Владимир Бабенко - Лягушка на стене
— Утонет! — крикнул Юра, безуспешно пытаясь завести мотор. — Давай, Андрюш, на весла, — скомандовал он, а сам поднял карабин и приготовил небольшой багор.
Лодка поравнялась со смертельно раненной рыбой. На ее спине виднелся огромный рваный след от винта. Громыхнул выстрел. Над головой калуги взвился длинный узкий фонтанчик, а спустя несколько секунд из ее жабер потекла темная кровь. Рыба замерла и стала медленно погружаться. Юра, перегнувшись, подцепил ее багром, и они вдвоем с Андреем перевалили в лодку тяжелую сероватую тушу.
— Все было — и горбуша, и кета под винт попадали, в озерах сига, карася и даже щуку лодкой давил, а вот калугу — в первый раз. Подфартило. Теперь починимся — и с добычей домой.
Юра достал из-под сиденья большой круглый металлический бачок, в каких перевозят кинофильмы. Там хранились инструменты и запасные части. Андрей рассматривал калугу. Таких больших он еще не видел.
— Килограммов восемьдесят будет? — спросил он.
— Вообще-то на глаз трудно определить, сколько рыба весит, но эта центнер наверняка потянет. А может, и больше. Приедем — взвесим. Дорого нам эта калуга досталась, — продолжал он, разобрав мотор. — Серьезная авария. Греби вон на ту сопку. Видишь? А я чинить буду. Надо хоть на веслах двигаться, а то смотри, как отлив «свистит». Боюсь, придется у поселка лодку по мелякам тащить.
Андрей греб плохо, неумело — глубоко погружал весла в воду и сильно рвал их на себя. К тому же мешала качка. То один, то другой борт лодки взлетал над волной, весло не доставало до поверхности воды и делало холостой гребок. Лодка двигалась медленно, неверно, тяжело. Андрей задыхался и уже начинал злиться на копающегося в моторе Юру, который иногда оглядывался на него и коротко бросал:
— Вправо. Левым больше загребай.
Наконец Юра собрал мотор и закрыл его колпаком.
— Сейчас поедем, — сказал он и дернул стартер. Мотор завелся с третьего раза.
До поселка оставалось километров семь. Были уже видны светло-серые шиферные крыши домов, когда под днищем «Прогресса» зашуршал песок.
— Приехали, — сказал Юра. — Вылезай. Будем тащить. Тут недалеко «канал» — глубокий участок протоки, идущей до самого устья.
Андрей огляделся. Влажное желто-серое илистое дно отступившего моря простиралось до горизонта. Унылыми озерами серела оставшаяся вода залива. На обнажившихся участках суши, лайдах, не торопясь бродили редкие кулики и чайки, чернел силуэт одинокого орлана.
Резиновые сапоги глубоко уходили в ил. Лодка тяжело двигалась, изредка со скрежетом задевая в вязком дне камни и ракушки. Сзади оставалась ровная линия от лодочного киля, а по бокам от нее — две цепочки глубоких следов, над которыми клубились сероватые легкие илистые облачка.
Они прошли около ста метров и остановились. Еще больше обмелело. Лодка почти не двигалась вперед.
— Все, — сказал Юра и, сполоснув сапоги, залез в лодку. — Забирайся, Андрюш, — посидим покурим. Чего корячиться, подождем. Скоро прилив пойдет. Время работает на нас.
Андрей тяжело перелез через борт, запачкав серым илом лежащую калугу. Юра неторопливо курил. Он отвинтил у алюминиевой фляги крышку, налил в нее воды и с удовольствием выпил.
— Здесь у всех, кто по морю ходит, обязательно есть такая канистра, впрочем, как и надежный якорь, и конец метров на тридцать. И все из-за лайд. Длинная веревка лучше держит якорь на мелкой воде — течение не срывает. Я в прошлом году был у знакомого охотника на горной речке, на притоке Амура. Там вообще без якорей ездят. Чудно! И носовой конец — всего метра два. А зачем им больше — они лодку к прибрежным кустам привязывают. Ну и, конечно, фляге водой никто не берет. Пьют прямо из речки. Только кружку и возят. А здесь — море.
Андрей слушал Юру, устало прислонясь к борту. «И черт меня дернул поехать в это зимовье, — думал он, — как будто избушек не видел. Экзотики захотелось! Уединения! Могли бы и в поселке посидеть — там у них такая же дикость, как в лесу. Говорят, на прошлой неделе к околице медведь приходил. Глухая тайга, одним словом. Людей-то не увидишь. Юра тоже хорош. Четыре года здесь живет, а фарватера не знает и в отливах не разбирается. Кстати, интересно, скоро ли все-таки вода прибывать начнет, а то будем здесь сидеть до скончания века. И на работу опоздаю. Хорошо, хоть на калугу наскочили. Интересно, даст он мне кусок? Наверное, даст. Ведь в товарищах ходим. А вода, по-моему, не поднимется. Наврал Юрик насчет прилива, еще отлив идет. Интересно, а если я пешком пойду? Тут километров пять, значит, два часа ходу. Запросто. Его здесь оставить, пусть себе в лодке сидит, ему торопиться некуда. А самому пойти. А рыбу? С собой тащить? Тяжеловато будет».
— Слушай, — сказал он Юре, — может, еще потолкаем? А то мне на работу надо.
— Ну что ж, давай попробуем. Хотя я бы предпочел дождаться прилива. Так надежней, да и на моторе идти легче. А то эти метры знаешь как нам достанутся. Может, все-таки посидим? Сейчас примус зажжем, кусок рыбы сварим, чайку закипятим. Время быстро пройдет. Ну ладно, не хочешь — не надо. На работу так на работу. Пошли. Только сначала посмотрим, где канал. Чтобы лодку напрямик толкать.
Юра размотал якорную веревку и бросил за борт огромный, сваренный из арматурных стальных прутьев якорь. Две его лапы глубоко ушли в мягкий ил, а две другие нелепо торчали над поверхностью воды.
— Мало ли что случится. Береженого Бог бережет, — объяснил он Андрею свои действия и похлопал себя по карманам. — Папиросы взял, спички взял. Дай-ка мне карабин.
— Зачем его таскать, оставь, ведь сейчас вернемся.
— Да нет, он не тяжелый, я к нему привык. — И Юра, перемахнув через борт, пошел, по колено проваливаясь в заиленный песок.
Невидимые, окрашенные под цвет фунта небольшие камбалы выскакивали из-под его сапог. За ними мутными расплывчатыми пунктирами взлетали со дна клубы поднятого ила. Большие рыжеватые крабы угрожающе поднимали вверх клешни.
«Куда идем, — ворчал себе под нос Андрей, — вон же крыши поселка виднеются. А мы топаем куда-то в сторону. Местные все-таки ужасно бестолковые. А насчет того, чтобы до поселка пешком добраться, это я погорячился. Тут и за час километра не пройдешь. Интересно, зачем он все-таки карабин взял? Пять килограммов на плече тащить. Лодка-то рядом. И что может случиться?»
— Вот он, канал. Правильно топаем, — прервал его размышления Юра, показывая на далекий расходящийся круг на воде. — Горбуша в речку идет. Она по мелководью не плавает. Давай к лодке возвращаться.
— Ты иди, а я, пожалуй, до канала добреду. Проверю. Чтобы нам зря лодку не таскать.
