Бастард рода Неллеров. Книга 5 - Серг Усов
Так, а это кто у нас такой хитрый? Из-под третьей от меня по счёту телеги выскочил какой-то оборванец и, пользуясь тем, что в его сторону никто не смотрел, на всех парах устремился к лесу по правой стороне.
Врёшь, не уйдёшь. Как там у Гашека? Нет же, проклятые русские, не достанется вам казённая упряжь!
Начал было быстро готовить стрелку, да сообразил, что беглец может оказаться не бандитом, а кем-то из рабов или вольнонаёмных работников каравана, с перепугу не понявшего, что вокруг происходит.
Ничего, уже оторванная воздушная голубая нить как раз пригодится и для плетения заклинания обездвиживания, того самого, что я позаимствовал у своей прекрасной сестрицы Агнии. На его создание ушло пара минут, я вообще уже большой дока в магии, професьён де фуа, говоря по-французски. Результат старательности, упорства и постоянной войны с собственной ленью.
Оборванец успел не только добежать до леса, но и скрылся в подлеске. Именно в этот момент его и достало заклинание. Одним из достоинств плетения было то, что оно проходило, пусть и не глубоко, через не сплошные преграды. Как когда-то маркиза Неллерская достала им виргийского наблюдателя сквозь ветки, так и я сейчас стреножил беглеца в подлеске.
— Не торопитесь, ваше преподобие. — опять заныл дядюшка, когда я тронул коня вперёд. — Там могут быть только притворившиеся мёртвыми. Пусть гвардейцы проверят сначала. Говорю же, без вас справятся.
— Ага. — останавливаться не собираюсь. — И исцелят без меня? — спрашиваю с сарказмом. — Там, вижу, есть раненые. Перестань, дядя. Лишнее рвение тоже ни к чему. Лучше пошли кого-нибудь… а, нет, Эрик, съезди вон туда. — показываю рукой направление. — Если это бандит, прирежь, а если кто-то из караванщиков, то гони сюда. Карл, ты как? Поможешь? — спрашиваю у приятеля.
Большинство, да почти все, из шестнадцати оттенков энергий источника милорда Монского хороши для боевых плетений или каких-нибудь бытовых. Зелёных же цветов нет вообще. Но, мы с ним придумали, а, если честно, Агния подсказала, как можно и ему применять магическое исцеление. Не сразу как я или Юлиана, а частями. То есть, одним заклинанием — на основе огненных или водных оттенков — останавливать кровотечение, другим — землёй — сращивать раздробленные или сломанные кости, третьим — на базе фиолетового, смерти — проводить обеззараживание и тому подобное.
— Надо тогда мне возвращаться за книгами. — отвечает на мой вопрос. — Я не помню лечебных-то.
— Ладно. — машу рукой. — Без тебя справлюсь. Кажется, много работы мне не будет.
Мой-то конспект всегда при мне, а там есть три рисунка наиболее часто используемых мною целительских плетений.
Вокруг каравана сейчас шло настоящее броуновское движение. Не только гвардейцы ходили или ездили вдоль вереницы повозок в поисках ещё живых бандитов, но и чудом уцелевшие при налёте путники постепенно вылезали на свет божий, со слезами радости благодаря своих спасителей.
Одна полная тётка так вообще, вон, в ногах у сержанта валяется, тянется ему руки целовать, тот, видимо, в последний момент уберёг её от смерти.
Приказ капитана не брать пленных мои вояки выполнили и выполняют сейчас, без жалости вскрывая горла или протыкая мечами тела раненому отребью.
Баронет перед сражением предлагал мне устроить казни, повесив пленённых бандитов, да я отказал. Не столько верёвок жаль, сколько времени, потраченного впустую. И так задержались из-за этих придурков. Впрочем, тут хотя бы прок есть — трофеи, навскидку, у нас будут немалые. Копеечка к копеечке, нет, зольд к зольду, драхма к драхме. Зольд драхму бережёт.
Никакой жалости к бандитам. Ужас, чего они успели тут натворить, пока мы не вмешались.
Вижу, девушку в разодранном платье, лежащую у колеса без чувств, мужчина с женщиной не могут никак привести в сознание, похоже не раз снасильничали, а ведь девчонка ещё совсем, ножки тоненькие как соломинки, посиневшие от холода.
Проезжаю мимо трупа возничего, затем ещё одного, за обочиной молодой раб со вспоротым животом — этот-то чем помешал крысам лесным? А вот женщина бездыханная, мой конь чуть не наступил на её тело. Мужик какой-то, по виду торговец, стонет, держась за разбитую до крови голову.
И дальше всё также — труп, раненый или раненая, труп, раненый, раненый, труп, труп, раненый, имейся в этом мире радио, мне бы сейчас наверняка пришла в голову идея азбуки как тому Морзе. Пытаюсь так шуткой поправить резко испортившееся от увиденного настроение.
Ага, и две собаки убитые лежат. Кинулись защищать хозяев, да погибли. Могли бы уж в поездку пёсиков и не брать, хотя, нет, хорошая стража, бдительная.
Живых и не искалеченных караванщиков вижу только в полусотне ярдов впереди, у первых четырёх или пяти фургонов. Наёмники там всё-таки смогли отбиться. Кому смогу, надо оказать первую хотя бы помощь, но сначала — свои.
— Пятеро. — докладывает мне лейтенант Джей, тёзка моего старшего брата. — С остальными и наш лекарь управится.
Да, он сможет. Без сарказма так думаю. Алексий, ротный фельдшер, университета не заканчивал. В армии можно иметь врачебную практику без её покупки и без диплома. Достаточно патента, выданного командиром полка.
Учёных врачей в войсках катастрофически не хватает, не рвутся выпускники университетов в армию, вот часто и становятся лекарями низшего звена бывшие солдаты, набившие руку на оказании помощи своим больным или раненым товарищам.
Как мне, так даже лучше, что Алексий не учил всю здешнюю лекарскую муть. Доходчивей дошли мои указания, что и как делать. Как раны креплёным вином или перегонкой промывать, как чистыми бинтами перематывать, когда давать жаропонижающие, а когда не стоит, и прочие премудрости.
Сам я не врач? Да, не врач. И чего? Я столько времени провёл в больницах и поликлиниках, что могу многим эскулапам сто очков форы вперёд дать.
Вернулся мой Эрик. Смотрю на него. Тот проводит большим пальцем по горлу. Понятно. Беглец оказался бандитом и убит. Ну, туда этой сволочи и дорога, на суд Создателя.
Мне уже несут эту пятёрку гвардейцев, получивших раны. На первый взгляд особо сложных случаев там нет. Господи, опять мой Иван Чайка тяжёлую рану получил? Не нужно было мне разрешать ему ехать с капитаном. Беда прямо с ним.
— Ты такой невезучий или просто издеваешься надо мной? — спрашиваю у уложенного передо мной в телегу паренька, начав исцеления с него, он самый тяжёлый, обухом топора раздроблено предплечье. Кости, чую, там в труху. — А, Иван?
—
