Клаус и настоящая принцесса - Мэри Соммер
После всех приключений Клаус не сильно-то и притворялся. Ему вдруг стало казаться, что у медведя на злосчастной поляне были штаны, а за спиной висел топорик с вязанкой дров.
Ерунда какая-то.
Полдень продолжался. Клаус бежал, пот заливал ему глаза. Голод переместился дальше в линейке чувств, уступив кожному зуду, рези в глазах, ломоте в ногах, мигрени, общей слабости и – жажды. Во рту пересохло так, что дух пустыни, будь он поблизости, наверняка бы сжалился и выдавил из горсти своего песка капельку воды.
Каким же счастьем оказалось для Клауса услышать журчание ручья. Из последних сил он пробежал ещё немного: вот тропа свернула, провела его в зарослях вербейника к самой кромке воды. Клаус рухнул на колени. На него смотрело странное существо: кожа его лица и шеи приобрела оранжевый оттенок, кое-где, что правда, остались белые крапинки.
Он зачерпнул воду. Ладонь осталась сухой. Клаус опять опустил руку в воду, но не почувствовал её прикосновения. Распластавшись на земле, он погрузил в ручей лицо и совершил несколько глотательных движений – с таким же успехом он мог пить пыль под ногами.
Сухой ручей. Может быть, поблизости живёт ведьма, крёстная Никса, но какая теперь разница? Клаус умрёт тут от жажды, и никто не отыщет в кустах вербейника его останки. Ровена найдёт себе новое счастье и не вспомнит о нём. Флориан будет править королевством, воспитывать близнецов и вздыхать от облегчения, что пропала нужда возиться с непутёвым кузеном, жену ему искать. Перевернувшись на спину, Клаус закрыл глаза и приготовился достойно (один хнык не считается) принять кончину.
Вот кто-то приподнял его голову. На губы капнуло мокрое, свежее, прохладное, похожее на чистую воду из бурдюка. Клаус жадно пил, не открывая глаз. Заколдованная вода – не заколдованная, отравленная или нет, пусть он хоть в медведя превратится, хоть в козла – Клаус будет пить. И есть он тоже будет. Когда ко рту поднесли хлебную лепёшку, он сжевал половину между двумя вдохами, а на третьем разделался с остатком.
Теперь Клаус не прочь был вздремнуть, но его звонко похлопали по щекам.
– Эй!
– Говори, что ел и пил на кроличьей тропе, бестолочь!
Принц вскочил. Перед ним сидел Никс, грубый и сердитый, как обычно, но ещё никогда в жизни Клаус не был так счастлив видеть кого-то. Он бросился обниматься, но гном толкнул его в грудь и отодвинулся.
– Ничего не ел, клянусь! – Клаус довольно разулыбался. – Ни похлёбку, ни рагу, разве что… пару ягод оранжевого крыжовника, но они мне вреда, как видишь, не принесли.
– Вижу, вижу, – пробубнил Никс. – А говорил с кем-нибудь?
– Ну… Не то чтобы… Дров там немного нарубил, пустяки, стоит ли вспоминать. Зато!
– Неужели есть «зато»?
– Зато я купил кроличью лапку, поэтому мне всё это время так везло.
Отступление. Сказочные миры, на самом деле, мало отличаются от нашего-привычного. Волшебный или не очень, круглый, плоский на слонах и черепахе, с краем света или бескрайний – всякий мир держится на определённых столпах. Везде добро противостоит злу; всюду зарождается любовь и на пути к единовластному правлению диктует свои правила. Мелочи также важны: ни один мир не сможет долго существовать без музыки, шоколадных конфет, котят, розовых кустов и перьевых подушек. Люди – они и в сказке люди (даже если эти люди – гномы), и неудивительно, что они порой нуждаются в знакомых читателю, несказочных жестах. Так вот: в этот самый момент, именно Никс Тимберс изобрёл жест, который позже обретёт бешеную популярность под названием ладонь-лицо.
– Ты купил кроличью лапку на кроличьей тропе? – Растопырив пальцы, гном выглядывал один глазом.
– Она приносит удачу!
– А поведай-ка мне, принц, удачливым ли выглядел продавец?
Клаус вспомнил беззубую старушку и решил не отвечать на вопрос.
– Все знают, что на кроличьей тропе нельзя есть, – Никс стал загибать пальцы, – пить, разговаривать с незнакомцами и, тем более, покупать что-нибудь. Здесь всё наоборот, и талисман этот приносит несчастья!
– Все, да не все, – Клаус насупился. – В королевском дворце мне о таком не рассказывали.
– Вот и оставался бы в своём дворце. Со своей женой. Принц.
Сколько можно повторять… Клаус тяжело вздохнул.
– Я сейчас же выброшу эту кроличью лапку.
– Не смей. Теперь ты тоже должен её продать, иначе беды ещё страшнее свалятся на твою голову. И на мою заодно.
– Что-то много обещаний всяких бед в последнее время. – Ссориться и разлучаться с новым другом, каким бы ворчливым забиякой он ни был, Клаус не хотел, поэтому улыбнулся. – А как ты меня нашёл, Никс?
Гном фыркнул.
– Больно надо мне тебя искать. Та другая дорога, которая тебе не понравилась, меня сюда вывела. Гляжу – принц валяется.
– И ты решил снова меня подобрать? Спасибо тебе, Никс. Можно мы дальше вместе пойдём? Я готов называться балбесом, тупицей и недотёпой, если не очень часто. Только… – он смутился, и оранжевые в крапинку щёки порозовели, – не говори больше, что Ровена меня не любит. Эта звёздочка ведёт меня, и если она погаснет, зачем мне идти?
Прищурившись, Никс оценивающе рассматривал его – как бы прикидывал размер своего языка и его способность уместиться за зубами.
– Даже если ты знаешь наверняка, – добавил Клаус. – Ты знаешь наверняка? Ровена что-то говорила обо мне?
– Ничего я не знаю, – пробормотал Никс. – С любовью она, кажется, сама запуталась. Злилась только на тебя. Привёл во дворец, невестой назвал, а потом с другой целовался.
– Так ведь я не знал, что это другая! – воскликнул Клаус.
Гном стукнул его в грудь кулаком, но несильно, принц даже не почувствовал.
– А почему ты не догадался? Разве можно любимую перепутать?
– Нет, но…
– Зато – вот и «зато» нашлось – свадьбу с новой невестой ты откладывать не стал.
Клаус повторил тяжёлый вздох и подкрепил его жалобным взглядом.
– Про свадьбу я тебе сейчас всё расскажу. И про долг, и про настоящую принцессу, и про королевскую клятву. По дороге расскажу. Мы ведь по одной дороге пойдём, правда?
Никс поднялся, развернулся на носках и пошёл прочь. Десять шагов спустя он бросил через плечо:
– Сумку с посудой и тюфяк возьми, тюфяк.
– Но я тут ранен немного. Ноги болят, спина и так не разгибается. Может быть, ты пока сам свои вещи понесешь? Вон, какой здоровый!
– Не может! – рявкнул гном в ответ. – Смотри, не разбей ничего. И поторапливайся!
~~~
Не-принцесса Фиренца и правда была «где-то». Где-то на соломе, на телеге, по дороге в Минтию. На данном этапе жизнь
