Счастливая звезда полковника Кладо - Ростислав Феодосьевич Самбук
— Плохие новости, товарищ генерал. Я уже докладывал, что замолчал брюссельский ПТ-икс. Только что получили сообщение из Парижа — брюссельская точка провалена.
Генерал нахмурился.
— Что с Тюрбиго? — спросил он.
— Кладо сообщил, что вчера чуть не попал в ловушку в Брюсселе.
— Надо же… — сказал генерал. — Если уж сам Кладо залез в ловушку…
— Но ведь выкрутился же. Повезло.
— Вот именно, что повезло. А он должен был предвидеть.
Полковник хотел сказать, что Кладо возможно устал, что с каждым может случиться, но промолчал. Знал: генералу Русанову это известно лучше, чем кому-либо. В гражданскую тот выполнял такие задания ЧК, что приходилось только удивляться. Однажды он попал в руки белой контрразведки и спасся лишь чудом... А сейчас он просто брюзжал.
— Тюрбиго не посылал сигнала об опасности, — продолжал Шитиков. — В последний раз он вышел в эфир три дня назад. Значит, его взяли либо сразу после сеанса, либо позавчера днем, потому что вечером он уже молчал.
— Когда связь с ПТ-иксом в Швейцарии? — спросил тревожно генерал.
— Последнее сообщение приняли позавчера. А сегодня, — полковник глянул на часы, — Коломб должен выйти в эфир через сорок семь минут. Я рискнул…
— Отменить сеанс?
— Да.
— Правильно, — одобрил Русанов. — Не исключено, что абвер теперь имеет ключ к нашему шифру.
— Но Коломб не может молчать. Информация, которую он поставляет…
— Именно, — одобрительно склонил голову генерал. — Поэтому передайте приказ Кладо: пусть любой ценой доставит Коломбу новый шифр.
— Опасно, но другого выхода нет. Можно, конечно, послать курьера в Швейцарию, но это долго, и мы не знаем, доберется ли он вообще туда. Возможно, Кладо воспользуется услугами Виталия Торшина. Вилли Бут сейчас в зоне Виши[9], и ему проще получить швейцарскую визу.
— Мы точно не знаем, как у них там, — возразил генерал, — так что пусть Кладо сам решает. Ему видней. Но учтите, Кладо предстоит выполнить еще более сложную задачу: никто, кроме него, не сможет передать кодовую книгу «Полковнику».
— Да, «Полковник» знает только Кладо и Коломба.
— А если Коломб предложит «Полковнику» выехать в Швейцарию?
— Но по возвращении в Германию за ним непременно установит слежку гестапо. Понимаете, чем это грозит?
— Понимаю, — согласился Шитиков.
— У «Полковника» безупречные биография и репутация. Его связи в ОКР и положение в абвере уникальны. Так что мы должны беречь его, как зеницу ока.
— Не завидую я Кладо, — вздохнул Шитиков.
— Да, веселого мало. Но что поделать, наших людей там по пальцам можно пересчитать, и вся надежда теперь только на счастливую звезду Андрея Васильевича.
Полковник с удивлением посмотрел на Русанова: он впервые слышал от него такое. Положение Кладо действительно не из легких, куда сложнее, чем он, Шитиков, представлял себе, а полковник никогда не тешил себя иллюзиями…
— И еще, — добавил Русанов, — передайте Кладо, что он должен перевезти деньги через швейцарскую границу. Коломбу нужны франки. Валюту в Швейцарии теперь сложно поменять, а обращаться к теневым дельцам Коломб позволить себе не может. Согласны со мной?
— Все правильно, товарищ генерал. Ему и так приходится тяжело.
— А кому сейчас легко?
— Это точно. Последние данные из-под Сталинграда…
Глаза Русанова вспыхнули гневом.
— Ничего, выстоим. И по шее надаем им так, что долго помнить будут!
Полковник выпрямился на стуле.
— Я хочу напомнить вам, товарищ генерал, о моем рапорте. Вы тогда отказали мне…
— Забудьте, товарищ полковник, — подчеркнуто официально ответил Русанов. — Я бы сам попросился на фронт, но кто будет работать здесь? Вы понимаете, чего стоит информация «Полковника»?
— Конечно. Но ведь кроме мозга у меня есть сердце…
— Так берегите его от инфаркта. По крайней мере, до конца войны.
— Слушаюсь, товарищ генерал!
— Вот так-то лучше. Когда у вас связь с Кладо?
— Через два часа.
— Передайте лично от меня: верю в его счастливую звезду. Он поймет…
Директор фирмы «Поло» господин Анри Кан единственный в Париже знал, кто такой на самом деле его помощник Жан Дюбуэль. Хотя и Жан Дюбуэль был единственный, кто знал, что в директорском кабинете фирмы восседает член Компартии Германии, известный антифашист Карл Ризе, которому удалось после прихода Гитлера к власти эмигрировать во Францию.
Анри Кан имел в Париже прочные связи с коммунистическим подпольем. Когда немцы оккупировали Францию, и Кладо предложил ему сотрудничество, он смог в самый короткий срок наладить работу трех передатчиков.
Радисты работали по системе, сводившей к минимуму возможность пеленга: каждый имел по пять квартир в разных концах города. Меняя квартиры и время передач, радисты ставили перед членами «команды Ланвица» почти невыполнимую задачу — мощные «Майбахи» безрезультатно сновали по парижским улицам, тщетно пытаясь определить месторасположения ПТ-иксов. Помогало радистам Анри Кана и то, что в Париже всегда работало несколько десятков раций движения Сопротивления, которые вели передачи преимущественно на Англию. Радисты там были плохо обучены и не умели маскироваться, поэтому пеленгаторы Ланвица обнаруживали их без особого труда. Вместо уничтоженных точек появлялись новые — «Интеллидженс сервис»[10] не жалел ни людей, ни техники, но в их общем хоре ПТ-иксы чувствовали себя вполне уютно.
К тому же у Анри Кана обнаружился талант к коммерции. Квартиры радистам надо было оплачивать, в деньгах нуждались Коломб в Швейцарии, Клод Тюрбиго в Бельгии, так что обе фирмы — «Поло» и «Гомес» — должны были решать и финансовый вопрос.
Фирма «Поло» занимала половину второго этажа в доме на бульваре Бертье. Центр был недалеко, и это облегчало личные контакты ее работников с заказчиками, ведь фирма «Поло», как и «Гомес», работала в основном на организацию Тодта, выполняя всевозможные строительные работы преимущественно в Северной Франции.
В первой, самой большой комнате фирмы с тремя окнами, выходившими на улицу, сидела секретарша мадемуазель Жервеза Пейрот.
— Что должно, прежде всего, впечатлять посетителя нашей фирмы? — любил повторять Анри. — Респектабельность и деловая солидность, олицетворенная в нашей милой Жервезе. Плюс, конечно, все остальное ... — улыбался он загадочно.
Под «остальным» Кан имел в виду внешность Жервезы — миниатюрной блондинки с широко поставленными голубыми глазами. Офицеры Тодта неохотно покидали приемную фирмы, кое-кто пытался пригласить мадемуазель на ужин, но Жервеза, улыбаясь всем одинаково любезно, отклоняла предложения. Девушка была
