Ялмар Тесен - Опасное соседство
Ничего удивительного, что Пятница выглядел как дома среди серо-зеленых кустарников. Его предки жили в этих местах и когда море оказалось в пятидесяти километрах от теперешнего побережья, и когда воды его были заперты ледяными торосами — много тысяч лет назад, но уже и тогда они были известны людям и частенько, особенно в юном возрасте, становились их друзьями. Однако современные люди верили лишь конкретным свидетельствам того, что они называли «одомашниванием» диких животных, которое имело место примерно на десять тысячелетий позднее и о котором стало известно благодаря устным преданиям древних народов Северной Африки.
Происхождение современной домашней кошки издавна интересовало ученых; они пришли к выводу, что та кошка, которую приручили древние египтяне, и была африканской дикой кошкой Felislybica. Ревностно охраняемая, кошка эта тем не менее была в свое время увезена за моря и океаны, чтобы затем расселиться и процветать во всех уголках земного шара.
Ученые также полагали, что эта кошка позднее была скрещена с европейской Felissilvestris, однако silvestris отнюдь не отличалась привязчивостью к людям, так что домашние кошки с ярко выраженными признаками silvestris долго в семьях людей не задерживались. Удивительным оказалось и то, что молекулы ДНК, взятые у Felislybica и домашних кошек по всему свету, были идентичны, однако сильно отличались от молекул ДНК европейской дикой кошки.
Считалось, что, хотя внешние данные кошек, особенно окрас, часто разнились (это связано лишь с их региональными отличиями, приспособленностью к местным условиям — климату, пище, окружающей среде — или же с мутационными процессами), все это, как выяснилось, оказывает весьма сильное влияние, и европейские кошки отличаются от кошек, живущих в африканском вельде, или саванне.
Был сделан вывод о том, что хотя различные мутации, сказывающиеся на окрасе, случаются и в дикой природе, однако действительно удачные варианты, например серо-черные кошки, встречаются главным образом в низменных влажных районах Южной Африки, а более светлые, песочные — в ее сухих полупустынях.
Пятница родился недалеко от фермы, в вельде, и по окрасу очень напоминал свою мать. Анна взяла его еще котенком, и теперь, когда вырос, он стал великолепным образцом первой из категорий, приведенных выше.
Анна окликнула Пятницу откуда-то из чащи мимузопсов, и он оглянулся. Он давно ждал ее странного, похожего на крик птицы призыва, столь характерного для таких, как Анна, людей-кошек; вряд ли он желал услышать именно свою кличку — ни один уважающий себя кот не соблаговолит откликнуться на какое-то примитивное, придуманное людьми имя.
Услышав над рекой похожие на мерный звон колокола крики африканского коршуна-рыболова, Пятница сразу припустил галопом, взлетая почти параллельно земле с вытянутыми задними лапами и стремясь поскорее укрыться в тени деревьев. Чуть запыхавшись и нарочито изображая усталость, он наконец нагнал Анну, однако все же постарался скрыть свою «позорную» торопливость — уселся и с самым безмятежным видом принялся тщательно вылизывать внутреннюю сторону задних лап.
Орлы — не только африканские коршуны-рыболовы — вообще-то нечасто встречались Пятнице в его родном ночном мире в ту пору, когда он охотился, так что он в них не особенно разбирался; все они казались ему просто огромными грозными тенями, проносившимися порой в опасной близости от земли. А в вышине небес, когда слышны были только их голоса, они казались ему нестрашными и бесплотными. Их крики он слышал за много километров, но лишь однажды действительно испугался, когда орел спикировал на него, причем вряд ли это было сознательным нападением. Скорее всего, пернатый хищник просто решил посмотреть, что это такое, из чистого любопытства, что называется. Пятница услышал шум воздушных струй, свист дрожащих маховых перьев и успел заметить лишь мгновенно промелькнувшую тень над головой, однако этот опыт оказался не бесполезным, пробудив в нем некую древнюю память об опасности, падающей с небес.
Единственным пернатым ночным охотником, которого он хорошо знал, был пятнистый филин. У кошек и сов были две общие черты: они охотились на одной и той же территории, на одну и ту же дичь и обладали приспособленным именно для ночной охоты зрением. Однако Пятница никогда не ощущал угрозы со стороны этих крупных, с бесшумными, точно у бабочек, крыльями ночных птиц, несмотря на их здоровенные когти и крючковатые клювы. Возможно, совы тоже опасались кошачьих когтистых лап. Пятница всегда чувствовал их присутствие в ночи и замечал, когда они пролетали мимо и когда таскали мышей прямо из-под носа, — ощущал движение воздуха, потревоженного широкими мягкими крыльями у себя над головой; он терпеливо преследовал добычу, потом слышал пронзительный писк мыши, так хорошо ему знакомый, — и добыча исчезала.
Он отлично слышал и крики летучих мышей во время охоты, однако для него все это были лишь составляющие общего ночного звукового фона, создаваемого голосами неуловимых, загадочных и совсем ему не нужных существ, суетившихся во тьме.
Глаза Пятницы отличались от глаз Анны во многом. Во-первых, они были значительно крупнее по отношению к другим частям тела и весу. Глазные яблоки у кошек также более круглые, чем у людей, роговица и хрусталик расположены ближе к центру, что дает более широкий угол обзора, но меньшую фокусную длину. Зрачки глаз Пятницы могли расширяться и сужаться значительно сильнее, чем у Анны, и поглощать даже самое малое количество света, например лунного или света звезд; однако же в полной темноте, когда не было ни проблеска, ни лучика света, кот был так же слеп, как и его хозяйка. С другой стороны, при чрезвычайно ярком дневном освещении его зрачки способны были превращаться в почти неразличимые щелки, пропуская самое ничтожное количество света — ровно столько, сколько было необходимо коту, чтобы хорошо видеть.
Что касается глаз более крупных кошек, например пантер, то они были устроены по тому же принципу, разве что у самых больших зрачки просто уменьшались, оставаясь круглыми, как и у людей. Пятница видел по крайней мере раз в шесть лучше Анны при луне и звездах, однако они никогда не гуляли по ночам, к большому сожалению кота. Главная причина его замечательного умения видеть ночью крылась в особой структуре сетчатки глаза. Эта особенность, свойственная и другим ночным животным, заключалась в наличии слоя клеток, образующих дополнительную отражающую поверхность, стимулирующую деятельность всех светочувствительных клеток сетчатки, благодаря чему Пятница и его родственники, охотясь в ночное время, могли удовлетвориться как минимум в два раза меньшим освещением, чем Анна, — к тому же ее глаза во тьме ничуть не светились! Зато у Пятницы в свете электрического фонарика вспыхивали особенно ярко.
