил, как они миновали Совет. Он медленно переставлял ноги и слушал девушку. На душе у него было хорошо и чуточку тревожно. На углу Нина остановилась, перевесила ношу на другую руку. Назарка смотрел на девушку, и с губ его не сходила улыбка.
— Мне сюда сворачивать, — со вздохом произнесла Нина. — Тороплюсь. Обед готовить пора... С того письма от отца что-то больше ничего нет... До свидания, Назар!
Назарка пожал протянутую руку и опять ощутил на своей ладони ороговевшие бугорки мозолей. Он долго смотрел вслед удаляющейся девушке. Неизвестно отчего вздохнул и направился к себе обедать, хотя есть совершенно не хотелось...
Чухломин размашисто писал, громко стуча ржавым рондо в почти пустую чернильницу. Он так низко склонился, что свесившаяся прядь волос касалась бумаги. Затененная жестяным колпаком лампа озаряла половину его лица.
Минул месяц с того дня, как Чухломин взял Назарку к себе. Назарка раздобыл себе стол на тонких точеных ножках с выдвигающимися ящиками. Он установил его между перегородкой и выступившей на аршин от стены печью. Вечерами неяркие лучи усталого солнца освещали темный закуток. Высвеченные паутинки напоминали золотые нити, которыми якуты расшивали одежду. Сидеть здесь Назарке нравилось. Он долго смотрел на увлеченного писанием Чухломина, вспоминал мягкий приятный голос Нины и ее улыбку. Если честно признаться, работать этим вечером не хотелось. Усилием воли он выкинул из головы посторонние мысли. Все, что находилось за пределами кабинета, на время перестало для него существовать.
Прежде чем приступить к допросу, Назарка внимательно, вчитываясь в каждую строку, просмотрел предыдущие показания захваченного в недавней стычке белобандита. Задумался, катая меж пальцев шарик из промокашки. Потом прошел к двери, приоткрыл ее и попросил:
— Приведите Ярангина!
В ожидании пленного оглядел себя, затянул потуже ремень, расправил на гимнастерке складки. Немного погодя в комнату боком, точно стесняясь, вошел низкорослый коренастый мужчина. Круглая голова его была обсыпана колечками рыжеватых волос. На левое плечо небрежно наброшен лопнувший в нескольких местах полушубок. В распахнутой рубашке виднелась грудь с вытатуированной мордой какого-то чудовища.
— Садитесь, Ярангин. Это ваша настоящая фамилия?
Тот медленно, с кряхтеньем опустился на табуретку и смиренно сложил руки на коленях. Весь вид его выражал покорность и благочестие. В ожидании ответа Назарка нетерпеливо глянул на него.
— Стало быть, наша, ежели мы так нарекли себя, — ответил он и почесал поясницу.
— Рассказывайте! — попросил Назарка Ярангина, переставил поудобнее лампу и придвинул поближе к себе лист бумаги.
— А что мне балакать? — прикидываясь простачком, спросил пленный. Он хмыкнул и гнусаво продолжал: — Нам многое повидать в жизни довелось. Мы и фабричными были, и в старателях фарту искали... Время теперь такое сумбурное накатило. Лихолетье! Сказывают, в Библии про то писалось. В священной книге обману не будет.
— Нет, про другое говорить надо, — перебил его Назарка. — Много раз вашу банду догонял красноармейский отряд. Однако вы рассыпались, будто брусника, по тайге. Потом опять собирались вместе и опять начинали грабить и убивать... Мне нужно знать: где у вас место встречи?
Ярангин повернулся боком к столу, сжал рот и угрюмо насупился. Назарка подождал и сказал:
— Почему вы молчите?.. Божии книги я не знаю. Отвечайте, что спрашиваю!
— А мы не понимаем, чего вы пытаете. Мы в отряд случайно попали. Никакого насильства не было. На свободных санях начальство разрешило подъехать. По пути нам было... Мы в тайге по ключам золотишко промышляли. Наше дело сторона. Белые, красные — мы тут мало что кумекаем!
— Кто это мы?
— Наличность наша.
— Ехали мы, подъехали мы и часы одного красноармейца в свой карман сунули! — в тон ему досказал Назарка. — Недосмотрели, или как, ваша наличность?
— Мы их нашли.
— В снегу?
— Точно не помним. Вроде бы в снегу, вроде бы не в снегу... Запамятовали.
— Какого это было числа?
— Не помним... Попутчики славные были соколики. Спиртиком нас потчевали. Пьяненькие мы были. Им и золотишко, какое было, спустили. Вроде как бы в обмен за натуру. Может, кто из них часики эти потерял, а мы подобрали. А может, по хмельной доброте пожаловали или за будь здоров дали. У них разных таких вещичек полно. Не шибко-то берегут.
Назарка подошел к зарешеченному окну. Сквозь железные прутья распахнул створку. Засунул руки глубоко в карманы и широко расставил затекшие от долгого сидения ноги. Он жадно вдыхал ночной захолодевший воздух, и в груди становилось просторнее. С реки доносило журчанье, бульканье, шелестящий шорох и позванивание — по заберегам струилась вода, сталкиваясь, плыли отдельные льдины, задевали затопленные кусты тальника.
— Что он крикнул, когда его убивали? — резко обернувшись, спросил Назарка.
— Он... ничего... нет. — Пленный покраснел, беспокойно задвигал пальцами. Спохватившись, быстро добавил: — Кто он? Мы ничего не знаем! Мы — попутчики!
— Почему стрелял в спину? — не давал опомниться Назарка. — Боялся? Страшно людей убивать!
Ярангин начал волноваться. Благодушно-глуповатое выражение исчезло с лица. Глаза беспокойно забегали с предмета на предмет, словно прикидывали их на вес.
Чухломин оторвался от писанины и с живейшим интересом наблюдал за допросом, глухо покашливая и подкручивая усы.
— Я не стрелял в спину!.. Тьфу, господи! Чего вы ко мне прилипли? — вскакивая, вдруг истерически закричал Ярангин. — Мы — старатели! Наше дело — котомка да лоток!
— Ах да! — серьезно произнес Назарка, — Правильно, вы выстрелили ему не в спину, а в затылок. Так и сподвижник ваш показал... Алас в тайге не скроешь!
