В. Хомутов - По зверю и птице

мом. Прошла неделя, и дождался Костя своей

радости.

Ехать надо было далеко, а Герасим сам без-

лошадный был. Однако, каждый год он у свояка

Никифора Хитрова выговаривал себе на двое

суток лошадь и плетенку-тарантас, а за это

молол Никифору часть его хлеба бесплатно.

Наступил день отъезда.

Как только стало светать, Герасим пришел

с мельницы на село и прошел на двор к Ники-

фору. Костя его уже там дожидался. Запрягли

они Никифорову кобылу и тронулись по утрен-

нему холодку в путь. Всю небольшую поклажу

в ноги на плетенке сложили и тут же и пес

Рябчик калачиком примостился.

Дорога шла между бесконечными сжатыми

и убранными полями. Попадались то русские

деревни, то татарские. Костя с интересом раз-

глядывал невиданные до сих пор места и обо

всем деда Герасима расспрашивал. И казалось

Косте, что нет таких вещей на свете, которых бы

дед Герасим не знал.

Рассказывал Герасим Косте, что едут они

в большое село Каракулино, которое над самой

Камой стоит. Там заедут к старому охотнику,

вместе через реку переправятся и на том берегу

охотиться будут.

— Каракулино — большое село, — объяснял

Косте Герасим, — там народу живут тысячи. Они

там не только крестьянством занимаются, а тоже

еще кули ткут. Фабрика там такая есть. Вот

приедем—увидишь и на Каму-красавицу полю-

буешься.

Косте все в пути интересно было, и пока

плелись они то шагом, то мелкой рысцой, Костя

без умолку с дедом Герасимом разговаривал.

Увидал, что в небе стая журавлей летит и

сейчас давай спрашивать деда. Куда летят, и по-

чему журавлей в их краях только весной и осенью

видно, и почему журавли, когда летят, не в кучу

сбиваются, как вороны, а углом летят и впереди

один журавль всю стаю ведет?

Объяснил Герасим Косте, что журавль — птица

перелетная. Летом через наши края на далекие

болота забирается, а по осени обратно летит на

зимовку, в теплые края, за далекое синее море.

Живут журавли по болотам парами, вроде как

люди — муж с женой. Когда самка яйцо снесет,

так и она, и самец по очереди на яйцах сидят.

Один кормится, а другой детей высиживает.

Очень это смешно Косте показалось; пред-

ставил он себе, как-бы это было, если бы в де-

ревнях петух или гусак на яйцах сидел.

— Ты это, дедушка, не шутишь?—

с недоверием спросил он.

— Какие шутки! Это много раз видано, по-

тому что журавли легко ручными делаются; за

их житьем посмотреть никакой мудрости нет.

Перед отлетом журавли в стаи сбиваются и летят,

вот как и сейчас, треугольником. А летят

они так потому, что им тогда легче крыльями

воздух резать; все равно как и человеку бежать

легче, если перед ним другой человек бежит.

Потом дед Герасим и про гусей Косте рас-

сказал. Объяснил, что гусь тоже птица перелетная,

тоже по озерам и рекам, да на море парами

живет, гнезда на земле устраивает и водяными

растениями кормится. На перелете гуси так же,

как и журавли, держатся, а когда во время перелета

они на землю или на воду для кормежки

спускаются, так караульных около стаи выставляют,

и караульные их о всякой опасности

криком предупреждают.

В таких разговорах почти вся дорога прошла

у деда Герасима с Костей до самого Каракулина.

Проехали они тихим ходом часов шесть и уж

под конец пути стали подниматься в гору, а как

поднялись, так Костя и обомлел.

Никогда он еще таких мест не видал, какие

ему сейчас перед глазами представились.

Дорога шла по верху горы, а внизу, далеко

под ногами, синей полосой протянулась широкая,

широкая река, которая уходила в даль, сколько

глаз видеть мог. Такая была ширина реки, что

на той стороне дома казались маленькими, как

детские игрушки, а людей едва заметно было;

человек из-за реки ростом не больше муравья

представлялся. По реке бежали вверх и вниз

пароходы и некоторые из них тянули за собой

на канате тяжело нагруженные баржи.

Герасим остановился, слез с тарантаса на

землю, чтобы лошади легче было по тяжелой

дороге итти, посмотрел на реку и громко сказал:

— Здравствуй, Кама — родная река!

Костя тоже соскочил на землю, а дед пока-

зал ему на ту сторону реки и стал объяснять:

— Видишь, на том берегу, куда ни глянь, все

стога, стога по лугам раскинулись, на десятки

верст отсюда тянутся по низовому берегу. Вот

посмотри направо, вон там далеко другая река

виднеется и с Камой сливается. Это — Белая

река. По веснам — продолжал Герасим, — как

разольются Кама да Белая, так тот берег, как

море кажется. Куда ни посмотри, всюду вода,

все луга зальет— потому и луга заливными

называются. Потом, как пойдет вода к лету на

убыль, так обсохнут луга, а в низких-то местах

вода так и за лето не пересохнет- а остается

и небольшие озера образует; таких озер между

Камой и Белой девять или десять насчитать

можно.

— Дедушка, а как же там люди живут, —

спросил Костя, — если там все заливает?

— Люди там и не живут, —объяснил Гера-

сим. — Летом туда народ тысячами собирается

на покосы и живет либо в шалашах, либо в па-

латках, либо деревянные бараки сколачивают.

Потом, как подойдет покосам конец, смечут

люди все сено в стога, а к осени да зимой

к берегам свезут и там особыми машинами прес-

суют и по разным губерниям развозят.

— А где же мы там охотиться будем? —

спросил Костя.

— На этих самых озерах; там наша охота

и есть, над этими озерами уже сотни лет из года

в год и утки, и гуси в теплые края пролетают.

У перелетной птицы эти места — как большой

почтовый тракт; а на этих озерах и гусь, и утка

в пути отдыхают и кормятся. У них здесь дневка,

как на походе бывает. Вот на этих озерах мы

и будем с тобой охотиться.

Вскоре впереди на высоком берегу показа-

лось громадное село. Такого большого села Костя

никогда еще в жизни не видал. Все ему не-

обыкновенным и интересным показалось. Долго

ехали они по селу, наконец, у одной избы

остановились. Там деда Герасима приятель Сергей