Гончие Бафута. Зоопарк в моем багаже - Джеральд Даррелл

Марго

К аждый житель на этой улице в предместьях Борнемута гордится своим садиком, точно таким же, как и у всех его соседей. Конечно, есть маленькие различия: одни предпочитают анютины глазки душистому горошку, другие — гиацинты люпину, в целом же все садики на одно лицо. Но, поглядев на сад моей сестры, любой человек сразу признал бы, что он не такой, как все. У самого забора стоял огромный шатер, откуда вырывался невообразимый шум — визг, писк, ворчанье, хрюканье. Вдоль шатра вытянулась шеренга клеток, из которых сердито глядели орлы, грифы, совы и соколы. За ними большая клетка — обитель шимпанзе Минни. На остатках газона играли и кувыркались четырнадцать обезьян, которых мы держали на длинной привязи, а в гараже квакали лягушки, хрипло кричали турако, хрустели ореховой скорлупой белки. Во все часы дня завороженные и потрясенные соседи с испугом смотрели из-за тюлевых гардин, как моя сестра, мама, Софи, Джеки и я ходим от клетки к клетке, разнося мисочки с хлебом и молоком, тарелки с нарезанными фруктами и — о, ужас! — дохлых крыс или куски окровавленного мяса. Соседи явно считали, что мы злоупотребляем их кротостью. Если бы петух кукарекал, или собака лаяла, или наша кошка принесла котят на самой роскошной клумбе соседа — с этим бы еще можно было мириться. Но устроить вдруг у них под носом целый зверинец! От такого неслыханного безобразия на первых порах они даже онемели. Понадобилось какое-то время, прежде чем они сговорились и начали жаловаться.

А я уже приступил к поискам территории, где можно было бы устроить зоологический сад. Самое простое, решил я, пойти к местным властям, объяснить, что у меня достаточно экспонатов для хорошего небольшого зоопарка, и попросить, чтобы мне сдали в аренду или продали подходящий участок. Животные уже здесь, и власти будут рады помочь нам — так думал я в простоте душевной. Им это не будет стоить ни гроша, а город, что ни говори, обогатится новой достопримечательностью. Однако власти предержащие смотрели на дело иначе. Трудно назвать более консервативное место, чем Борнемут. У отцов этого города свое понятие о прогрессе. В Борнемуте никогда не было зоопарка, так с какой же стати заводить его теперь? Во-первых, сказали мне, животные — это опасно, во-вторых, от них скверный запах, в-третьих… Третий довод удалось придумать не сразу, но наконец я услышал, что все равно нет свободного участка.

У меня стали сдавать нервы. Я вообще чувствую себя не в своей тарелке, когда приходится иметь дело с великолепными алогизмами административного разума. А тут было такое решительное нежелание сотрудничать, что я совсем приуныл. Животные сидели в саду и больше ели, чем приносили пользы. Каждую неделю у меня уходила уйма денег на мясо и фрукты для них. Негодующие соседи не желали больше мириться с нарушением порядка. Они забросали жалобами местные органы здравоохранения. В среднем два раза в неделю несчастный инспектор волей-неволей вынужден был навещать нас. Он не находил ничего, что подтверждало бы сумасбродные обвинения соседей. Но это не меняло дела — раз заявление получено, его надо рассмотреть. Мы угощали беднягу чаем. Он привязался к некоторым из наших животных и даже приводил свою дочурку посмотреть на них. Меня больше всего беспокоило приближение зимы. Вряд ли животные вынесут зимовку в неотапливаемом помещении. И тут Джеки осенила блестящая мысль.

— А что, если обратиться в большой магазин и предложить наших животных для рождественского оформления? — спросила она.

Я принялся обзванивать все магазины города. Меня выслушивали очень учтиво, но помочь ничем не могли. Они бы с радостью показывали у себя зверей, да только у них нет места. Последним в моем списке стоял торговый центр Дж. Аллена. Слава богу, здесь мое предложение вызвало большой интерес, и меня попросили приехать для переговоров. Так появился на свет «Зверинец Даррелла».

В полуподвальном этаже отгородили угол, собрали просторные клетки, со вкусом расписав их стенки под пышную тропическую зелень, и животных из сырости и холода перевели в роскошные условия — постоянная температура, яркий электрический свет. Выручка за входные билеты только-только покрывала стоимость корма. Но как бы то ни было, животные обитали в тепле и уюте и хорошо кормились, не обременяя моего бюджета. Теперь я мог всецело посвятить себя поискам участка для зоопарка.

Не буду утомлять вас перечислением всех своих злоключений этой поры или списком мэров, городских советников, директоров парков и представителей органов здравоохранения, с которыми я встречался и спорил. Достаточно сказать, что порой у меня буквально мозги скрипели от натуги, когда я силился убедить, казалось бы разумных, людей, что зоопарк — желанный аттракцион для любого города. Меня слушали так, словно я предлагал взорвать атомную бомбу на одной из площадей города.

Тем временем животные, которым было невдомек, что их судьба висит на волоске, делали все, чтобы мы не скучали. Взять хотя бы случай с Георгиной (нашим бабуином), которой надоел полуподвал Дж. Аллена, и она решила получше познакомиться с Борнемутом. К счастью, это произошло в воскресное утро, когда в магазине никого не было. Страшно даже подумать, что было бы при иных обстоятельствах!

Я сидел за чашкой чая, собираясь идти в магазин почистить клетки и покормить животных. Вдруг зазвонил телефон.

— Это мистер Даррелл? — удрученно спросил низкий голос.

— Да, я вас слушаю.

— С вами говорят из полиции. Одна из ваших обезьян вырвалась на волю, и я спешу известить вас об этом.

— Боже мой, какая именно? — спросил я.

— Не берусь сказать точно, сэр. Такая большая, коричневая. Очень у нее свирепый вид, сэр, и я решил, что лучше позвонить вам.

— Да-да, большое спасибо. Где она?

— Сейчас она в одной из витрин магазина. Но я не знаю, сколько еще она там пробудет. Она кусается, сэр?

— Вообще-то, это не исключено. Не подходите к ней близко. Я сейчас приеду, — сказал я, бросая трубку.

Я поймал такси, и мы помчались в центр, пренебрегая всякими скоростными ограничениями. Как-никак, мы вроде бы выполняли задание полиции.

Рассчитываясь с водителем, я повернулся лицом к магазину Аллена и сразу увидел неописуемый беспорядок в одной из больших витрин. Художник-оформитель постарался в самом выгодном свете показать обстановку спальни. Широкая кровать, постель, высокий торшер, на полу эффектно разбросаны перины. Вернее, так было, когда кончил