Юрий Уральский - Поиск-90: Приключения. Фантастика
— Так-так, — Патрик странно посмотрел на Петрова. — Ты что здесь, турист?
— Да нет, по распределению… Но потом я наверстаю…
— Тебя что, не предупредили? — продолжал Патрик непонятно.
— О чем?
— Так, — Патрик неопределенно махнул рукой. — Ладно. Сам узнаешь. А уехать отсюда непросто.
— Почему?
— Пойдем, восход посмотришь, — Патрик мягко толкнул Петрова к выходу, — красиво, знаешь ли, и случается нечасто…
Коридор, лифт, обзорная галерея, два кресла. Удивительно — корпус вроде бы стоял в низине, а вид был, как с Эвереста — дикие скалы в фиолетовых разводах растений на сотни километров вдаль. Что-то было в них завораживающее, Петров смотрел и с каждой секундой все с большей тревогой чувствовал, что не хочет отводить взгляд. Среди скал попадались настоящие скульптуры; пещерный дракон, как живой, глядел на него слева, а справа гряда скал плыла над туманом, словно стадо слонов. Впереди, за высоким гребнем, в небе, растерявшем обычную убогую бесцветность, одна за другой вспыхивали и наливались цветом арочные полосы, сиреневые поначалу и почти красные сейчас, а потом сверкнула из-за горизонта мгновенная россыпь лучей — зеленый, красный, синий — и Петров сжал подлокотники в немом восхищении.
Перед ним, в гранях черных скал, из-за горизонта поднимался, разворачиваясь во всем великолепии, огромный айсберг света; он горел слева направо всеми цветами радуги, словно гигантский спектроскоп встал между солнцем и глазом; по скалам, еще недавно серым и безжизненным, пронесся ураган красок, они вспыхнули ослепительно и расцвели нежными тонами, а потом покрывало красок полезло вверх, и Петров понял — это росли долго ждавшие рассвета каменные цветы Аиды, они вытягивались с фантастической быстротой, а айсберг-солнце вздымался все выше, по-прежнему разделенный на разноцветные полосы, и подбирался вершиной к зениту, основанием все еще касаясь разноцветных скал, ни на что не похожий, холодный и величественный.
Многоцветные тени упали на мозаичный пол, Петров смотрел и внимал, он был бледен, лицо строго вытянулось, он видел и не понимал, и все же не смел ни словом, ни жестом прогнать очарование этого зрелища; а пляска цветов проникала, тем временем, в самое сердце…
Патрик шевельнул затекшей ногой. Тишины и очарования хватило ненадолго — он торопился. Двадцать восемь минут сидели они в зале, и это заставило Патрика нахмуриться.
— Надеюсь, ты раздумал уезжать? — спросил он вполголоса.
Петров ничего не ответил. Тогда Патрик поднялся и встал между окном и Петровым. Тот нехотя шевельнулся, выжав растерянную улыбку.
— Да… — только и сказал он. — И это здесь — каждый день?
— Конечно, нет. Но пойдем!
Они вышли в коридор. Патрик скользнул взглядом по табло, снял со стены шифроключ и передал Петрову. Тот кивнул, увидев на бирке номер тринадцатый.
— Место безопасное, — обнадежил Патрик. — Заодно к феноменам привыкнешь. Недели через две можно будет наверх, к нам.
— К вам?
— К старожилам. Новичку туда лучше не показываться.
Они подошли к квартире, Петров открыл дверь и пригласил Патрика войти. Потом спросил:
— Почему?
— Феномены.
— Какие? — Петров обнаружил на стене большой, в полметра, список феноменов и приготовился слушать разъяснения. Патрик усмехнулся:
— Не эти. Соляроиды, фантомы, дрязги… Зато этой мелочи почти не бывает. Мы-то привыкли, а новичкам плохо.
— Понятно…
Петров посмотрел в список. «Эффекты и феномены». Последние строчки совсем свежие, приписаны от руки. Поднял глаза: квартира что надо, три комнаты, окна во всю стену. Сквозь толстое стекло видны причудливые скалы.
— Ну что, устроился? — спросил Патрик нетерпеливо.
— Сейчас…
Петров еще раз посмотрел список и поежился. Под взгляд попалась строчка — «Отслоение кожи». В графе «Оптимальные действия» стоял жирный прочерк.
Не искушая судьбу, Петров отвел глаза и согласился, что устроился.
— Тогда — в лабораторию.
Заперев дверь — привычка — Петров, как в тумане, зашагал за неутомимым главным врачом. Коридоры, коридоры — корпуса состояли, похоже, исключительно из них, — лестница в подвал.
Тут помещались владения Патрика Лоу. Он вошел в темноту, не сбавляя скорости, протянул руку, и подвал осветился. Патрик поморщился на получившийся мертвенно-зеленый свет, щелкнул по-особому пальцами. Свет просветлел, стал нежным и приятным. И одновременно раздался чей-то голос:
— А, новенький! Привет, давно ждем!
— Алан! — воскликнул Патрик раздраженно. — Уходи, добром прошу!
— Еще чего! Я тебе уже год, как не подчиненный! Лучше располагайтесь, и поболтаем!
— Имей совесть, Алан, — Патрик двинулся вперед, туда, где располагался невидимый Петрову Алан. — Это же новичок!
— Ну и что? — Раздалось бульканье, означавшее, по всей видимости, смех. — Новичком больше, новичком меньше — какая разница?! Мы все здесь в равных условиях! Хотите безопасности — присоединяйтесь!
Петров почувствовал себя неуютно.
— Э… Вы меня не представите? — обратился он к Патрику, который стоял, засунув руки в карманы, и недружелюбно глядел в сторону высокого кресла перед большим панорамным экраном. Случайно опустив глаза, Петров наконец увидел: на крапчатом полу четко отпечатывалась тень кресла, и над этой тенью колебалась как бы полутень — легкое, зыбкое потемнение в форме человеческой фигуры.
— Нет, — отрезал Патрик. — Уходи, или…
— Да брось ты! — сказал Алан, и тень на полу качнулась в такт словам. — С чем пожаловали?
Патрик, не отвечая, вернулся к Петрову и вдруг запустил руку в карман его халата. Петров онемел от возмущения, глядя, как Патрик вытаскивает лорик и тычет в него толстым указательным пальцем. Щелкнула кнопка, Алан за креслом забулькал, но теперь это бульканье и отдаленно не напоминало смех, и Петров увидел, как полутень заколебалась, на секунду сделалась темной, совершенно нормальной тенью человека, сидящего в кресле — и вдруг исчезла.
— Э… — выдавил Петров, но привычка взяла свое. — Нельзя ли возвратить мне аппарат?!
— Подействовал, — как будто удивляясь этому, сказал Патрик. — Надо же… Ах, да, конечно, конечно!
Его широкая ладонь с лежащим на ней лориком приблизилась к Петрову.
— Конечно, подействовал. — Спрятав лорик в карман, повеселевший Петров презрительно пожал плечами. — Вы что, совсем тут все позабыли? Лорик — примитивная машина, ну тот же чайник, и его возможности общеизвестны.
— Таких машин в номенклатуре семь миллионов. — Патрик подошел к креслу. — Начисто…
